- Мариш, давай сегодня обойдемся без этого, а?
- Да он меня…
- Достал, мы помним. - Я рывком выдернула ее из кресла. - Пошли со мной в уборную сходим. А то я одна боюсь.
- Съедят тебя что ли?
- Съесть не съедят, а покромсать могут.
- Ну ладно, - смилостивилась Маринка, - пошли.
Мы вышли из комнаты и, обнявшись, побрели по коридору.
- Менты-то что вчера сказали? - спросила Маринка, высоко задрав голову, дело в том, что она у нас очень маленькая, где-то метр 50, а я на своих каблуках около метра 80, вот и приходится Маринке либо шею вытягивать, либо мордашку запрокидывать.
- А ничего! Просмотрели все, сфотографировали. Как всегда задали кучу глупых вопросов.
- А Геркулесов был?
- А как же.
- А он чего?
- Ничего, ходил рожу кирпичом, будто меня не знает.
- И не спросил про наше расследование?
- Нет. Ему не интересно, - с досадой ответила я, вспомнив, с каким раздражением Геркулесов вчера меня выслушал.
Тем временем мы уже достигли заветной двери. Вошли. Все кабины оказались заняты, а в воздухе стоял запах никотина.
- Вот ведь какие бяки! - выругалась я. - Им же для курения старый туалет выделили, так они все равно в новом чебарят. Пошли, Маринка, на второй этаж. Нечего тут никотином дышать.
Подруга за компанию повозмущалась, хотя к сигаретному дыму, в отличие от меня, относилась терпимо. Мы спустились на второй, отварила облезлую деревянную дверь и оказались в помещении подстать двери, мрачном и мусорном.
Свободной была только одна кабина, так что Маринке пришлось подождать. А я вошла в отсек, закрылась, недовольно осмотрела битый кафель пола, разбросанные вокруг урны бумажки, как мой взгляд наткнулся на… не поверите… на чью-то любопытную морду, высунувшуюся из-под перегородки между кабинами. Расстояние от пола до этой самой перегородки было маленьким - сантиметров 20, и морда была видна не полностью, а только до половины, то есть рыжеватые волосы, белесые брови, блеклые глаза и толстая переносица.
Я испугано отшатнулась. В соседней кабине тоже произошло какое-то движение: то ли у незваного гостя ноги затекли от неудобного сидения на полу, то ли он понял, что я его заметила. Времени на раздумье и на панику не было. По этому, позабыв о естественной надобности, я выскочила из своей кабины, подперла дверь соседней плечом и заголосила:
- Маньяка пойма-а-а-а-ли-и-и!
Маринка, надо отдать ей должное, не растерялась. С таким же воплем она распахнула дверь, ведущую в коридор, но сама не ушла, а встала на страже бок о бок со мной, не забыв при этом вооружиться шваброй.
Так мы голосили пару минут, пока на наш клич не начали сбегаться институтские барышни, причем первыми оказались Маруся с Княжной, пришедшие покурить.
- Вы чего орете? - испугались они.
- Маньяк там! - после слова "там" последовал тычок черенком швабры в дверь закрытой кабины.
- Тот самый? - округлила глаза Маруся, потом немного досадливо добавила. - Вот вечно ты, Леля, в центре событий!
- Выходи, душегуб, - гаркнула Княжна, пнув дверь ногой.
- Как он выйдет, если Леля своим крутым боком дверь подпирает, - буркнула Маруся, после чего оттеснила меня и рванула ручку на себя. Но, к ее досаде, дверь оказалась запертой изнутри. - Выходи, гад! Все равно ты в осаде!
Тут в туалет ввалилась компания лаборанток. Одна из них, пожилая и бойкая, метнулась к Марусе.
- Заперся? Вот он всегда так. А потом, когда нам его караулить надоедает, он через верх вылезает.
- Или снизу пролазит, там худой мужичок как раз втиснется, - добавила только что прибывшая дама, кажется, из канцелярии.
Маринка поудобнее обхватила черенок швабры и со всего маха загнала лохматую щетку под дверь. В кабине ойкнуло, зашуршало, потом послышался скрежет.
Маринка нагнулась, заглянула под дверь.
- Он ноги поджал.
- Или на унитаз встал и сейчас поверху рванет! - заверещала пожилая. - Глядите, руки показались!
А ведь и правда, за бортик зацепились две пятерни с короткими, покрытыми рыжеватыми волосиками пальцами. Я схватила еще одну швабру и стукнула ей по верху кабинки. Руки тут же исчезли, и послышалось уже знакомое ойканье.
Потом наступила тишина, прерываемая лишь нашим нетерпеливым сопением. Проходили минуты, наши руки, обхватывающие швабры и совки, вспотели, ноги затекли от напряжения, адреналин клокотал в организме, но, тот, кто затаился за покрытой пластиком дверью, выходить из укрытия не собирался.
- Мы так до вечера простоим, - прервала молчание ваша покорная слуга.
- Если надо, то простоим, - решительно изрекла Княжна.
- Глупо. Надо его выкуривать оттуда.
- Как? Слезоточивым газом? - хмыкнула Маруся.
- А что? Это идея. У меня есть баллончик в кармане, давайте прыснем, - предложила я.
- А мы? Мы же тоже нанюхаемся.
- Противогазы наденем, нам же всем выдали.
- Можно, - нерешительно согласилась Княжна. - Но ты, Лель, лучше придумай что-нибудь другое. А то напяливать на лицо это резиновое уродство что-то не хочется.
- Можно кипятком полить, - наугад ляпнула я.
- А вот это мысль! - неожиданно поддержали меня остальные.
- Да вы чего! Мы так обварить его можем до ожога 3 степени.
- И ладно. Не будет впредь подглядывать, - кровожадно упрямились рассерженные женщины.
- Это не гуманно!
- А уборщиц убивать гуманно? - возмутилась дама из канцелярии. - У меня теперь два участка убирать некому.
- Это-то здесь причем? - пискнула я.
- Как причем? Антошка Симаков говорит, что этот милашка следователь…
- Это Русов-то милашка?
- Какой Русов? Геркулесов.
- Но он не следователь, а всего лишь младший опер…
- Да какая разница! - возмутилась дама. - Милашка Геркулесов подозревает именно туалетного маньяка…
- Уж об этом Антошка откуда знает?
- Антошка знает все, обо всем! - не терпящим возражений тоном изрекла канцелярская дама. И тут я ее вспомнила! Конечно же, эта та самая Вера Иванна, первейшая институтская маньякоохотница. - Так что мы не просто подглядывальщика…
- Вуайериста.
- …не суть важно, - пренебрежительно махнула рукой Вера Ивановна. - Мы поймали не просто этого вуй…ай…, как там его, а, быть может, убийцу.
- Сомневаюсь, - серьезно заметила я. - Наш убийца не такой дурак, чтобы так глупо дать себя поймать, он даже улик не оставляет, а вы говорите…
- Душка следователь разберется, - отрезала оппонентка. - Я принесу кипяток.
Пока дама ходила за чайником, мы обсуждали, кто из нас будет несчастного пленника поливать. Все упорно тыкали на меня, а я, из-за человеколюбия, отказывалась.
- Ну, Леля, не ломайся. Та здесь самая высокая и молодая.
- И добрая, судя по всему, - отпиралась я. - Я пацифистка, я не согласна живого человека обваривать.
- Но кроме тебя никто до верхнего края не дотянется.
- Тетя из канцелярии с меня.
- В ней 90 кг, ее унитаз не выдержит, а на него надо встать, чтобы было видно в ком направлении лить.
- И возраст у нее предпенсионный, пожалей старушку.
- Ну, хорошо, - согласилась я. - Только сначала по правилам надо его предупредить… - Я осторожно постучала в дверь. - Гражданин маньяк, если вы добровольно не покинете кабину, мы нанесем вам тяжкие телесные повреждения.
- Сдавайся, вражина! - крикнула одна инженерша и швырнула через перегородку свой ботинок.
Но заключенный не удостоил нас ответом. Он сидел тихо, как мышь, и даже спикировавший на него ботинок не вызвал не единого возгласа.
Что ж, у нас не осталось выбора, придется по-плохому!
Я взяла только что принесенный чайник, взгромоздилась на рундук, одной рукой обхватила трубу, чтобы не упасть, вторую, с кипятком, перекинула через бортик и, зажмурив глаза, плеснула. Ожидаемого душераздирающего крика не последовало, не было слышно даже писка.
- Ты промазала, - ответила на мой недоуменный взгляд Маруся. - Прицелься получше.
Я вздохнула, покрепче вцепилась в трубу, потом привстала на носочки и заглянула за перегородку. Увидела сгорбившегося на унитазе мужика, закутанного с головой в синий халат.
- Мужик, сдавайся, теперь я попаду! - предупредила я. Но синий куль только пошевелился, кажется, от судорожного вздоха. Его упрямство меня разозлило - это ж надо быть таким твердолобым, ведь все равно мы его выкурим рано или поздно, но ему обязательно надо, чтобы пацифистка отказалась от своих принципов. - Ты сам напросился! - вздохнула я и плеснула на синеющую перед глазами спину.
На этот раз он закричал, правда, не душераздирающе - все-таки вылила я чуть- чуть. Зато он дернулся, отчего халат с его головы сполз, обнажив уже виденные мной рыжеватые волосенки. Виденные-то они, виденные, да только не опознанные. Я все не могла понять, кого же мы поймали. И тут я решила, как выражаются в криминальных кругах, взять его на понт.
- Эй, да я тебя узнала! - воскликнула я очень убедительно.
Эффект превзошел все мои ожидания: неопознанный объект вздрогнул и резко поднял голову.
- Вася!? Вася Бодяго!? - охнула я.
- Вася? - не поверила Маруся.
- Кошатник? - переспросила еще одна дама. Всем не верилось, что такой милый, воспитанный Вася, такой предсказуемый, ласковый, и если не брать в расчет кошек, даже нормальный Вася Бодяго и есть тот маньяк, за которым мы больше года охотимся.
- А мне он всегда казался подозрительным! - торжественно изрекла инженерша.
Я передала чайник в надежные Марусины руки, а сама, уцепившись покрепче, продолжала балансировать на ободке унитаза.