Новой супруге он первым делом провел газ, построил сарай, покрыл шифером веранду, но долго на этом месте не задержался - ушел. Поскольку приглядел себе уже новую супружницу и опять же с этой Анечкой пристал к ней. И здесь он провел газ (Петька работает сварщиком, профессия очень выгодная для одиноких женщин, у которых печное отопление), кое-чего помог по хозяйству и все-таки не удержался, сбежал.
После этих двух промежуточных баб пристроился он в зятья к Светлане Петровне, наивной и простоватой женщине, которая нынче мне все нервы вымотала. Она плачет, а я ей говорю: "Что вы творите?! Вы видите, я при вас валерьянку себе капаю, двойную дозу?!"
А суть в том, что распутный Петька дом своей новой жене достроил, газ, опять же, провел, машину - старую "копейку" - купил, и Светлана Петровна родила ему сына Колечку. Младенцу сейчас год и семь месяцев. И в разгар этой семейной идиллии Петька возьми и уйди! Потому что суть его - кобелиная, режь, стреляй, но он ни с одной бабой не может жить дольше четырех лет. Четыре года - предел, максимум.
А дочка его, Анечка, она к Светлане Петровне уже прикипела и кричит: "Никуда больше не пойду!" Дите ж, оно тоже уматывается бегать по семьям, "мам" менять! Ну Светлана Петровна и говорит: пусть Анечка у меня живет. А у самой - дочь от первого брака, Анжела, младенец Колечка, и эта к ней жмется, которая ей, считай, никто. А жить им всем на что?! Сама Светлана Петровна торгует на рынке беляшами (от хозяина).
Все бы ничего, но я вижу, что хочет она этого беспутного Петьку детьми шантажировать. Надеется, что в нем совесть проснется. А я ей говорю: "Дорогая Светлана Петровна! Ничего у вас не получится, он абсолютно бесстыжий человек, живет только кобелиными удовольствиями, а о детях ему - хоть трава не расти. Зачем вы Колечку рожали?! Вы что, думали, что лучше четырех предыдущих жен будете?" А она: "У нас пятнадцать лет разница. Петя на коленях передо мной стоял, умолял: роди мне сына, наследника, я тебе и машину куплю, и газ проведу".
Ну, правильно, мужик - не промах: зачем ему на ровне жениться, он выбрал бабу помоложе, а одногодка ему, понятное дело, уже никого и не родит. "Светлана Петровна, - пытаюсь я вразумить жертву брачного аферизма, - давайте рассуждать логически. Супруг ваш все свои обещания выполнил: газ провел, дом достроил, машину купил (потом меня Светлана Петровна до рынка на ней и подвезла). Он что, клялся вам в вечной любви до гроба и в лебединой верности?!" Она глазами хлопает и говорит: "Такого не было…" - "Ну и чего ему кручиниться?!"
Ладно. Спрашиваю я у этого бесстыжего Петьки: "Почему вы ушли из семьи?" Он и запел: "Я хочу свободы, я, как человек, еще и не жил, а мне пятьдесят лет уже…" А сам снял дом, чтобы встречаться с молодухой. Анечке с Колечкой на Первое сентября ничего не дал, а новой подруге - шампанское, конфеты… Денежки-то водятся, он мужик работящий.
А про новую возлюбленную как выяснилось? Анечка в жизни настрадалась и потому за отцом стала приглядывать, шпионить. И когда он с бригадой тянул газ по улице Матери и ребенка (есть у нас такая - нарочно не придумаешь!), девочка и предупредила мачеху, что, мол, папка как-то не так к одной тете "тулится". А вскоре он съехал, сказал, что жить в таком ужасе ("без любви") не может, и снял себе дом.
И вот Светлана Петровна взяла Анжелу с Анечкой и пошла в эту хату. Дом закрыт, они залезли в форточку, сели тихо, поджидают хозяина. А тут и молодуха объявилась, открывает дверь своим ключом. А в руке у нее пакетик с цветным кружевным бельем "Дикая орхидея".
Ну, Светлана Петровна круто с ней поговорила и прогнала эту пассию вон, а кружевное белье в гневе изорвала в клочья. Она-то - жена законная (Петька теперь говорит: дурак я, расписался с ней!). Сидят они дальше. Тут и сам кобель заявляется. Как она его ни стыдила, он ноль эмоций: "Я сказал, не вернусь к тебе, и все тут!"
Что делать? Я Светлане Петровне внушаю: ну вы подумайте, зачем вы Анечку на себя вешаете?! Она вам еще даст оторваться, наследственность-то какая: мать - алкоголичка, отец - с кобелиными наклонностями. Анечка войдет в возраст, вы с ней сдуреете. У вас своих двое, их поднимать надо. А за Анечку вам даже платить не будут - она вам никто. "А вдруг Петя одумается, вернется?! Тут у него и сын, и дочь…" Я говорю: "Светлана Петровна, дорогая! Ну он же бродячий пес, у него все домашние инстинкты убиты! Не вводите себя в иллюзии. Единственное, на что он годен, - это газ проводить, его бы куда-нибудь в Нечерноземье направить, в отдаленные районы. Может, там дело, наконец, с мертвой точки сдвинется, все какая-то польза людям!"
В общем, выпили мы пузырек валерьянки на двоих и разошлись - каждый при своем мнении. А Петька что ж, за него и переживать не надо - не пропадет. Он как переходящее красное знамя - его из рук в руки рвут! Это у меня дома "валух", у телевизора день и ночь лежит…
Песня года
Зима, холода. Дни короткие, ночи длинные, часто бессонные.
А вечером какое в деревне развлечение? Кот Мася да телевизор. Баба Катя любит сериалы, особенно про заморскую жизнь. Такой же народ, как и у нас, и везде богатые дурят бедных, обирают; много за границей дурных мужиков, которые на голых девок заглядываются, но есть и славные женщины, как правило, страдалицы, ведущие праведную жизнь… Баба Катя особенно сочувствует им в горестях и радуется торжеству добродетели - слава богу, хоть в сериалах все как надо кончается.
Дед же Сергей не согласен с супругой. Он кино тоже смотрит, но критически, и говорит, что кругом брехня, артисты не работают, только наряжаются и катаются на машинах. "А взяли б хоть теленочка или поросеночка одного-другого…" "Ды у них и так денег полно!" - возражает ему баба Катя. "Полно, а не работают! Тунеядцы! На шее сидять!" - "Так их бьют! Вон, в прошлой серии, этот, черный, как чертанул мужа Амалии, он аж перевернулся! И косточки захрустели. Там у них, у артистов, и бебехи все поотбитые! И денег никаких не захочешь на такой работе". Дед Сергей начинает спорить: "Ты не понимаешь, это съемка, обман! Дурють тебя, а ты веришь. Они мимо бьють, или заместителя какого выставляют вместо артиста". Тут уж возмущается баба Катя: "А че ж, заместитель не человек?! Потом, где стольки сменщиков набрать?! Таких дураков нету - артиста хоть побили, так ему слава, а этим че?! Не, артистов бьют, ты мне не рассказывай…"
В конце концов, каждый, недовольный друг другом, оставался при своем мнении. Но нынче кино нету, показывают концерт. Че ж, можно послухать, людей поглядеть. Артисты режут песняк, а супруги чинно сидят в стареньких креслицах, созерцают. Кот Мася свернулся в крендель, лежит поодаль, на отдельном стуле. В наиболее крикливые моменты, когда телевизор совсем уж раздирает экстаз, умудренное жизнью животное то один глаз откроет, то другой, то зевнет лениво, а то и белую лапу вытянет, выпуская крепкие перламутровые когти.
А баба Катя слушает Николая Расторгуева и комментирует:
- Глянь, вышел во френче, стал и стоит. Как старательно он слова доказывает!
- Стоит недвижимый. Под Сталина одетый, - вторит ей дед Сергей.
- А эти, - вслед за Расторгуевым выскочила поп-группа, - кидают коленками, как телки… Гляди, раздерешься, упадешь! Едешь, как на лыжах, - возмущается баба Катя опасными движениями гитариста.
- Старых не стали выпускать, - вздыхает супруг, - Зыкина не выходит уже, негожая, здоровья нету. Бывало, выпустят ее, сразу видать, что артистка.
- Куды там! Зыкина станет, как печь, вся опрятная, прибранная. Красивая женщина! - с горькой торжественностью выговаривает баба Катя. - А детей, по телевизору казали, у ней нету… Протрепалась всю жизнь, они ж, мужики, лезуть… А эти, глянь, бегают, родня еле прикрытая. Вон Алсу, такая скромная девчонка была, а счас тоже коленку вывалила.
- Отец - олигарх, че ей! - со знанием дела говорит дед Сергей.
- Ды он с ней, может, и не совладает! Он ей: прикрой коленку, а они нынче здорово слухают?! Я вон тебе сказала: будешь курам воды наливать, притуляй двери, сарай выстудишь. Хоть говори, хоть нет - пятьдесят лет я тебе уже про это толкую - бесполезно!
На эти недружественные выпады супруг не отвечает, а спешит переключить бабу Катю на очередного артиста:
- Ну хоть бы ты был подстриженный, че ты такой лохматый! - Это про Игоря Николаева.
- Он же развелся с Королевой, некому его и образить, - просвещает баба Катя мужа. И вновь педалирует тему бытового непослушания: - Тебе вон не скажи, ты будешь неделю небритый ходить!.. - Но тут ее внимание привлекают длинноногие фигуры в черном трико, рьяно подпрыгивающие на экране: - А эти, мужики чи бабы? Прямо волосы собраны в пучок, не поймешь.
- Песня - кто кого перекричит, - зевает дед Сергей. - Разов десять два слова повторяют. Закрепление.
- А у этой бабы полбока голые. Куда он, Путин, глядит?! Сколько лет проработал, хоть бы голых баб убрал с телевизора. - Культурный просмотр потихоньку начинает приобретать политический уклон.
- Че ж он их, чи всех оденет? - хихикает супруг. - Тут страсть на них скольки сукна надо… А вот одна вышла, без свиты…
- Глянь, а ножаки высоко подкидывает!..
У деда и на это есть объяснения:
- Ну а как же, деньги за че ей будут платить!
Тут Масе, видимо, надоела вся эта культурная бодяга, и он, нацелившись на кресло, где сидит баба Катя, точно прыгнул к ней на колени. Для хозяйки это было полной неожиданностью:
- Что ж ты творишь?! - стала она стыдить нахальное животное. - Это страсть че он делает! Вчера вышла на двор, наклонилась около куриного сарая лед возле порожка золой присыпать. Он как прыгнет сверху мне на голову! Я сначала не поняла, думала, это бомба с Ирака. Никак они меня не добьют - в прошлом году труба стрельнула, куском стукнула.