В списках "Задонщины" И-1 и С, которые входят в разные изводы (первый - в извод Унд., второй - в извод Син.), в заглавии памятник назван "похвалой" (в И-1: "В лето 6887. Похвала великому князю…", в С: "Сказание Сафона резанца, исписана руским князем похвала…"), в самом тексте, по всем спискам "Задонщины", автор призывает воздать похвалу и славу Дмитрию Ивановичу Московскому и его брату Владимиру Андреевичу Серпуховскому. Отметив похвальный характер "Задонщины", А. А. Назаревский писал: "Этот призыв писателя-гражданина и патриота и эта похвала были, конечно, прижизненными по отношению к великому князю московскому, как прижизненна была похвала Игорю Святославичу, князю новгород-северскому, заключающая "Слово о полку Иго-реве"". Независимо от А. А. Назаревского А. В. Соловьев также обратил внимание на похвальный характер "Задонщины" как на свидетельство того, что она должна была быть создана в близкое к событию время и, во всяком случае, еще при жизни героев победы. Об этом же, считает он, свидетельствует и характер плача, присущий памятнику: это оплакивание только что погибших героев. Дмитрий Донской умер в 1389 г., поэтому следует считать, что "Задонщина" была создана до этого года. О том, что "Задонщина" "сложилась вскоре после Куликовской битвы", писала В. П. Адрианова-Перетц. Очень осторожный в своих выводах и тонкий знаток древнерусской литературы В. Ф. Ржига, приведя доводы М. Н. Тихомирова в пользу датировки памятника 80-ми гг. XIV в., замечает: "Так это или нет, сказать трудно, - и продолжает: - Необходимо, однако, признать, что попытке приурочить памятник ко времени, более близкому к 1380 г., представляются вполне целесообразными. Они отвечают тому явно эмоциональному характеру, какой имеет Слово Софония ("Задонщина", - Л. Д.) с начала до конца. В связи с этим есть основания считать, что Слово Софоння появилось сразу же после Куликовской битвы, может быть, в том же 1380 г. или в следующем".
Эмоциональность восприятия событий, которая так отличает "Задонщину", - вот основной довод в пользу того, что в этом произведении нашло отражение непосредственное восприятие Куликовской битвы современником, а возможно, и участником ее. Эмоциональность и взволнованность "Задонщины" была близка и понятна для тех, у кого само событие было еще в памяти и для кого за намеками и недосказанными фразами, не всегда понятными для читателей более позднего времени, вставали реальные перипетии Куликовской эпопеи.
В заглавии "Задонщины" по списку К-Б сказано, что это "Писание Софониа старца резанца…", во втором списке извода Син., списке С, автором произведения также назван Софоний - "Сказание Сафона резанца". В списках извода Унд. У и И-1, в которых имеется заглавие, имени Софония нет. Вместе с тем в списках У, И-1 и С, т. е. в списках разных изводов произведения, в самом тексте Софоний назван как лицо по отношению к автору "Задонщины" постороннее. В некоторых списках "Сказания о Мамаевом побоище" имя Софония как автора стоит в заглавии уже этого произведения. Все сказанное выше заставляет усомниться в, казалось бы, общепринятом утверждении, что автором "Задонщины" был Софоний рязанец, о котором, кстати говоря, мы ничего не знаем. Возможно, Софоний был либо предшественником, либо современником автора "Задонщины", и последний назвал его в своем произведении по аналогии с упоминанием автором "Слова о полку Игореве" своего предшественника - Бояна.
Основной памятник Куликовского цикла - "Сказание о Мамаевом побоище" - впервые был опубликован в 1829 г. Это был вариант Основной редакции "Сказания", условно называемый "Печатным" (так как именно этот вариант оказался напечатанным впервые), который отличается обилием заимствований из "Задонщины" (на вопросе о взаимоотношении "Задонщины" с другими памятниками Куликовского цикла мы еще остановимся ниже). Эта публикация прежде всего обратила на себя внимание тем, что в напечатанном памятнике не только отдельные слова, но и целые фразы и обороты совпадали со "Словом о полку Игореве". Когда в 1852 г. вышло в свет первое издание "Задонщины" по списку У, то стало ясно, что совпадения Печатного варианта Основной редакции "Сказания" со "Словом о полку Игореве" носят вторичный характер: они объяснялись заимствованиями в тексте "Сказания" из "Задонщины" - в действительности самым непосредственным и тесным образом со "Словом о полку Игореве" было связано не "Сказание", а "Задонщина".
От "Слова о полку Игореве" зависит план "Задонщины", целый ряд поэтических образов "Задонщины" - повторение поэтических образов "Слова", отдельные слова, обороты, большие отрывки текста "Задонщины" повторяют соответствующие места "Слова о полку Игореве". Зависимость "Задонщины" от "Слова" не вызывала сомнений, но характер этой зависимости трактовался по-разному. Одни ученые расценивали Задон-щину" как "мертбое" подражание "Слову о полку Игореве" (С. Шевы-рев, 1858 г.); С. П. Тимофеев (1885 г.) расценивал "Задонщину" как "рабское" подражание "Слову о полку Игореве", называл "Задонщину" "бледной" копией "Слова". Другие исследователи, говоря о подражательном характере произведения в целом, вместе с тем отмечали высокую художественность отдельных мест памятника (Ф. И. Буслаев, 1861 г.). С. К. Шамбинаго писал, что заимствования в "Задонщине" из "Слова" "сделаны в высшей степени талантливо". Как подражательное произведение "Задонщина" по сравнению со "Словом о полку Игореве", разумеется, уступает своему образцу. Но это отнюдь не означает, что сама по себе "Задонщина" в художественном отношении второстепенный памятник древнерусской литературы. Как отмечает Д. С. Лихачев, для своего времени "Задонщина" - "стилистически яркое и своеобразное" произведение, хотя по отношению к "Слову о полку Игореве" оно "бледнее: светит отраженным светом".
Для того чтобы оценить самостоятельное значение "Задонщины", нужно было понять смысл обращения автора "Задонщины" к "Слову о полку Игореве". Существенную роль в решении этого вопроса сыграла статья Д. С. Лихачева 1941 г. "Задонщина". Д. С. Лихачев доказывал, что автор "Задонщины" прибег к "Слову" как к образцу для своего подражания с целью сопоставить и противопоставить политическую обстановку на Руси при Игоре (герое "Слова") и при Дмитрии Донском. Победа великого князя московского над силами Мамая воспринимается автором "Задонщины" как реванш за поражение, понесенное войсками Игоря на Каяле. В сущности все последующие работы о "Задонщине" продолжали, развивали и уточняли эту мысль Д. С. Лихачева.