- Насколько я помню, первый меч стража вышел из рук фэйри, правильно?
Шон кивнул, слегка заинтригованный ее любопытством.
- Кузнец, который выковал его, был оборотнем. А женщина из рода фэйри наделила его магией. Один негодяй - кстати, он тоже был фэйри - мечтал завладеть мечом, чтобы с его помощью терзать души оборотней, но его сестра, обманув его, сделала так, что вместо этого меч помогал душам обрести свободу. Во всяком случае, так гласит легенда.
- И еще она сделала так, что меч не может причинить вред оборотням, верно?
- Я этого не говорил. Если я проткну им тело живого, держу пари, ему это вряд ли понравится. Но я пронзаю мечом сердца тех, кто уже стоит на пороге смерти... или безумия.
- Ты - да, - кивнула Андреа. - Но если меч попадет в другие руки?
Взгляд Шона стал тяжелым.
- Ты говорила с моим отцом?
- С Диланом? Нет. Почему ты спрашиваешь?
- Потому что он предупредил, что Каллум собирается выкрасть меч. Надеется, что после этого оборотни последуют за ним. Думаю, это может сработать.
"К черту Каллума", - сердито подумала Андреа. Интересно, это и есть то, что имел в виду фэйри? Опасность, которая нависнет над ними, если она не принесет ему меч? Но что ему за дело, если оборотни восстанут против своего стража? Все это выглядело на редкость бессмысленно.
- А разве в городе, где живет Каллум, нет своего стража? - спохватилась она. - Почему бы ему не попытаться украсть меч у него?
- Потому что мой меч - тот самый, который выковали Найалл О'Коннелл и его подруга-фэйри. Остальные - более поздние копии. Красть их не имеет смысла. Другое дело этот. И потом, насколько я слышал, в их городе страж - один из вербэров. Думаю, даже Каллуму хватит ума не связываться с ним. А вот Лайам стал вожаком совсем недавно, а оборотней хлебом не корми, дай проверить нового вожака на прочность. Сейчас Каллум находится под защитой своего клана, но им известно - впрочем, думаю, Каллуму тоже, - что если он сунется к нам, тогда ему конец.
Андреа, поджав ноги, обхватила коленки руками. Спокойная сила, звучавшая в словах Шона, ужаснула ее - было ясно, что он не испытывает ни страха, ни колебаний. Случись что, его рука не дрогнет. Андреа зябко поежилась. С тех пор как оборотни поселились в своих городах, их судьба висела на волоске. Если кто-то из них возьмется за оружие, расправа будет скорой и безжалостной. И судьба их будет решена.
- Держу пари, Каллум просто бесится от скуки, - буркнула она. - Там, где я жила, в Колорадо, мы просто жили - влюблялись, рожали детей, ну, и все такое. Никому не приходило в голову строить какие-то козни. И жизнь была намного проще.
- Не слишком удивлюсь, если Каллум решил, что нам всем необходима небольшая встряска, - вздохнул Шон. - У каждого из нас вдоволь еды и крыша над головой. И куча свободного времени. Семьи становятся больше. В таких случаях со временем непременно начнется борьба за власть.
Андреа скривилась:
- Если кто-то пытается заставить существа разного вида жить друг у друга на голове, конфликтов не избежать.
- Возьми хотя бы твоего отца и Глорию.
- Спасибо, не хочется. А как же мы с тобой?
- Межвидовое скрещивание? - хмыкнула Андреа. - Надеешься, у нас получится?
- Я хочу, чтобы получилось. - Глаза Шона потемнели. - Потому что когда я увидел тебя, любимая, я понял, что это - навсегда!
В глазах Андреа появилась такая тоска, что у него сжалось сердце. Он поклялся сделать все, чтобы заставить ее забыть о прошлом, и сдержит слово, чего бы ему это ни стоило.
- Ты понял это прямо там, на автобусной остановке? - нарочито беспечным тоном поинтересовалась она.
- Ты предупредила, что никогда не станешь моей, если не поймешь, что между нами установилась прочная связь. Узы, которые свяжут нас на всю жизнь. Я уже чувствую их! А ты? Мое сердце... Тебе достаточно только протянуть руку - и оно будет твоим.
- Шон, я ведь даже не знаю, кто я. Как я могу принять его, если до сих пор не понимаю, кем я должна стать?
- Моей подругой. Кем же еще?
Она покачала головой:
- Нет, я не о том. Кто я? Отец - фэйри, мать - оборотень. Оборотнем я уже была. Останься я в своей стае, моим предназначением было бы производить на свет детенышей, и все!
Глаза Шона сердито сверкнули.
- Какой ублюдок тебе это сказал?!
- А ты как думаешь? - Она горько усмехнулась. - Естественно, вожак моей стаи и его драгоценный сын. Впрочем, и все остальные тоже. Я росла, заранее зная, что это все, на что я способна... и то если кто-то смирится, что в жилах его потомства появится малая толика нечистой крови фэйри.
- Надеюсь, сама-то ты хоть в это не веришь?
- Когда я подросла, это стало меня бесить. Но там, у себя на родине, я была бессильна это изменить.
На ее лице отразилось такое страдание, что сердце Шона облилось кровью.
- Любимая! - Шон крепко обнял ее, баюкая, как ребенка. Сегодня вечером, когда Андреа сердито шипела на него, раздраженная его попытками защитить ее, он отнесся к этому с пониманием. Дело вовсе не в нем, твердил Шон, просто Андреа ненавистна сама мысль о том, что она нуждается в чьей-то защите. А манера Шона огрызаться на любого, кто оказывался слишком близко, лишь напоминала ей, как, в сущности, мало от нее зависит. Она злилась. Шон все это понимал - и продолжал беситься.
- Теперь ты здесь, со мной. Ты можешь делать что хочешь - вернее, что нам позволено, но люди же не вечно будут водить нас на поводке. А мне... мне нужна только ты. И мне это нравится.
Андреа, подумав, решила, что ей это тоже нравится. Но то, что не давало ей покоя, было гораздо сложнее.
- Но моя жизнь вдруг стала... даже не знаю, как сказать. Это какое-то безумие, Шон. Привычный мне мир исчез и... Я уже ничего не понимаю!
- Судя по тому, что ты мне рассказывала, может, оно и к лучшему?
Глаза Шона горели гневом - его взгляд было трудно выдержать, хотя она понимала, что этот гнев вызвала не она. "Ты дитя воина, - сказал ей Фионн. - И знатная леди по праву рождения". Может, причина в этом?
- Вряд ли. - Подбородок Шона вдруг оказался на уровне ее глаз, и Андреа, не удержавшись, лизнула его. - Когда ты ребенок, привыкший к какому-то определенному образу жизни, это и есть твой мир. Я была несчастлива - но я по крайней мере знала, чего мне ждать. А теперь не знаю. Люди стреляют в нас, живущий в соседнем доме бастет хочет, чтобы я стала его подругой, вдобавок какой-то фэйри, нахально забравшийся в мои сны, утверждает, что он мой отец, а моя тетка ходит, затянутая в черную кожу.
- Да уж, Глория всегда отличалась экстравагантными вкусами.
Андреа подняла на него глаза.
- Я так и не поняла, для чего ты заявил на меня права. Чтобы в стае царил мир, сказал ты. Но у вас с Лайамом хватило бы влияния, чтобы убедить кого угодно это сделать... да хоть того же Эллисона, например. Что же все-таки заставило тебя рискнуть сделать предложение какой-то полукровке, которую ты и в глаза-то никогда не видел?
В его потемневших глазах вдруг появилась какая-то непонятная тоска.
- Может, я просто воспользовался удобным случаем. Женщин мало, а я к тому же понимал, что ни одна по доброй воле не захочет стать подругой стража. А вот если у нее не останется выбора...
- Шон Морисси, не морочь мне голову! Женщины в этом городе готовы передраться из-за тебя! Я сама видела, какими глазами они на тебя смотрят. Да вот хотя бы в баре... словно у них слюнки текут. Я чуть с ума не сошла от ревности. Ха! Скажи еще, что до меня хранил целомудрие!
Краска на лице Шона подтвердила ее худшие подозрения.
- Нет, не хранил. Но любовные забавы - это одно. А любовь - совсем другое. Женщины достаточно ясно дали мне понять, что ни одна из них не согласится стать подругой стража. Впрочем, у стражей обычно не бывает ни подруг, ни детенышей - ведь вся их жизнь проходит под сенью смерти. Какая женщина захочет этого?
- При чем тут смерть? Любая женщина хочет, чтобы ее любили.
Что-то снова мелькнуло и погасло в его глазах.
- Да, согласен. Но я перестал быть мужчиной и превратился в своего рода символ. Я не спасаю жизни, а приношу с собой смерть. Скажи мне, Энди, любимая, неужели это то, что тебе нужно?
В его словах чувствовалась такая горечь, что у нее сжалось сердце. Она попыталась представить себе ту ночь, когда его избрали стражем, и его страх, когда он впервые сжал рукоятку тяжелого меча. Вся его жизнь разом переменилась, желания, мечты, все было забыто - остался только долг. Он превратился в стража.
- Стражи вроде тебя заставляют нас помнить, что мы не всегда будем рабами, - понизив голос, сказала она. - Твой меч освободит нас. И мы обретем свободу - в смерти.
- И ты веришь в это?
- Страж некогда освободил душу моей матери. Мне тогда было только три года. Я не забыла, как была благодарна ему. Моя мать не могла остаться со мной - но в стране вечного лета она должна была обрести счастье. И безопасность.
- Тебе было всего три года.
- И все равно я была ему благодарна. - Она коснулась его щеки. Как мужчина может быть таким сильным - и одновременно таким уязвимым? - Ты убедил себя, что приносишь горе, Шон... на самом деле ты облегчаешь его.
- Но оборотни сделали так, что меч стал важнее их жизни. Поэтому Каллум хочет украсть его. Для них меч важнее, чем необходимость сражаться, чтобы остаться в живых...
- Не уверена, что это так...
- Милая, именно поэтому погиб мой брат. - В глазах Шона блеснули слезы. - В ту ночь Кенни пришлось драться не на жизнь, а насмерть, чтобы помешать нескольким одичавшим оборотням завладеть мечом. Он предпочел погибнуть, чем рисковать им... и мной. И как мне теперь с этим жить?