В рассказе Д. Н. Мамина-Сибиряка "Лес" (1887, из цикла "Уральские рассказы") можно заметить, как совершался этот переход:
"– Придётся идти к Фомичу, – говорил я, когда до заката оставалось всего часа два, значит, нужно было торопиться.
– Я не пойду, – упрямился Павлин, растянувшись на земле пластом.
– А я пойду.
– Скатертью дорога.
Произошла небольшая размолвка, закончившаяся тем, что Павлин, наконец, поплёлся за мной…"
Ленивый Павлин, пробурчав своё "скатертью дорога", там самым выразил пожелание, чтоб попутчик покинул его, ушёл бы по гладкой, как скатерть, дорожке. А поскольку Павлин этого тогда и хотел, то реплика становилась неодобрительной и пожелание – негативным.
Подобным же образом происходило изменение стилистической окраски другого напутного выражения: "Бог с вами!" Сейчас эти слова обычно воспринимаются как попытка закончить неприятный разговор – например, с неохотой соглашаясь или же стараясь побыстрее отвязаться от докучливого собеседника. Однако в прошлом они имели самый очевидный, прямой смысл – ими напутствовали, призывая Божью помощь.
Во время Крымской войны А. А. Фет служил в лейб-гвардии уланском полку. Весной 1854 г. полк выступил на охрану прибалтийского побережья от курсировавшего по Балтике английского флота. И вот великий князь, шеф полка, уже в походе произвёл смотр людей и лошадей, а после обратился к офицерам с такой речью: "Поздравляю вас, господа, с походом. Государь император поручил мне приветствовать вас. Вам, быть может, первым предстоит честь встретить врага. Все вы здесь дворяне, и я уверен, что вы исполните свой долг. Прощайте, бог с вами!"
С. В. Максимов, путешествуя по Русскому Северу, выезжал зимой 1856/57 г. из г. Пустозерска на р. Печоре в с. Куя, что находилось ещё дальше к северу по реке. Местный житель напутствовал его так: "С богом, счастливый тебе путь-дорога!"
Дорожное приветствие было обязательным при встрече – вне поселения на дороге, а также если кто-то догонял кого-либо на своём пути. Часто при этом произносили пожелание "доброй встречи". А в Костромском крае говорили: "Ковыль по дороге!" Ковыль, который клонится под ноги идущему, как бы устилая, разглаживая путь, – это что-то вроде "дороги-скатерти" для путешествующего.
По-видимому, иногда вместо: "Скатертью дорога!" – высказывали пожелание "гладкой дороги". В рассказе Д. С. Мамина-Сибиряка "Клад" (1889, из цикла "Сибирские рассказы") один персонажвспоминал, как разыграли пьяного, которому нужно было срочно уезжать: "Когда его нагрузили вполне, сейчас вывели под руки, усадили в экипажи пожелали гладкой дороги. Лошади-то и не заложены, а Карп Лукич на козлы и по-ямщичьи ухает, а Недошивин дугу с колокольцами трясёт… Потеха чистая!" (курсив мой. – В. К.).
В Вятском крае в начале XX в. при встрече (и ещё при входе в чужой дом) говорили: "Здорово живитё".
Интересовавшийся народным творчеством писатель В. А. Слепцов в путевых очерках "Владимирка и Клязьма", которые он писал прямо во время своего странствия осенью 1860 г. из Москвы во Владимирскую губернию, приводил такой эпизод. Мужик в повозке, подвозивший Слепцова, хотел закурить, но огонька при нём не было.
"Он стал погонять лошадей, крича прохожему:
– Эй, ты, милый, постой!
Прохожий мужик в холстинном зипуне, с лаптями и пилою на плечах, остановился и снял шапку.
– Мир-дорога!
– Добро жалуйте!"
Слова "мир-дорога!" были в те годы обычным дорожным приветствием у простых русских людей. Вот, например, мимолётная зарисовка из романа Мельникова-Печерского "В лесах":
"…Повстречал он на пути Патапа Максимыча.
– Мир-дорога! – приветливо крикнул ему Чапурин".
Да и забывшийся ныне вежливый ответ: "Добро жалуйте!" – тоже нередко звучал в подобных ситуациях.
Слепцов вспоминал, что вскоре после того мужик-возчик, едучи дальше, принялся рассуждать и сравнивать:
"– Вот диковина-то!
– Какая такая диковина!
– Что мне один купец сказывал!
– Что же он?
– Из Сибири купец, богатеющий; я его возил; и что он мне сказывал! Вот хошь бы, к примеру, у нас какая заведение? У нас коли ежели нагоняет меня кто на дороге, то я ему сейчас поклон: мир-дорога! а он мне беспременно говорит: добро жалуйте! А у них, в этой самой в Сибири, ежели я, к примеру, вас нагоняю, то я сейчас: мир-дорога! а вы мне: подковыривай небось! Ей-богу! Вот диковина-то! "Подковыривай небось!" Ха-ха-ха!"
По суждению С. В. Максимова, "путник в дороге, догнавший другого пешехода, добрым приветом "мир дорогой" зачуровывает, заговаривает его в свою пользу…". На Среднем Урале при встрече двух человек на дороге в ответ на приветствие: "Мир дорогой" – надо было отвечать: "Милости просим". Д. Н. Мамин-Сибиряк хорошо знал жизнь старателей на горно-рудных приисках Урала. В его очерках "Золотуха" (1883, из цикла "Уральские рассказы") старик, глава работавшего на золотом прииске семейства, приветствовал такими словами подошедшего к их выработке "барина". Очевидно, это потому, что тот мимо проходил. А в повести Мамина-Сибиряка "Охонины брови" (1892), о пугачёвщине в зауральских краях, есть эпизод, когда во время долгого пути ехавший верхом герой нагнал другого "вершника": "Мир дорогой, добрый человек, – поздоровался Арефа, рысцой подъезжая к вершнику. – Куда бог несёт?"
Само же это пожелание "мира" выдаёт подспудное ощущение странника, что в пути слишком часто бывает "не мирно".