– Добрых встреч! – подговорил кто-то сбоку.
Неровен час – на грунтовых дорогах всякая беда может случиться: настукает бёдра и спину на глубоких ухабах, которые в Сибири называются нырками; в ином месте выбросит из саней; в лесу нахлещет лицо сосновыми ветками. Летом колесо сломается, а починить негде; лошади пристанут посреди дороги, а сменить их нечем; мост провалится, они все такие непрочные, и т. п. Я сел в кошеву. Ямщик оглянулся: всё ли-де готово, ладно ли уселся, не забыл ли чего?
– С богом! – отвечаю я ему.
– С богом – со Христом! – проговорил он и ударил по лошадям.
– Скатертью дорога! – подговорил кто-то со стороны.
– Буераком путь! – подшутила разбитная девушка из гостивших и угощавшихся прях".
Выражение "скатертью дорога!" появляется здесь в контексте вполне уважительных напутствий, однако звучит оно уже несколько иронично и тем самым переключает речевую ситуацию, переводя её в насмешку. Между тем изначально это выражение явно было обычным добрым напутствием, указывающим на желательность того, чтобы дорога была ровной и гладкой, как скатерть. Уподобление пути-дороги: скатерти, половику, ткани, отрезу материи, верёвке, нити – древнее и хорошо засвидетельствованное у русских и у многих других народов, как древних, так и современных. В славянских загадках скатерть символически обозначала дорогу или поле.
В поэме И. С. Аксакова "Бродяга" (1846–1850) есть это традиционное сравнение:
Прямая дорога, большая дорога!
Простору не мало взяла ты у Бога:
Ты вдаль протянулась, пряма, как стрела,
Широкою гладью, как скатерть, легла.
Подарком умершей бабке-повитухе в Полесье был рушник или фартук. Его клали к ней в гроб или же отправляли для неё на "тот свет" с другим покойником. По заключению Г. И. Кабаковой, такой подарок преподносился, во-первых, оттого, что "ткань и есть "женские деньги"". А во-вторых, потому, что отрез ткани "более всего соответствует миссии повитухи", поскольку про неё говорят, что она "дарогу стлала рибёнку в путь".
Следы вполне серьёзного употребления выражения "скатертью дорога!" сохранились, к примеру, у П. И. Мельникова-Печерского в романе "В лесах" (вторая половина 1850 – начало 1870-х гг.): "Путь вам чистый, дорога скатертью!.."; "…Дорога тебе скатертью – Бог в помощь, Никола в путь!" У него же в рассказе "Медвежий Угол" (1857) дважды повторено обычное для XIX в. сравнение гладкой, хорошей дороги со скатертью: "Что за дорога туда! Ровная, гладкая – ни горки, ни косогора, ни изволочка, – скатерть-скатертью"; "Хороша дорога в Чубаров – скатерть-скатертью". Вот и герой поэмы Н. А. Некрасова "Кому на Руси жить хорошо" (1860–1870-е гг.) старик Савелий рассказывал, что прежде крепостные крестьяне из его деревни жили себе поживали за чащобами и болотами, никто к ним добраться не мог – ни помещик, ни власти. Потом провели туда дорогу, и всё стало по-другому: "А ныне – барин под боком, // Дорога скатерть-скатертью… // Тьфу! прах её возьми!.." Один из персонажей романа "Хлеб" (1895) Д. Н. Мамина-Сибиряка так судил о выгодах отправки товаров по железной дороге, а не гужевым транспортом: "Главное, не ест перевозка, – нет месячных распутиц, весенних и осенних, нет летнего ненастья и зимних вьюг, – везде скатертью дорога". У него же в рассказе "Гроза" (1885, из цикла "Уральские рассказы") в речи неграмотной старушки это выражение использовано для характеристики счастливых возможностей: "Ведь нынче что, жить да жить барышням надо, да господа благодарить, потому везде скатертью дорога: и в телеграф, и в учительши, и в разные конторы…" Подобным образом в "Сократе Иваныче" Мамина-Сибиряка (1899, из цикла "Сибирские рассказы") оно приведено в авторской речи: "С университетским дипломом в кармане ему, конечно, везде была скатертью дорога, но он вернулся на родной Урал…" И в его очерке "Отрава" (1887, из "Уральских рассказов"), напутствие "Скатертью дорога…", произнесённое кланявшимся и лебезившим перед начальством мужиком Вахрушкой при отъезде экипажа "вашего высокоблагородия", судя по контексту описанной ситуации, тоже прозвучало уважительно.
Такое напутствие могло быть частью пословицы. В рассказе Н. С. Лескова "Леди Макбет Мценского уезда" (1864) о житейских неприятностях сказано: "Но не всё дорога идёт скатертью, бывают и перебоинки".
Это напутственное выражение сходно по первоначальному своему смыслу с иным, ныне менее известным – с пожеланием чистого пути (то есть ровного, гладкого, безопасного). У Мельникова-Печерского в романе "В лесах": "Женщина, поровнявшись (так! – В. К.) с Таней, говорит: "Путь тебе чистый, красавица!"" Чтобы дорога была гладкой, украинцы и в самом деле гладили утюгом рушник (вышитое полотенце). Белорусы желали доброго пути словами: "Рушнiчком дарожка!" Да и сейчас дети или иностранцы, услыхав выражение "Скатертью дорога!", нередко воспринимают его как вполне приемлемое благопожелание (и даже весьма красивое в своей образности).
В общем, выражение "скатертью дорога!" было вполне уважительным напутствием и лишь со временем всё чаще начинало звучать иронически.