Великобритания, по-видимому, также располагает такой лицензией. Одно из самых либеральных и демократических государств мира, на протяжении всего XX века, вплоть до 1967 года, активно и безнаказанно проводило депортацию собственных детей в возрасте от трех до 14 лет на освоение "целинных и залежных" земель в далекой Австралии, организовав, таким образом, своего рода детский Гулаг. Детей брали из приютов, детских домов, бедных семей, клятвенно заверяя родителей, что их детям в далекой Австралии будет очень хорошо, а детям, в свою очередь, говорили, что их родители, к несчастью, внезапно умерли. Дети прямиком попадали в австралийские детские приюты (общее число их воспитанников составляло около полумиллиона), откуда их по своим домам разбирали местные жители, наполовину состоявшие из бывших уголовников, которые в своей жизни не только о правах ребенка, но и о правах человека никогда не слышали. Понятно, что дети в этих условиях использовались на все 200 %, и сибирская каторга, в сравнении с австралийской, для них выглядела бы манной небесной.
(см.: http://www.sueddeutsche.de/politik/deportation-von-britischen-kindern-die-vergessenen-australier-i. 134241;
http: / / www.guardian.co.uk/ society/ 2009/nov/15 / apology-child-migrants-gordon-brown)
Как уже говорилось ранее, либерализм старается при каждом удобном случае подтвердить объективность своих деклараций, намерений и действий достижениями передовой науки, многие из которых верно служили и служат ему в качестве священных и неприкосновенных догм. Невозможно переоценить в этом смысле заслугу, которую оказал либерализму дарвинизм. Теория Дарвина дорога либерализму как никакая другая, несмотря на свою недоказанность. На протяжении всего XX века разными организациями, в том числе и религиозными, предпринимались неоднократные попытки представить на суд общественности, ввести в школьный курс альтернативные дарвинизму эволюционные теории как имеющие равные права на существование. Но в главной витрине либерализма – США, все эти попытки демонстративно-назидательно пресекались. Последняя такая попытка была пресечена Верховным Судом США в 1987 году на том основании, что любые теории эволюции, кроме дарвинской, являются ненаучными. Само по себе перенесение научных дискуссий с кафедр университетов в залы суда, практика доказательства истинности научных теорий и гипотез не с помощью научно-исследовательских методов, а с помощью рутинных юридических процедур, имеет единственный аналог в истории человечества – священную инквизицию. Либерализм, как когда-то священная инквизиция, свободы мнений, признания равноценности научных гипотез, по-видимому, допустить не может или не хочет. Поэтому он и вынужден держать собственные ключевые мировоззренческие установки и научные гипотезы, на которых последние основываются, в неприкосновенности и под неусыпным контролем.
Ироническая иллюстрация . Это предположение доказывает, например, такой любопытный эпизод из научной жизни эволюционных теорий. Как известно, теория Дарвина бессильна объяснить многие современные научные открытия. Например, случайность синтеза простейшего белка. Ситуацию с возможностью появления белка в результате простого перебора комбинаций элементов из первозданного хаоса неорганики британский ученый астрофизик Фред Хойл прокомментировал так: "Предполагать, что первая клетка возникла случайно, – все равно, что верить, что торнадо, пролетевший над свалкой авиационных запчастей, сложит из них Боинг 747". Одновременность появления самок и самцов одного вида, без чего невозможно его сохранение и устойчивое продолжение; известные примеры симбиоза (пчела и цветок) также загоняют теорию Дарвина в тупик – ведь кто-то из этих партнеров или тесно взаимодействующих пар появился первым, а каким образом? Ведь без своего партнера он не смог бы существовать и продолжать свой род! Сетовал Дарвин и на непостижимое с точки зрения его теории наличие в природе "добровольных помощников". Не поддается объяснению с позиций относительно примитивного механизма естественного отбора причина превращения простых форм жизни в более сложные, оснащенные тончайшими, совершенными инструментами. Так, например, для того, чтобы заполучить острый глаз и легкое, гибкое перо, способное поднять птицу в воздух, природе потребовались многие переходные поколения, которые еще не могли в полной мере пользоваться теми преимуществами, которые давали новые инструменты в борьбе видов за выживание. Какая же сила двигала теми особями, которые упорно пытались выращивать в глазном яблоке все эти палочки, колбочки, десятки миллионов зрительных нервов, способных одновременно воспринимать и различать тончайшие частотные характеристики электромагнитных волн в определенных диапазонах? Ведь во время своего развития эти составные части сложных органов все еще не функционировали. Больше того, отсутствие любой из этих частей совершенно блокировало работу всего органа в целом, поэтому ни сам недоразвитый орган, ни каждая из его составных частей в отдельности не могли приносить счастливому обладателю всех этих бесполезных пока приспособлений никаких практических преимуществ кроме тягот, связанных с их ношением, содержанием и развитием. Что же тогда заставило рукокрылых животных, например, менять перепонки на перья? Откуда у них появилась уверенность в том, что перо намного удобней и практичней, чем тонкая перепонка и что будущим поколениям, несомненно, оно позволит победить кровожадных конкурентов? Фантастическое предположение, что всеми этими особями руководила самоотверженная забота о подрастающей смене, отеческое радение об оставлении отпрыскам крепкого наследства для успешного ведения борьбы за выживание выглядит более правдоподобно, чем принцип естественного отбора.