Когда до Лидии дошел смысл сказанного, ей стало дурно. Получается, у ее отца не могло быть детей. Так же, как у Джейка. Поэтому Лидия являлась не только свидетельством падения матери, но и ходячим напоминанием о том, чего Эдвард был навсегда лишен, о том, чего он никогда не смог бы дать Рут. Но Эдвард Шеридан - не тот человек, кто готов признать себя неудачником. Это с его-то способностями, с его-то карьерой! Поэтому он постоянно и ревностно следил за успехами Лидии, поэтому так высоко поставил планку. Он не хотел, чтобы девочка когда-либо достигла этой планки: ведь она - не его ребенок, она не может быть хорошей по определению.
- Мы с Эдвардом обсудили сложившуюся ситуацию, и он согласился принять тебя, вырастить, как родную.
Лидия даже представить не могла себе, как мог проходить тот разговор. И не могла понять, что заставило Эдварда согласиться. Неужели он так сильно любил Рут? Но девушка не помнила за своими родителями ни одного проявления привязанности, нежности друг к другу, подобного тому, что она наблюдала в доме Андерсенов.
- Только он никогда не воспринимал меня, как родную, - тихо промолвила Лидия, - для него я навсегда осталась ребенком Дэниела.
Рут промолчала, словно подтверждая справедливость замечания дочери. От страшного открытия у Лидии закружилась голова.
- Ты собиралась уйти от Эдварда. Значит, ты планировала… - Девушка не могла допустить мысли, что ее мать, возможно, подумывала сделать аборт. - Ты не думала о том, чтобы растить меня в одиночку?
- Мои родители были уже слишком старыми. Полли обещала помочь, но я не хотела взваливать эту ношу на ее плечи.
- А почему ты не отдала меня в семью Дэниела? Наверняка они были бы рады ребенку погибшего сына.
- Мы с Эдвардом решили сами воспитать тебя.
Лидия скривилась. Все это было лишь для того, чтобы спасти лицо, не подмочить репутацию.
- Значит, у меня есть и другие родственники? Которые, возможно, приняли бы меня такой, какая я есть?
- Они ничего про тебя не знают.
- Может, стоило им сообщить?
- Это ничего бы не изменило.
- Нет? А так лучше? Да я для тебя воплощенное чувство вины, а отец, - или как теперь ей называть этого человека? - а отец, видя меня, снова и снова переживает обиду на свою судьбу.
- Не преувеличивай, Лидия, ты сгущаешь краски.
По тону голоса матери Лидия поняла, что та уже взяла себя в руки, и теперь перед девушкой вновь уравновешенная и неприступная женщина, привыкшая контролировать себя и ситуацию.
- Сгущаю краски? Ты полагаешь? Нет, мам. Я всю жизнь чувствовала, что меня не любят, и из кожи вон лезла, лишь бы завоевать вашу с отцом любовь. И все мои попытки были заведомо обречены на провал.
- Лидия, - заговорила было Рут, но девушка не дала ей закончить:
- Нет уж, сначала ты выслушаешь меня, хотя бы раз в жизни. У меня было ужасное детство. И я убила столько лет жизни, пытаясь угодить вам, изучала в университете право вместо того, чтобы заниматься тем, к чему лежит душа. Сегодня я узнаю, что человек, которого я считала отцом, вовсе таковым не является. И всю жизнь меня окружали ложь и притворство. И я имею полное право немного понервничать по этому поводу, ты не находишь?
- Я не для того тебя воспитала, чтобы ты на меня кричала.
- Разумеется.
Если учесть тот факт, что мать вообще ее не воспитывала. И как можно оставаться столь невозмутимой, раскрывая перед дочерью подобные тайны!
- Ладно, думаю, больше нам говорить не о чем. Последний вопрос. Почему ты была против моих занятий рисованием? Это тоже как-то связано с Дэниелом?
Рут сухо произнесла:
- Он был художником.
Коротко и ясно. И никаких тебе подробностей. Разве можно ожидать от матери большего. Остается надеяться, что подробности знает Полли. Но по крайней мере теперь ясно, почему Эдвард Шеридан был столь категоричен: поступление в Академию изящных искусство означало бы, что Лидия пошла по стопам своего настоящего отца. Этой щепотки соли раны Эдварда бы не вынесли.
Лидия встала:
- Спасибо, что… э-э, просветила меня. Не буду тебе больше мешать. И, думаю, в сложившихся обстоятельствах я лучше не пойду с тобой сегодня обедать.
Не дожидаясь ответа, девушка вышла.
Домой не хотелось. Эмма, наверное, только что вернулась, уставшая после недели в школе. Полли вечером в пятницу, как правило, куда-нибудь выходила. Но Лидия все равно достала выключенный перед разговором с матерью мобильный, чтобы позвонить крестной и успокоить ее. Едва девушка включила телефон, тот заверещал, оповещая, что у нее масса новых сообщений. Да, судя по их количеству, Полли вся извелась, волнуясь за крестницу. Девушка набрала знакомый номер.
- Лидия? Ну слава богу! Как ты? Твоя мать звонила.
- Извини, Полли, я не хотела тебя подводить.
- Главное, что ты в порядке. Где ты сейчас?
- Гуляю по набережной. Нет, Полли, не бойся, я не натворю никаких глупостей. Просто хочу побыть одна.
- Ты лучше приходи, поедим, поговорим.
Лидия подумала, что, если не придет, Полли непременно бросится ее разыскивать по набережным Темзы. Поэтому она быстро спустилась в метро и отправилась к крестной.
Та встретила девушку крепкими объятиями и тут же предложила бокал красного вина.
- Выглядишь ужасно, дорогая.
- Я теперь не понимаю, кто же я такая.
- Я скажу тебе: ты Лидия Шеридан, талантливая художница, добрая, умная и красивая девушка. И я горжусь тобой. Пока я готовлю спагетти, расскажи, что ты узнала.
- Немного. Только что Дэниел был моим отцом. Никаких деталей. Послушай, раз в Париже он сразу увлекся кем-то другим, значит, он был не очень надежным человеком?
- Девочка моя, ему был двадцать один год. В таком возрасте все совершают ошибки. Вообще-то он был очень милым парнем, веселым, добрым. Тебе бы понравился. А он бы тебя просто боготворил.
Удивительно. Лидия только сегодня узнала об этом человеке, но мысль, что он бы ее любил, была крайне умиротворяющей и приятной.
- А что он рисовал?
- Пейзажи. И тоже любил работать пастелью, как и ты. А еще ему нравилось писать отражения. Над камином как раз его картина.
- Неужели? Отражение Тауэра в Темзе! Мне так всегда нравился этот рисунок. А почему она не рассказала родным Дэниела обо мне?
- Не могу сказать, дорогая.
- Я даже полного имени его не знаю. И живы ли его родители…
- Я расскажу тебе все, что мне известно. Но на твоем месте я бы сто раз подумала, прежде чем связываться с его семьей. Пойми меня правильно: любая семья будет рада принять тебя, будет гордиться тем, что вы с ними родня. Но им сейчас за восемьдесят, в таком возрасте люди плохо переносят подобные новости.
- А вот моя семья мною не гордится. И теперь я знаю почему. - Девушка вздохнула. - Не могу поверить, что они столько лет скрывали от меня правду.
- В таких вещах трудно признаваться. И я тоже виновата перед тобой, я ведь тоже молчала, - заметила Полли.
- Ты хотя бы пыталась убедить их. Вы ведь поэтому поссорились с мамой, когда мне было шестнадцать?
- Да, но я поняла, что Рут уперлась намертво, мне не хотелось терять возможность видеться с тобой. Пришлось идти на компромисс.
- Рада, что ты это сделала. - Лидия тяжко вздохнула. - Даже не знаю, как теперь быть. В настоящий момент просто видеть их больше не желаю.
- Пусть все уляжется сначала, - произнесла Полли, - не торопись с выводами, не принимай поспешных решений. Но знай: что бы ты ни решила, я всегда с тобой, любимая моя девочка. - И крестная крепко обняла девушку.
- Спасибо!
- Может, это не мое дело, но скажи, Джейк не звонил?
- Нет, он даже не пришел на мои проводы. - Эта мысль терзала девушку.
- Вероятно, он не мог. Может, он в командировке. Ты не узнавала?
- Нет.
- Дорогая, не повторяй ошибок своей матери. Гордость - вовсе не добродетель. Почему бы тебе не позвонить ему? Все бы обсудили. - С этими словами Полли поставила на стол блюдо со спагетти. - Ладно, утро вечера мудренее. И помни: все, что не убивает, делает нас сильнее.
Лидия не была сейчас в этом уверена, но лишь послушно взяла в руку вилку и вымученно улыбнулась крестной.
Глава 13
- Слушаю. Кто там? - раздался в домофоне голос Лидии - усталый и измученный.
- Это Джейк. - Похоже, время для визита выбрано не самое подходящее. Но он и так уже слишком долго тянул с объяснением, кроме того, так хотелось ее увидеть. - Нам нужно поговорить. Пусти, пожалуйста. Всего десять минут, а потом, если захочешь, выставишь меня.
Пауза длилась мучительно долго, наконец девушка вздохнула:
- Ладно, поднимайся.
Она ждала его на пороге квартиры - в вытертых джинсах, волосы собраны в хвост простой резинкой, тут и там выбиваются непокорные пряди. Лидия совсем не походила на бизнес-леди, какой всегда выглядела в офисе, и была тем не менее совершенно неотразима.
- Прошу прощения, это самое лучшее, что нашлось в аэропорту, - произнес Джейк, протягивая хозяйке охапку роз, которым, казалось, тоже было неловко за собственное несоответствие случаю. - У меня заготовлено кое-что получше, но не хотелось терять время и заезжать домой. Мне не терпелось тебя увидеть.
- Спасибо за цветы.
Мужчина прошел за ней на кухню и прислонился к столешнице, наблюдая, как хозяйка ставит цветы в вазу.
- Прости, что не смог прийти, когда тебя провожали.
- Да ничего страшного. - Судя по лицу, девушка говорила неискренне.
- Мне пришлось срочно уехать в Норвегию. У деда случился сердечный приступ.
- Боже мой, как он сейчас?