Я притаилась под домом. Сверху раздались взволнованные женские голоса. Я слышала легкие быстрые шаги - слабое постукивание по полу. Его шаги были тяжелее, от них тряслись доски у меня над головой и сыпалась пыль. По мере того как он подходил к комнатам жены, разговор и шаги затихли. Вокруг него словно образовался крут тишины посреди океана звуков. Не знаю, понял ли он, что они замолчали только из-за него.
Он остановился.
- Жена! - Его голос был низким по сравнению с тонкими голосами женщин, говоривших до него.
- Мой господин? - сказал каркающий голос, это была Онага. - Ваш приезд стал для нас неожиданностью. Мы думали…
- Моя жена. Она здесь?
- Разумеется. Она была очень рада услышать о вашем приезде. Но, увы, она не готова…
- Где она?
- Она в уединении, мой господин.
Я представила себе, как он раздраженно махнул рукой - я уже видела это раньше.
- Я стану нечистым, если увижу ее?
- Нет, это не то табу, но ей приснился сон…
- Жена? - позвал он, шагая из угла в угол. Женщины разбегались перед ним, пища, как мыши. На меня сыпалась пыль. Я сдержалась, чтобы не чихнуть.
- Мой господин… - чувствовалось, что Онага была в замешательстве. - Если вы настаиваете на том, чтобы нарушить ее уединение и прервать размышления…
- Я здесь, муж. - Голос Шикуджо был более низким, чем у остальных женщин, усталым.
Должно быть, она сидела, окруженная экранами, будто в тесной бумажной комнате, потому что я слышала, как один экран отодвинули в сторону. Я сделала несколько шагов, чтобы оказаться под ней. Между двумя досками была большая трещина. Сквозь нее на меня падал тусклый серый свет. Я чувствовала запах алоэ и кедра.
- Жена. Я вернулся.
Люди. Они так много говорят, когда это совсем не нужно, о вещах, которые очевидны и давно известны. Я тогда еще не знала ни о вежливых пустяках, ни об иронии. Похоже, Йошифуджи уловил в голосе жены и то и другое. Он заколебался.
- Извини меня… Я знаю, что ты сейчас в уединении, но мне было необходимо… Я не знал, что ты читаешь сутры.
- Теперь это не важно, - сказала она. - Итак, муж, с возвращением. Надеюсь, твое путешествие было приятным?
- Да, но оно было более долгим, чем я предполагал. Пожалуйста, прости мне мое отсутствие.
Я услышала какой-то звук: она свернула свиток и положила его обратно в футляр.
- Почему ты молчишь, жена? - сказал он наконец.
Она ответила:
- Кролик ничего не сказал, но не потому, что ему нечего было сказать.
Я не поняла ничего из того, что она сказала, но Йошифуджи, похоже, понял.
- Что же остановило кролика? Ты злишься на меня?
- Конечно, нет. Я рада, что ты вернулся.
- Правда? Пожалуйста, прикажи своим служанкам выйти. Я хочу побыть с тобой наедине.
Шикуджо ничего не ответила, но я услышала легкий топот - женщины вышли из комнаты.
- Ну а теперь расскажи мне, что с тобой случилось? - сказал он.
Она долго не отвечала.
- Прости меня, муж. Мне было тяжело в последнее время. Но ты вернулся, с тобой ничего не случилось. Об этом я и молилась. А ты получил то, о чем молился?
- О да! - сказал он решительно. - Я получил просветление.
Даже я могла различить ложь в его словах, поэтому меня удивило, что Шикуджо не заметила этого или сделала вид, что не заметила.
- Тогда расскажи мне о своем путешествии.
Он вздохнул.
- Я уехал, а теперь я вернулся.
- Немногословно.
- Я скучал по тебе, жена.
- Ах, - сказала она, но ее голос стал более мягким, прощающим. Я не могла понять эту перемену. Что это было? Горе? Злость? Возможно, людям просто не хватало слов, поэтому они использовали другие знаки для настоящего общения, знаки, которые я не понимала.
- Пожалуйста, подойди ко мне, жена.
Он обнял ее: мягкий звук шелка о кожу. Через некоторое время я почувствовала их желание, как тонкий, едва уловимый аромат трав. Моя течка уже прошла, но все мое тело вдруг заболело от напряжения в мускулах - от желания.
Тогда мне не казалось странным то, что она хотела его несмотря на частые ссоры. Потом из своего опыта я узнала, что желание не зависит от каких-либо факторов. Теперь, когда я побывала женщиной, я не могу не удивляться, как им удавалось преодолевать непонимание и одиночество и всецело отдаваться друг другу. Возможно, они надеялись, что секс снова объединит их. Возможно, так и было.
Тогда чего же я хотела от него? Все, что я тогда знала о близости, - это спаривание с Братом и Дедушкой; тепло моей семьи, когда они прижимались ко мне, свернувшись в норе; мгновение, когда я лежала у сердца Йошифуджи. Я хотела ощутить его дыхание, его тело так же близко, как тогда. Любое пространство между нами было слишком велико.
Я запрыгнула на веранду.
Боясь вздохнуть, я прокралась через чудные маленькие комнатки и коридорчики, через экраны и занавесы, туда, где находились Шикуджо и мой господин.
Зашуршал шелк. Потом Йошифуджи гортанно засмеялся и сказал:
Жаркие дождливые дни -
Из-за жары или желания влажны твои одежды?
- Возможно, из-за слез, - сказала она. Снова поэзия, но она понимала, что он хотел этим сказать.
Меня вдруг как будто ударили, так сильно, что я упала на землю: я никогда не смогу стать такой, как они, я всегда буду за пределами их мира. И дело не только в поэзии: было множество других вещей, которые, что бы я ни делала, как бы я ни старалась, я не могла понять. Я была всего лишь лисой.
Я помню, как бежала в темноте к нашей норе. Мне нужен был Дедушка, который спокойно сидел и вычесывал задней лапой из-за уха блох. Я зарычала и кинулась на него, повалив его на спину. Я кусала его везде, где могла, но надеялась дотянуться до горла. Я хотела убить его.
- Как ты мог сделать это? - кричала я на него. - Ты знал, что это безнадежно. Ты знал это.
- Заткнись! - зарычала на меня Мать и укусила за ногу. - Ты убьешь нас всех!
Дедушка перекатился наверх, и они с Матерью прижали меня к земле.
- Убей меня или прогони, - Дедушка задыхался, - но не сейчас и не из-за этого. Послушай меня.
Я постаралась успокоиться, унять бьющую меня дрожь. Мать слезла с меня и принялась зализывать ободранный бок.
- Он человек, - сказал Дедушка. - Ты лисица. Чего ты ожидала? Ты пахнешь мускусом, переносишь на себе паразитов и гадишь где захочешь.
- Ты знал, что у меня нет надежды!
- Я думал, что ты сама это поймешь.
- Я больше не могу так жить, - сказала я. - Я умру!
- Есть одна вещь, которую мы можем сделать, - вдруг сказала Мать.
- Сумасшедшая лиса! - зарычал на нее Дедушка, и она втянула голову в плечи.
- Что? - спросила я ее, не обращая внимания на злость Дедушки.
- Магия, - сказала она.
Я все еще дрожала, но уже перестала пытаться сделать им больно.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Она хочет сказать, что ты можешь принять человеческий облик, - вдруг устало сказал Дедушка.
- Это возможно? - спросил Брат. - Это не просто сказки?
- Однажды я это уже делал.
- Тогда почему ты не рассказал мне об этом? - в отчаянии воскликнула я.
- Я бы вообще тебе ничего не рассказал, - прорычал он. - Ты лиса, маленькая и глупая. Кем еще ты можешь быть? Ты можешь поменять свой облик, но все равно останешься лисой.
- Помоги мне, - прошипела я. - Или я убью тебя и умру сама.
- Я думаю, тебе придется научиться всему самой. Но мы все вместе станем людьми.
- Подождите! - Брат настороженно прижал уши. - Зачем мне становиться человеком?
- Мы все станем людьми, - сказал Дедушка.
- Я могу уйти, - сказал Брат. - Я уже взрослый. Я должен уйти, найти свою территорию, самку.
- Ты должен, - сказал Дедушка, - Но ты не сможешь. Твоя судьба связана с ее судьбой. И такая же запутанная. Мы все станем людьми.
Мать перебила его:
- Мы должны это сделать. Потому что люди так одиноки. Мы будем нужны друг другу, чтобы не умереть от одиночества.
- Почему я должен делать то, что нужно ей? - спросил Брат Дедушку.
- Потому что когда-нибудь это будет моя стая, - прорычала я.
- Но пока она моя, маленький сосунок!
- Почему не моя? - спросил Брат. - Она слишком неосторожна!
- А ты слишком осторожен, - сказал Дедушка. - Ее любопытство и отвага помогут ей выжить, тогда как твоя осторожность погубит тебя.
- А если бы я стал смелее?
- Тогда бы ты перестал быть самим собой.
- Ты говоришь это, а потом заставляешь становиться человеком? Тогда я буду самим собой?
- Молчи! - прорычал Дедушка.
- Я знаю себя: я - лис. У меня есть Сестра - или была до того, как она сошла с ума, - у меня в распоряжении целый лес, полный пищи, запахов и приключений. С какой стати я должен променять это на то, чтобы стать человеком?
- Быть человеком - значит иметь вещи, которые мы даже не можем себе представить, - сказал Дедушка. - Их магия - в том, что они всегда могут видеть сквозь то, что есть. Это делает твоя сестра, когда мечтает о Йошифуджи.
Я задрожала, несмотря на теплую ночь.