Сейчас ей исполнилось двадцать четыре и она считалась ветераном кавалерии серебристого экрана и самой высокооплачиваемой драматической актрисой в истории кино. Но здесь-то и таилось противоречие: хоть и снялась она в семнадцати картинах, причем в двенадцати последних - в главных ролях, ее не только никогда не представляли ни к какой награде, ее едва удостаивали отдельными хорошими рецензиями. Один или двое доброжелателей изредка ссылались на ее "определенную природную одаренность" - сравнивая ее с поздней Мерилин Монро - но единственные реальные атрибуты ее "звездности" приходили в виде нескольких тысяч писем от поклонников еженедельно… исключительно на языке юности, идиотизма и помешательства на сексе. Так что для Анжелы Стерлинг, находящейся в критической точке своей жизни и карьеры, перспектива работы с Королем Б. явилась истинным спасением.
- Только вот что я тебе скажу, Анжи, - предостерег ее большой Сид, - давай сохраним контракт на некоторое время в секрете, о'кей? Так, чтобы ни студия, ни Рысь, ни Лесс Хэррисон… чтобы никто ни о чем не знал и не подозревал. А когда придет время, мы сделаем им сюрприз - с шумной рекламной кампанией - все, как полагается.
- Конечно, - Анжи лучезарно улыбалась то одному, то другому, все, как вы скажете.
Глава 2
Волшебство объектива
1
Шпили, башни, башенки и заснеженные вершины, словно сошедшие со страниц исторической книги абрисы на фоне неба Вадуца - дают неверное представление о характерной принадлежности Лихтенштейна к средневековому пятнадцатому веку. Ближайший значительный город - Цюрих, семьдесят миль на запад, если лететь Боингом-707, но в Лихтенштейне нет аэропортов, поэтому путь из Цюриха в Вадуц, извиваясь, пролегает по ущельям гор и занимает три часа езды на поезде и автобусе. Поэтому первым деловым начинанием со стороны "Крейссман Энтерпрайсез, Лтд." было строительство взлетной полосы. Это было выполнено способным строительным руководителем Морти Кановицем и его передовым подразделением, которые подкупили и всеми другими способами подбили местную строительную фирму на круглосуточную работу в любую погоду, чтобы закончить 3000-футовую асфальтовую взлетную полосу за 48 часов.
- Как тебе нравится? - сказал Сид не без тени гордости, когда их нанятая "Сесна", рассчитанная на двоих пассажиров, мягко коснулась девственной полосы. - Старина Морти знает свое дело, а? - Говоря это, он слегка подтолкнул локтем Б. и подмигнул ему, намекая, что на самом деле это он, Сид Крейссман, знает свое дело.
- Она достаточно длинная для реактивного самолета? - спросил Б. с сомнением, выглядывая наружу.
- Ты издеваешься? - возмутился Сид, - думаешь, я бы допустил такой прокол, черт возьми?
Борис пожал плечами.
- Мне кажется, она коротковата.
Сид запротестовал, махая рукой.
- А, так ты говоришь о "Конкорде"?
- Нет, приятель, я говорю о ДС-девять. Я говорю о 5000 футов.
Сид внимательно изучал полосу, хмуря брови, пока самолет разворачивался и подруливал к тому месту, где их ожидал огромный "Мерседес-600", рядом с которым стояли трое мужчин - способный Морти Кановиц и его доверенный ассистент Липс Мэлоун, третьим был щегольски одетый художественный директор Ники Санчес.
"Мерседес-600", самая большая машина в мире; удлиненный лимузин, около 27 футов в длину, выглядел необычно непропорционально на фоне миниатюрной взлетной полосы.
Обменявшись со всеми приветствиями, Борис и Сид торжественно водворились на заднее сидение лицом по ходу движения, напротив сели Морти и художественный директор, а Липс скользнул на переднее сиденье рядом с шофером - таков был порядок размещения в соответствии с их крошечной иерархией.
- Вы прекрасно выглядите, - говорил Морти, шутливо хлопнув Сида по коленке, - вы оба, парни, прекрасно выглядите, черт возьми!
Морти, короткий толстячок профессионального Бронксовского типа, дополнил свою модную Карденовскую стрижку местным головным убором - узкополой Тирольской шляпой с прикрепленными к ней двумя разноцветными перьями, точно такая же, конечно, была и у его сидящей на переднем сиденьи тени, Липса Мэлоуна.
- Говорю вам, парни, - продолжал Морти, - вы полюбите это место! - Он потряс головой, закатив глаза в стиле Эдди Кантора, чтобы привлечь внимание к своей шляпе. - Видите, мы освоились здесь.
Сид мрачно посмотрел на короткую полосу, затем перевел сердитый взгляд на Морти.
- Избавься от этой уродливой шляпы, ладно? - проворчал он. - Она делает тебя похожим на какого-то дурацкого комика!
2
Контора производства размещалась на верхнем этаже отеля "Империал" - четырехэтажного коричневого кирпичного здания в центре города.
- Проходите, - сказал Морти со слегка нервным смешком, ведя по полуосвещенному коридору отеля Бориса, угрюмого, в темных очках, и Сида, вытирающего вспотевший лоб. - Я покажу вам ваши владения.
Бывалый менеджер, знавший, где его хлеб, образно говоря, намазывают маслом, - или, другими словами: прожженный подхалим, - толстый Сорт уже успел прикрепить на дверях таблички с именами, написанными заглавными буквами, покрытыми золотой краской. Сейчас они проходили вдоль этих указателей:
СИДНЕЙ X. КРЕЙССМАН
Исполнительный продюсер
БОРИС АДРИАН
Режиссер
МОРТОН Л. КАНОВИЦ
Производственный менеджер
ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ
Николя Санчес
КОСТЮМЕР
Элен Вробель
ОТДЕЛ УЧЕТА
Натан А. Мэлоун
Все комнаты были одинаковы - обычные гостиничные номера, за исключением стола, трех телефонов и большой кушетки вместо кровати. Другим отличием было и присутствие в каждой комнате по молодой девушке, не слишком модной, в мини-юбке, сидящей за пишущей машинкой и с готовностью улыбающейся, когда их по очереди представляли: "Гретель", "Гретхен", "Гертруда", "Хильдегарда" и т. д.
- Где ты разыскал этих девок? - сердито поинтересовался Сид. - Не пойму, куда я попал, в бордель или на собачье шоу!
- Поверь мне, Сид, - объяснялся Морти, - я, конечно, извиняюсь, но было не так легко найти девок, которые секут по-английски да к тому же и печатают, черт побери! Тогда я подумал про себя: "какого дьявола, первым делом - картина!" Я прав? - Он бросил на остальных умоляющий взгляд.
- Как ты сказал, зовут мою? - поинтересовался Сид.
- Грунхильда! - сказал Морти с водевильным вожделением и гримасами. - Печатает двадцать семь слов в минуту и лучше всех в городе берет за щеку!
Сид загоготал, и Морти, поощряемый этим, попытался продолжить, идиотски кривляясь:
- И заглатывает, Сид, - как раз то, что ты любишь, а?
Сид, пришедший, наконец, в благодушное и склонное к юмору настроение, желая заразить им и молчаливого Бориса, фыркнул с притворной насмешкой:
- "Лучше всех в городе"! В каком, к черту, городе? В этом болоте? - Он взглянул на Бориса, ожидая его поддержки, но тот, казалось, даже не слушал, и Сид решил, что опять ляпнул что-то не к месту. - Не то, чтобы мы не смогли сделать колоссальный фильм в городе-болоте! - добавил он, подтолкнув Бориса локтем, теперь уже в отчаянии настаивая на участии. - Уловил это, Король? "Колоссальный"? "В болоте"? Хо-хо!
Морти, разумеется, присоединился, но слишком уж усердно, судя по неодобрительному взгляду Бориса, прятавшего глаза под очками. Поэтому Морти резко оборвал свой смешок.
- Да, я уловил, Сид, - сказал Борис со слабой улыбкой. - "Колоссальный", "болото". Чудовищно. Полагаю, я имел в виду нечто другое.
Все с пониманием и явным облегчением энергично закивали, но когда Борис вновь отвернулся, Морти поспешно зашептал Сиду:
- Что с ним такое? Он в своем уме?
- Он думает, черт подери! - отрывисто сказал Сид. - Ты что, никогда не видел, как кто-нибудь думает?!
Но эта демонстрация раздражительности была не слишком убедительной, поэтому лишь легкая озабоченность пребывала на их лицах, когда они последовали за Борисом в дверь, помеченную: "Сидней X. Крейссман, исполнительный продюсер".
Эта комната, один к одному похожая на любой офис в любом конце света, где бы ни снимались фильмы, должна была служить месторасположением мозгового центра предстоящих съемок; вместо трех телефонов на столе стояло пять; вдоль одной из стен располагались бар с холодильником, вдоль другой - стереопроигрыватель и пара телевизоров; огромная кушетка была накрыта одним из тех манящих к себе сортов белого меха и несколькими подушками с тем же покрытием, но различной расцветки. На столе, среди телефонов, цифровых часов и прочей дребедени стояла маленькая фотокарточка жены Сида.
- Где, черт возьми, ты это раздобыл? - спросил он, беря в руки фотографию и мрачно рассматривая ее.
Морти засиял.
- Я увеличил ее со снимка, который сделал однажды на пляже, помнишь, у Эда Вайнера? Олд Колони Роуд?
Сид бережно поставил фото на место.
- Боже, я не видел эту стерву два года, - пробормотал он, затем обратился к Морти, - но все же это была блестящая мысль, Морти. Спасибо.
- Очень рад, Сид.
Казалось, их голоса на мгновение дрогнули от прилива дружеских чувств - короткий нелепый миг, быстро прервавшийся, однако, как только они повернулись к Борису, который задумчиво рассматривал самую примечательную деталь в комнате: большую деревянную доску, занимавшую целую стену и предназначенную для показа динамики съемок.
- Ну, вот и она, родимая, - сказал Сид с тяжелым вздохом, они с Морти благоговейно уставились на нее, а Борис отошел к окну.