- Выходит, до глубокой старости я буду ежемесячно посылать Кэду чек на десять долларов - рассмеялась Бесс, но тут же залилась слезами. Она была в полном отчаянии… Отец умер, семья опозорена и вдобавок долги, которые придется всю жизнь выплачивать, одной, без всякой помощи. Гэсси такая же опора, как сломанная трость. Она повиснет на Бесс тяжким бременем и, словно капризный ребенок, будет требовать красивые дорогие вещи, превратив жизнь Бесс в сущий ад.
- Не плачь, Бесс, встрепенулась вдруг Гэсси. - Все будет хорошо, дорогая.
- Разумеется, - всхлипывая отозвалась Бесс, прижимая к глазам носовой платок. - Простите меня. Я просто очень устала.
Дональд кивнул. Уж он-то хорошо знал, что ждет Бесс. С этой стареющей женщиной, ее матерью, девушка хлебнет горя.
Во второй половине дня соседи, следуя деревенскому обычаю, принесли Сэмсонам поесть, и Бесс возблагодарила Бога, что существует такой обычай. Элайз Холлистер прислала жареных цыплят и немного овощей, но сама не пришла. Не пришел и Кэд. Бесс недоумевала, но еду приняла с благодарностью. Мод помогла Бесс расставить на столе блюда с едой, после чего Гэсси, жалуясь на головную боль, отправилась в постель. Как только она ушла, Бесс достала жемчуг двоюродной бабушки Дори, села в машину и поехала к Холлистерам.
Она миновала несколько выгонов для скота, где внутри на ржавых серых столбах вдоль ограды была натянута проволока, с пропущенным через нее электрическим током. Дом Холлистеров, как уже было сказано выше, не блистал роскошью, но жить в нем было удобно. Бесс с любовью оглядывала обшитое белой вагонкой свежеокрашенное двухэтажное здание, а также террасу с двумя креслами-качалками и качелями. Вокруг дома росли могучие дубы и орех, а весной здесь всё буквально утопало в цветах, которые заботливо выращивала Элайз, благодаря чему и прославилась. Теперь же, в зимнюю пору, дом выглядел печально и уныло.
Поставив машину в подъездной аллее, Бесс пошла к дому. Уже стемнело, луна скрылась за тучи, но, к счастью Бесс, на террасе горел свет. Бесс шла медленно, размышляя о том, какой трудный выдался день. Но и вечер обещал быть не легче. Бесс даже не переоделась - на ней был тот же черный костюм, что и на похоронах, никакой косметики, волосы выбились из тугого пучка.
Прислушиваясь к звукам телевизора, доносившимся из глубины дома, Бесс постучала.
К ее удивлению, дверь открыла сама Элайз. У нее были такие же, как у Кэда, темные глаза, а волосы, некогда черные, поседели.
- Бесс, - ласково проговорила Элайз. - Что привело вас сюда?
- Мне нужно поговорить с Кэдом, - усталым голосом ответила Бесс. - Он дома?
Женщина проницательная, Элайз сразу же заметила зажатую в тонкой руке Бесс шкатулку для драгоценностей.
- Дорогая, мы пока не умираем с голоду, - проговорила она. - Пожалуйста, идите домой. У вас были трудные дни.
- Не надо, - прошептала Бесс, сдерживая слезы. - Не надо меня жалеть, я этого просто не вынесу. У меня сердце разорвется на части.
Элайз кивнула:
- Ладно. - Она выдавила улыбку. - Кэд в кабинете. Второй этаж, дверь справа. Мальчики смотрят телевизор, - добавила она, взглянув на дверь гостиной, - и вам не помешают.
- Благодарю вас. За все. Жареные цыплята были восхитительны. Мама тоже передает вам свою благодарность.
Элайз хотела что-то сказать, но вдруг осеклась, а потом проговорила:
- Это единственное, что я могла сделать. Хотела приехать сама, но сломалась машина и мальчики не смогли меня отвезти.
- Это не важно. Мы все равно вам очень благодарны, - тихо заметила Бесс. - Мне так хотелось бы научиться готовить!
- Напрасно Гэсси не позволяла Мод учить вас стряпать, - сказала Элайз.
Бесс вздохнула, потом сообщила:
- Мод уходит от нас в конце недели. Пришлось ее отпустить. - Бесс попыталась улыбнуться. - Постараюсь сама научиться готовить. Сожгу несколько обедов, но в конце концов что-нибудь получится.
- Разумеется… Если мы можем чем-нибудь помочь…
- Спасибо. - Бесс коснулась плеча Элайз, повернулась и пошла по длинному коридору, поднялась на второй этаж и постучала в дверь справа.
- Войдите.
Голос Кэда звучал устало и раздраженно. Это не прибавило Бесс храбрости. Она вошла и в изнеможении прислонилась к двери. Затем оглядела комнату с потертым линолеумом на полу и такими же потертыми коврами. В общем, кабинет Кэда не шел ни в какое сравнение с кабинетом в Спэниш-Хаусе. Кресла выцвели от времени, а картины на стенах восходили к двадцатым годам. На письменном столе, заваленном бухгалтерскими книгами и бумагами, стояла небольшая лампа.
За столом, склонившись над бумагами, сидел Кэд. С минуту он не поднимал головы, и Бесс потрясло выражение крайней усталости на его лице. Теперь вся ответственность за ранчо и за семью лежала на нем. Как, должно быть, он ненавидел Сэмсонов за то, что они с ними сделали, грустно подумала Бесс.
Кэд наконец поднял голову, и, когда увидел Бесс, к выражению усталости на его лице добавилась горечь.
- Хэлло, Бесс, - приветствовал он ее не без удивления. - Светский визит?
- Думаю, вы охотно спустили бы меня с лестницы, если бы я осмелилась явиться со светским визитом после того, что мы вовлекли вас в такую историю, - виновато проговорила Бесс, ставя на стол шкатулку.
- Что это? - спросил Кэд.
- Жемчуг двоюродной бабушки Дори, - тихо ответила девушка.
Кэд вскинул брови, взял шкатулку, открыл ее и едва не зажмурился от сияния старинного розового жемчуга, которому цены не было. Бесс видела, что Кэд потрясен, хотя ни единый мускул не дрогнул на его лице.
- Ваш поверенный знает о нем? - спросил Кэд, сверля ее взглядом.
Бесс отвела глаза.
- Я решила, что это необязательно, - уклончиво ответила она. - Затея папы обошлась вам дороже, чем другим кредиторам. А этот жемчуг возместит вам все до последнего цента.
- Он стоит гораздо дороже - закрывая шкатулку и ставя ее на стол, резко заявил Кэд. - Это фамильные драгоценности. Наследство ваших будущих детей.
Бесс остановила взгляд на видневшейся из-под его расстегнутой голубой рабочей рубашки груди.
- Вряд ли у меня когда-нибудь появятся дети, - возразила она. - Так что жемчуг мне ни к чему.
- Он пригодится вашей матери, - сказал Кэд, вставая из-за стола. - И я ни за что не поверю, что она одобрила ваш поступок. Думаю, вы даже не сказали ей, что принесете мне эту шкатулку.
- Ей сейчас не до меня, - робко проговорила Бесс.
Кэд медленно обошел стол, сел на край и закурил. Джинсы плотно облегали его крепкие мускулистые ноги и узкие бедра. Бесс не могла отвести от него восхищенных глаз.
- Что у вас останется после того, как вы расплатитесь с долгами?
- Мы не расплатимся, - просто ответила Бесс, завороженная его мужественностью, с трудом сдерживая желание подойти к нему поближе. Сердце ее билось так сильно, что, казалось, сейчас выскочит из груди.
- Я сказал вашему поверенному, что готов согласиться на пятьдесят центов за доллар, - тяжело дыша, произнес Кэд, всматриваясь в лицо Бесс, - хотя это не самый лучший вариант.
- Мне следовало догадаться, что вы это сделаете.
- Зачем тогда вы принесли мне жемчуг? - тихо спросил он. - Неужто думали, что я соглашусь уладить дело таким образом?
Бесс улыбнулась:
- Я не была уверена, но надеялась. Вы первый и главный участник сделки и потеряли гораздо больше других. Я не хочу, чтобы вы лишились Лэриета.
- Это мне не угрожает, - бросил Кэд. - Я найду способ его сохранить.
Взгляд Бесс скользнул по его запыленным башмакам. Он постоянно был в трудах. С лица его не сходило холодное, насмешливое выражение, но в глазах таилась тоска, и Бесс чувствовала, что под маской равнодушия скрывается горячее, жаждущее любви сердце. Но это сердце Кэд Холлистер держал на замке и никому не открывал. В том числе и Бесс.
Это давалось ему нелегко. Сейчас на юном лице Бесс можно было прочесть все ее чувства. Кэда сводила с ума сама мысль о том, что уже много лет Бесс буквально боготворит его. Но слишком много было причин, не позволявших ему поддаться ее обаянию, хотя Кэда неудержимо влекло к этой девушке. Ее мать была уверена в благоразумии Бесс. И хотя теперь они стали нищими, Бесс в отличие от Кэда с самого рождения была создана для роскоши. К тому же на нем лежала ответственность за Лэриет и семью, тем более сейчас, когда из-за отца Бесс он потерял все, что имел.
В общем, Кэд счел своим долгом сделать все, чтобы Бесс охладела к нему. Однако по-прежнему читал в ее наивных глазах обожание и с трудом сдерживал свою страсть. Доведенный до неистовства, он однажды так жестоко унизил ее, что до сих пор чувствовал угрызения совести. Тогда было просто необходимо заставить Бесс не думать о нем, но теперь…
Кэд неожиданно встал со стола, и Бесс невольно отпрянула. Без всякой видимой причины это разозлило Кэда.
- Бога ради! - взорвался он с пылающим взглядом.
Бесс, закусив нижнюю губу, во все глаза с опаской смотрела на Кэда.
Кэд видел, что она испугалась, и это вызвало в нем приступ ярости. Он испытывал неодолимое желание схватить ее в объятия и до смерти зацеловать, чтобы она задохнулась - не от страха, от наслаждения. И сознание того, что он не вправе этого сделать, сводило его с ума.
- Не тряситесь так, дорогая, - язвительно произнес он. - Вряд ли найдется мужчина, способный опьянеть от страсти к вам.
Кэд уже говорил ей об этом, и Бесс ничуть не обиделась. Она лишь потупилась, и на лице ее появилось несчастное выражение.
- Я знаю, - сказала она. Не возмутилась, не возразила, и это привело Кэда в еще большее бешенство. Она была так дьявольски уязвима…