- Это совершенно меня не касается - кто будут ваши гости, сэр.
- Спокойной ночи, сэр, - сказал Александр и повесил трубку.
Он тихо прошел в спальню. Юджиния дремала, ее рука была откинута. Он беззвучно наклонился и стал целовать проколотые венки на изгибе локтя. Непрошеная слеза катилась по небритой щеке.
В девять утра в канцелярии Центра Юджинию оформили как пациентку госпиталя и в кресле-каталке повезли наверх. Хотя она сама могли идти - еще.
Александр не мог смотреть на это, и она мягко отпустила его до вечера. К вечеру медсестра проводила его в палату. В ней Юджиния лежала одна. Уже покоилась на столике порция из шести таблеток. Как все быстро у них делается, в Америке, с неудовольствием подумал он.
Юджиния повернулась:
- Мой милый, как ты себя чувствуешь?
Он чуть не рассмеялся от неожиданности: как после кораблекрушения, подумал он.
- Юджиния. - Он приник к ее ключице и стал зацеловывать ее шею. - Тебе было больно?..
- Я ничего не чувствовала, я думала о тебе… Он смотрел в ее глаза. Садящиеся сумерки еще отбрасывали убегающий свет в окне. В глазах была кромка усталости.
Она слабо улыбнулась:
- Доктор Мортон разрешил оставить одну кровать для тебя.
Он второй раз за пять минут подумал, что должен извиниться перед ее доктором.
- Я купил тебе апельсины, мандарины, тэнджерины и грейпфруты. Я слышал, что после этого должно очень тошнить.
- Спасибо большое, можно я съем один? Он тут же почистил ей большой мандарин.
- Тебя тошнит?.. - спросил он осторожно.
- Совсем немножко. - (Он увидел вдруг, как рвотный спазм свел ее горло, и отвел глаза, чтобы не смущать ее. И не видеть того, что она не хотела показывать.)
- Тебя покормить? - спросил он.
- Да, с удовольствием, - как ребенок обрадовалась она.
И стала есть дольки мандарина из его рук. Но через минуту она утомленно откинулась на подушку.
- Что ты делал целый день? Ты писал?
- Нет. Набирался знаний.
- Теперь ты все знаешь про мое заболевание?
- Мы должны победить его…
- Мы победим. - Она протянула ему руку. - Я знаю, я верю в тебя.
Он несильно сжал ее пальцы.
Утром, после того как ее увезли на вливание, он пошел в отель переодеться и побриться. На следующей неделе ее должны были облучать. У него переворачивалось все внутри от боли за это родное ему тело. Как будто кто-то брал и уничтожал его детей, которых у него никогда не было.
Он не клял жизнь (клясть ее он будет потом - что она выбрала - не его), он клял себя, что что-то не сделал и его возлюбленная заболела.
В пять часов он постучался в кабинет Мортона.
- Доктор, я хочу попросить прощения… - Он запнулся.
- Я понимаю, в каком стрессовом состоянии вы находитесь.
- Мое раздражение не касалось вас, это было…
- Как вам Юджиния? Она всем удовлетворена?
- Насколько можно быть удовлетворенным в раковом корпусе.
- Это откуда?
- Был такой писатель, тоже звали Александр, потом получил Нобелевскую премию. Да, я хотел вас поблагодарить за отдельную палату для…
- Не за что, - вежливо остановил доктор. - Читал, очень слабое произведение.
Александр удивленно посмотрел на него.
- Он написал что-нибудь получше?
- Одну вещь: "В круге первом", все остальное - архив, история.
- У него действительно был рак?
- Подозревали, оказалась доброкачественная опухоль.
- Я так и думал, судя по письму. Александр смотрел на него, не скрывая удивления.
- У нас доктора тоже иногда читают книжки, не удивляйтесь. Думаю, нам самое время покинуть это неприятное во всех отношениях для вас заведение и перейти в более подходящее для разговора место.
Они перешли в бар, который "открыл" Александр.
- Что мы будем пить? - произнес доктор.
- Я не думаю, что вы умеете пить водку по-русски.
- Попробуем, - сказал доктор, поправив очки. Он сдался на седьмой, Александр остановился на десятой.
- Не так плохо, не так плохо, - проговорил, скорее про себя, Александр.
- Вы всегда так пьете? - спросил доктор.
- Только по особым событиям, - не улыбнулся Александр.
- И не пьянеете?
- Пьянею, но с трудом.
- Идемте, я вас провожу.
- Я найду дорогу сам.
- Мне все-таки хочется, - сказал раковый доктор. Не произнеся чуть не сорвавшуюся фразу: вам не стоит больше пить. - Зайдем ко мне, выпьем "на посошок".
Доктор жил на Пятой авеню, недалеко от отеля. Александру в данный момент было все равно, с кем пить (даже с раковым доктором), и он согласился.
Вышла хозяйка квартиры и, поприветствовав обоих, проводила их в кабинет. Вскоре были поданы закуски.
- Я отвлекаю вас от обеда с супругой.
- Водку или что-то другое? - спросил доктор.
- Водку, если только замороженная…
- Есть и замороженная. Я иногда балуюсь…
Он с еще большим удивлением посмотрел на хозяина. Обычно в американских домах водку всегда держали теплой и лили прямо в лед - варварский обычай.
- А что вы любите под водку? Вы ничем не закусывали в баре.
- Маслины.
- А что-нибудь посущественней?
- Огурец.
Доктор невольно рассмеялся и вышел из кухни. Они уселись со стаканами водки и посмотрели, оценивающе, друг на друга.
- Вы не так слабы, как я думал, - сказал гость.
- Вы не так раскисли, как я ожидал после первой встречи, - сказал хозяин.
Александр усмехнулся.
- Ваше здоровье, доктор! И чтобы мои мысли никогда не посещали вашу голову.
- Отчего же, я знаю, что за мысли у вас в голове. Это самое простое: вложить в рот и нажать на курок. Гораздо сложнее - помочь ей выжить.
- Вы, случайно, не Фрейд? - сделал большой глоток Александр.
- Нет, я доктор Мортон.
- А что, доктор, речь идет о жизни и о смерти?
- Я думаю, вы прекрасно знаете, вы вчера целый день провели в библиотеке.
- Откуда вы знаете?
- В моем отделении стены имеют уши.
- Не кажется ли вам, что это вторжение в частную жизнь пациентов?
- Для меня гораздо важнее знать психологическое состояние, настрой моих пациентов, чем думать об их конституционных правах.
- Вы всегда так безошибочны?
- Я порой ошибаюсь, но не тогда, когда это касается больных.
- Поэтому вы - лучший?!
- Есть и другие хорошие доктора. Например, в Бостоне.
Александр ничего не сказал и выпил водки. Раздался звонок, доктор вышел в другую комнату и взял трубку. Вернувшись, он сел на прежнее место.
- О чем ваши книги, которые вы пишете?
- О жизни, о любви.
- В них все кончается хорошо?
- Нет, никогда.
- Отчего, вы не верите в хороший конец?
- Не тогда, когда это касается моей жизни.
- То есть вы видите стакан наполовину пустой, а не наполовину полный.
- Вам долить?! - пошутил Александр.
- Это хорошо, что вы не утеряли чувство юмора.
- Как моя Юджиния? - неожиданно спросил Александр.
- Нехорошо. Очень поздно диагностировано заболевание. Кто обнаружил его?
- Я, - сказал Александр, - потом отвез ее к гинекологу. Он передал ее на обследование гематологу. Теперь ваша очередь.
Доктор Мортон добавил водки в оба бокала.
Александр встал.
- Простите, я должен навестить ее, она ждет.
- Мне только что звонили из отделения: Юджиния спит. Сегодня была очень болезненная процедура, пусть она отдохнет.
Александр сел.
- Вас всегда информируют о каждом пациенте в отделении?
- Нет. К Юджинии у меня особенное отношение…
- Почему?
- Я хочу помочь ей.
- Как и всем другим больным? Я надеюсь.
- Как и всем другим больным, - медленно проговорил доктор.
Они внимательно изучали друг друга, как перед дуэлью.
- Итак, - сказал доктор.
- Итак, - сказал Александр.
- Почему вы не спрашиваете меня о времени и о шансах?
- Мне это неинтересно.
- Вы первый, кто не задал мне этого вопроса…
- Я все-таки, наверно, отличаюсь от ваших соотечественников. Нас волнуют разные вещи.
- Это общечеловеческий вопрос.
- Значит, я не общий человек. Я знаю, что Юджиния будет всегда. И ни один доктор этого не изменит. Даже вы.
- Кто ваши любимые писатели? - спросил доктор.
- В американской литературе, русской или европейской?
- По порядку, который вы предложили.
- Фолкнер, Фицджеральд и Томас Вулф. И очень люблю "Над пропастью во ржи".
- А из русских?
- Лермонтов, любовные повести Тургенева, Куприн, Бунин и Андреев. Последний мало известен, даже в России.
- А Достоевский?
- Не терплю как человека, но не могу не признать гениальности и глубин созданного. Хотя слог - наикорявейший.
- А из философов?
- Фрейд, Юнг, Кьеркегор и Шестов. Хотя первые два занимались больше психоанализом.
- Кто такой Шестов?
- Гениальный русский литературный философ. Кончил свои дни в изгнании в Париже. Эта забавная страна изгоняла всегда все лучшее.
- Этого века? - Да.
- Он переведен на английский?
- Не всё. Я куплю вам книгу в университетском магазине, если она есть. Почему вы спрашиваете меня о литературе, когда речь идет…
- …о Юджинии. Хочу знать, из чего вы состоите, из какой начинки.
- Зачем?
- Вы - очень важная часть, элемент - в выздоровлении Юджинии…