Последняя стена ничем не радовала, ибо денег на её убранство явно не хватило. Она была бревенчатой, невыносимо голой. Но зато не раздражала пестротой и аляповатостью. Что ж, гуляя по такому вернисажу, можно разное удовольствие получить.
Ждать, однако, капитану пришлось не очень долго. Его хитрый расчёт удался: через минуты три Никита не выдержал, бросил вилку, вытер лицо салфеткой, пошёл к иконам, стал креститься. Тут уж и гость не выдержал.
- Перестаньте вы поминутно крестом себя осенять, чай не в церкви находимся!.. Приказываю вам немедленно собраться и мысленно сосредоточиться, иначе…
- Иначе что?
- Иначе разговора у нас с вами не получится! Не удастся мне вас в Петербург перетащить…
Никита, игриво махнул салфеткой.
- А-а-а… Ну… Это пустяки! Сущие пустяки!..
Он снова сел к столу.
Гость решился на крайнюю меру: сменил капитанский тон на полковничий.
- Приказываю вам… Немедленно встать! Встать, говорю!
Никита поднял на него изумлённые глаза, икнул.
- Встать? Зачем?
Капитан брызнул слюной.
- Встать, когда старший по званию вам велит! Увалень вы этакий…
Никита неохотно поднялся, стал по стойке "смирно", попытался подтянуть живот.
- Господин штабс-капитан, вам и невдомёк, что мне теперича вся эта муштра, всё это кровавое… воинское… мракобесие… без интереса… без надобности…
- Что такое?!
- Я уж и обет дал… Монастырю… И всё имущество туда… им… скоро отпишу… Не о чем мне больше волноваться в этой жизни…
Вот так удар! Капитан полдня потратил составление речей. К тому же, им было, пока в уме, подсчитано, сколько земель у отставного поручика Баранова, сколько работников и какая движимая часть имеется.
Никите же было не до подсчётов. Он с новым рвением принялся уплетать остатки ужина, с довольным видом поглаживая живот. Регулярно отрыгивая.
Заступник ветеранов посерел с лица.
- Погодите… Погодите… Что-то я не понимаю… Какой обет?!
- А чего там понимать! Вы такой же православный, как и я, а значит про обеты монастырские в курсе, не притворяйтесь. Обыкновенный обет я дал! И молебен ради этого отстоял, а на другой день - и обе службы, утреннюю и вечернюю…
- Погодите… Погодите… И что же получается в результате всего этого стояния, моления и… давания обетов?
- А то, что я уже обязан отписать всё своё имущество, движимое и недвижимое, вкупе с крепостными душами, на сугубо монастырские нужды…
- Кому лично отписывать вы всё это собрались? На чьё имя?
- Да какая теперь уже разница…
- Разница есть, и огромная! Если имя женское, а оно непременно женское, в женском-то монастыре…
Капитан, уже в который раз, вынул из-за пазухи пачку бумаг, потряс ею в воздухе.
- Я-то преотличнейше разбираюсь во всех тонкостях закона и прочего крючкотворства, а вот вы, милейший, я вижу, совершеннейший профан в этом деле!
Он с ненавистью глянул на Баранова. Вот уж… баран.
- Больше скажу: вы, Никита Гордеич, в данный момент олицетворяете собой… Вселенское зло!
Баранов, догладывавший косточку, снова громко отрыгнул.
- Не может быть! Неужели я вчера так размашисто бедокурил?! Слуги донесли вам, признайтесь!.. Честно, говоря, со мною в пьяном виде всякое возможно…
Капитан чуток послушал. Затем сделал снисходительную мину.
- Полно-полно, не пугайтесь, я ведь пошутил. Но… Шутки шутками, будь на моём месте кто-нибудь из императорских шпиков, мигом бы состряпал на вас дельце, да не одно…
Баранов даже кушать перестал. Напрочь.
- Какая же вина на мне? Извольте объясниться!
- Изволю! Вот, к примеру, вы только что оклеветали невинного человека.
- Кого?!
- Матушку-настоятельницу. Главу того монастыря, куда вы, с позволения сказать, хотите бросить… Нет, не бросить, а… изрыгнуть весь свой капитал, ни секунды не задумываясь о последствиях!..
- Да как же это?!
- Очень просто. Сначала вы назвали священный долг защитника отечества кровавым мракобесием. Потом, хоть и косвенно, утверждали, что именно матушка-настоятельница внушила вам такие мысли, лишь бы только вы не ехали в столицу, не устраивались там и не продолжали верой и правдой служить отечеству.
- О-о-о… А ведь и правда, в наши дни за такие вольности посадят…
Никита положил голову на стол, накрыл её руками, стал издавать нечеловеческие звуки.
- О-о-о… Что же теперь делать?..
Баранов ещё несколько минут пребывал душевных муках. Капитан стоял над ним, победно ухмыляясь.
- Сколько я могу вам повторять, бестолочь вы этакая: своё доброе имя вы можете доказать лишь в столице, возобновив служение императору…
Никита поднял голову.
- Я не прочь!
- Не прочь? Вот и поладили…
Гость снова достал пачку листков, начал раскладывать их на столе. Хозяин с любопытством наблюдал за его действиями.
- Как бишь, я запамятовал, ваше полное имя-отчество-то будет?
- Никита Гордеич…
- А фамилия?
- Баранов…
- Невероятно! Неужели же и впрямь "Баранов"?! - продолжал глумиться капитан. - Он снова закурил, стал хищно улыбаться, шевеля усами.
- То, что отчество у вас "Гордеич" - это хорошо-с! Это значит, что гордость в вас имеется. А вот "Баранов"… С такой фамилией, вам, братец, стыдно будет претендовать на звание главного интенданта Петербурга. Зря я, что ли, к бумажкам приставлен? Даю вам новую фамилию - "Воеводин"!
- Не надо…
- Как "не надо"?! Как "не надо"?! Плох тот солдат, который не стремится стать генералом!
Никита снова рухнул лбом на скатерть, замычал уже членораздельнее.
- Без надобности мне титулы, особенно после смерти жены… Покойница любила всякие чины - для неё всю жизнь старался выслужиться, а теперича в тягость мне всё это!
Капитан неприятно захихикал, потёр руки.
- Опять неверно мыслите! Полагаете, что жена ваша вас сейчас не видит?!
- А вы полагаете - видит?!
Никита стал вертеть головой, с любопытством изучая пространство. Тут уж капитан заржал в полный голос.
- Ха-ха-ха! А ещё православным числитесь! Неужто запамятовали, что наши родные души за нами с небес наблюдают? Неужто матушка-настоятельница вас этому не научила? Чему она вас там вообще учила? Ведь не только я, а и другие заинтересоваться могут!
Никиту передёрнуло.
- Не говорите мне больше о матушке-настоятельнице, умоляю!
- Хорошо, не буду! - согласился капитан. - А вот что касаемо вашего будущего - тут уж извольте, не перестану уговаривать! Назначаю вас главным военным интендантом Петербурга - и точка!..
- Не может быть!..
- Только так, и никак иначе!
- О-о-о-о-о… Пожалуй, соглашусь! Дайте я вас расцелую, дорогой вы мой человек!..
Баранов встал из-за стола и с "бараньей" миной пошёл на гостя. В планы капитана это не входило.
- Что вы, право, как животное какое, аки бык или… баран… на меня навалились? Пустите меня! Приказываю отпустить!
Никита, неохотно, но всё же выпустил из рук благодетеля.
- О-о-о-о-о… Простите великодушно! Обижать вас и не думал! И в мыслях не имел!
Капитан перевёл дух, отряхнулся.
- Одно слово - деревня! Этак вы совсем тут одичаете! Водкой баловаться да монашенок совращать - дело непристойное, мужицкое…
Никита выкатил глаза.
- Не было этого! Я верен своей жене и после её кончины!
- Ну, не было - так не было! Это я так, шутки ради…
Уже пора была заканчивать, но тут прибежал поварёнок.
- Барин, к вам гости пожаловали! Из соседней деревни помещики - господин Бузинов с супругой! Прикажете пригласить?
- Приглашайте!
Капитан в отчаянии замахал руками.
- О, нет! Только не это! Не нужны нам гости! Пока не нужны…
- Пошто вы гостей моих так не любите? Ещё и не знакомы вовсе - а уж невзлюбили!
Капитану пришлось крякнуть и изобразить почтение.
- Скорей всего, эти гости не ваши, а очень даже мои! Как, вы говорите, их фамилия?
- Бузиновы-с!
Гость снова порылся в своих бумагах, вынул одну, вчитался.
- Так и есть! Оне-с! Ко мне-с! Видимо, не дождались письма и сами с челобитной препожаловали! Видимо, им кто-то уже донёс, что я у помещика Баранова гощу!
Никита снова перекрестился.
- Воистину слухами полнится земля наша святая!
Капитан сурово зыркнул на поварёнка.
- А теперь кыш! Доложил - и марш на сеновал дрыхнуть! Да, и попроси гостей на время выйти со двора и подождать за воротами усадьбы. У меня дело к ним зело секретное! И чтобы я тебя до утра не видел! Увижу - убью!
Никита нахмурился.
- Уж больно вы суровы с моей дворней! Нехорошо-с!
- А что хорошего в их беспардонном поведении? - зашевелил усами капитан. - Я из-за этих ваших… тварей… чуть важных посетителей не лишился - отпугнуть ведь могли, бестии!
- Так уж и отпугнуть…
После отбытия поваров Никита посуровел. Взгляд его сделался пытливым, более осмысленным. Тут надлежало капитану стушеваться, но он, как человек военный, знал: лучшая защита наступление.
- Ладно, некогда мне с вами тут рассуждать! Готовьтесь к моему визиту через месячишко-другой. О том, что тут говорено, ни слова, ни полслова, никому.
- Никому-с! Клянусь!
Гость благосклонно хмыкнул.
- Кому-кому, а вам-то клясться нет нужды. Если кто-нибудь проведает о ваших отношениях с матушкой-игуменьей…
- Не продолжайте-с! Понял! Буду всё держать в секрете, только вот…
- Что ещё?