- Я люблю тебя, - сказал задумчиво Лев Аполлонович и поцеловал ей руку, наклонившись вниз. А затем деловито обернулся ко всем остальным и заорал: - Всех сейчас ногами бить буду!
Тут, не выдержав, встал Илья. Немного привыкший к подобному, он подошел с другой стороны к хозяину и, стараясь его не бояться, спокойно стал уговаривать уйти к себе и лечь баиньки.
Лев Аполлонович, кряхтя, нехотя встал. Но, сделав два шага, налетел на стул, чуть не упал, вовремя подхваченный под локоть Ильей, едва не сбил с ног ахнувшую в испуге подругу и опрокинул на пол тарелку.
- Да что же ты делаешь?! - истерично, чуть не плача, закричала подруга.
- Ну, прости, налетел сослепу! - проговорил, тяжело ворочая языком, Лев Аполлонович. - Я же близорукий! Видишь, во! Очки на мне! - и он неверным пьяным пальцем указал на стекла своих очков. - Не вижу!
- А раз ты в них не видишь, то зачем тогда тебе очки?! - завопила подруга и резким движением, схватив за дужку, стащила очки с возлюбленного и осторожно положила их на тумбочку.
Лев Аполлонович дернулся вперед, поддерживаемый с двух сторон подругой и Ильей. Но, пройдя несколько шагов, рухнул на пол огромной подкошенной колодой.
Все безмолвно смотрели на лежащего без движения, вырубившегося хозяина. Сжавшаяся от страха Сима жалела, что пришла сюда, и мечтала поскорее отсюда выбраться. Как тут живет брат? Нет, надо срочно искать ему другое жилье! И какой дурак посоветовал Симе этого Аполлоныча?! То есть дура… Консьержка в подъезде…
- Так, спокойно! - деловито крикнул не растерявшийся Илья. - Нужна помощь. Мужская сила! Добровольцы! Девушки, вы сойдете за одного мужика!
Симе и Лидочке пришлось нехотя встать, взять под командованием Ильи обмякшего и совершенно неподвижного громадного Льва за руки и за ноги, поднять и потащить в другую комнату. Путь оканчивался у кровати, на которую они уложили даже ни разу не пошевелившегося хозяина. Затем все снова вернулись к столу.
- Вынос тела прошел успешно! - объявил Илья.
Проснулся Лев Аполлонович поздно, когда уже стоял белый день. Сильно болела голова. Постанывая, он заворочался. "Уехать бы, - подумал он. - Куда-нибудь далеко. На лесоповал в тайгу, где я работал в ранней молодости. Что там сейчас, интересно? Да куда мне ехать… Мне уже стукнуло сорок. А ведь неплохо податься из Москвы… Денег можно заработать… Бросить все и смыться в тайгу. А потом вернуться, сделав виток. Только я делал его тогда, а что толку?.. Круги в жизни и есть круги…"
Он не знал ничего о том, что происходило на дне рождения Ильи дальше.
Его подруга, оставшись без повелителя, вдруг опустила подбородок, скрестила на могучей груди руки и надрывно, заунывно завела тягучую мелодию. Остальные притихли, обалдев. Женщина выла, тосковала, грустила о своем одиночестве, это было ясно без слов, проклинала тяжкую, несправедливую долю. И в этом ее выкрике-пении выплескивалась измотанная, исстрадавшаяся, изболевшаяся женская душа.
Даже Симочка, давно и сильно жалевшая, что пришла сюда, заслушалась.
- Расслабься! - сказал ей Илья. - Ты боишься Льва?
Лидочка хихикнула. Получилась смешная игра слов: "боишься льва". Грозного и хищного.
- Ну да, вообще зверей надо опасаться! Но не до такой степени.
Сестра принесла Илье на день рождения дорогой подарок: отличный шерстяной свитер. И вечно мерзнувший на суровых российских ветрах, плохонько одетый Илюша был очень благодарен Симе. Даже Лидочка, относившаяся к ней с презрением, как к представительнице чуждого ей класса, одобрительно кивнула и удовлетворенно пощупала теплую ангорку.
Но без пьяного хозяина вечер, как ни странно, зашел в тупик, стал разваливаться и дурнеть на глазах.
Напевшаяся и напившаяся вусмерть подруга Льва Аполлоновича заснула, уронив черную взлохмаченную голову на стол. А нетрезвые Илья и Лидочка надумали заняться любовью прямо здесь, не сходя с места, совершенно забыв о Симе.
Лидочка привычно начала щекотать круглой пяточкой у Илюшки между ног. Затем пьяные в дупель Илья и Лидочка стали целоваться взасос.
Сима уставилась на них, не отрываясь, не в силах встать и уйти. Хотя прекрасно понимала, что именно так и нужно сделать. Но ей хотелось смотреть дальше…
Лидочка встала и сходила до ветру. Вернулась, села и в любовном угаре опять потянулась к Илье.
- Отодвинься, - буркнула она Симе. - Мешаешь…
Сима торопливо отодвинула стул, а затем тихо, но чрезмерно четко и твердо сказала:
- Вообще-то можно было попросить вежливее.
В ответ Лидочка судорожно повернулась и долго неотрывно пронзительно смотрела Симе в глаза. Словно пыталась понять, кто это и что она тут делает. А затем выкрикнула с надрывом:
- Ну, извини!
Поцелуи угрожали перейти в свою заключительную фазу. Двое возбужденных влюбленных, забыв обо всем, отрешившись от мира, вожделенно ласкались. Наконец, Сима заставила себя встать и сказала:
- Я пошла!
Ей никто не ответил.
Она вышла на улицу и недалеко от дома, по пути к метро почти столкнулась с высокой красивой девушкой, модно и дорого одетой, уверенно шагающей отработанной походкой кинодивы.
"Какая!.." - завистливо вздохнула Сима. И поехала домой на Лаврушинский.
…Инге пришлось долго звонить в дверь. Никто не открывал. "Нажрались водки и вырубились, спят давно, - равнодушно подумала она. - Зря ехала…" Но очень хотелось увидеть брата.
Она всегда любила его. Пожалуй, даже больше, чем родителей. И это казалось ей подозрительным и противоестественным. Она даже старательно скрывала это от себя, но от себя разве спрячешься?
Теперь, когда она обогатилась немалым любовным опытом, Инга стала понемногу догадываться, что в ее сестринской любви всегда таилось нечто дрянное, грязное, то, что называется обычным половым влечением.
И зародилось оно давно, когда однажды летом Инга приметила, что молодой парень, снимавший у них в Анапе комнату, вечерами перед уходом обязательно чистит зубы.
- А это зачем? - спросила она у матери.
- Он идет на свидание, будет целоваться с девушкой, - объяснила мать. - Не хочет, чтобы ей было неприятно.
Инга задумалась. Илья, сидевший тут же, за столом, ухмыльнулся:
- Ты еще совсем неграмотная. Ничего не знаешь. Поцелуи - это так здорово! И все остальное тоже…
Он умышленно притворялся очень опытным.
Тетка шутливо замахнулась на него ложкой.
- Кто тут мне развращает девочку? Илюшка, замолчи!
Он пожал плечами:
- Жизнь все равно развратит, тетя Эля! Рано или поздно. А что в этом плохого? Просто физиология…
Элеонора строго погрозила ему пальцем:
- Поговори еще у меня!
А Инга смотрела на Илью и живо представляла себе, как они целуются, прижимаются друг к другу, гладят друг друга… Она вздрогнула и очнулась. Брат смеялся, глядя на нее…
Инга заколотила ногой в дверь. Она казалась такой хилой и тонкой, что ее можно запросто вышибить, стукнув посильнее. Очевидно, Инга так бы и поступила, но внезапно дверь распахнулась, и на пороге вырос распатлашенный полуголый братец. Инга угадала правильно - только что из постели.
- Ну, привет, Привидение! Поздравляю! - Инга нежно поцеловала именинника и вошла в квартиру. - Чем это так гнусно несет? Не продохнуть от вони! А грязища! По-моему, тебе жить здесь не стоит. Ты же говорил, что нашел хорошую работу! Вот и переезжай в нормальные человеческие условия! - она снова поцеловала полусонного виновника торжества. - А это тебе сюрприз!
Илья бережно взял в руки большую коробку, благодарно кивнул и тотчас открыл ее. Да, с обеими сестренками ему здорово повезло! В коробке лежал комплект модных дорогих рубашек и несколько галстуков.
- Будешь одет, как с иголочки! - продолжала Инга, войдя в комнату. - А почему ты ходишь с расстегнутой ширинкой? Проветриваешься?
Она скользнула по нему развязным бесстыдным взглядом. Илья ухмыльнулся и щелкнул молнией джинсов.
На тахте мирно спала, отвернувшись к стене, Лидочка.
- А это что еще за шмакодявка?
Илья почесал нос:
- Что в твоем понимании значит шмакодявка?
- Кто-то маленький и мерзкий.
- Гм… Это Лидочка Маякова. Прошу любить и жаловать!
- Обойдется твоя Маячиха! - заявила Инга. - Зачем тебе такая страшилка?
Она подошла к спящей и остановилась над ней, рассматривая презрительно и надменно.
- Получше найти не мог? Волосы как пакля, нос круглый, ресницы еле видны! Твою девку надо красить с утра до ночи! Тогда, может, она на что-нибудь и сгодится. Да и то вряд ли! А в постели она как?
Илья задумался. Слишком провокационный вопрос, чересчур в лоб… И ведет себя сестра, как собака на сене…
- Молчишь? - ехидно спросила Инга. - Сказать нечего?.. Пустое дело! Ну, ладно… - она присела на стул. - Я ненадолго, хотела тебя поздравить и увидеть. Есть и пить не буду, можешь не угощать. Разве что за твое здоровье… Расскажи, что за работа, и я побежала. У меня дела.
Илья тоже сел на стул:
- Работа… Она уж очень левая… О ней трепаться не след. Связанная со взломом сайтов и заражением их вирусами. Мне дают список фирм-конкурентов, и я их быстренько вышибаю из игры на долгое время…
- А когда ты всех вышибешь? Тебе придется искать новую работу? - разумно осведомилась Инга.
Илья снова смущенно почесал нос:
- Ну, в общем, да… Ты права. Занятость временная. Но мы живем сегодняшним днем, о завтрашнем не думаем.
Инга одобрительно кивнула:
- Я точно так же. И все остальные. Иначе не получается.
- А я ведь тебе тоже приготовил подарок, - хитро прищурился Илья.
- По какому случаю? - удивилась Инга.