Катастрофа!
Я всегда подозревал, что, несмотря на то, что спим мы все втроём, влюблена Синтия именно в Ральфа.
А ещё втайне надеялся, что придёт время, я счастливо выпаду из нашего тройственного союза, а Синтия и Ральф останутся счастливы - вместе.
Правда, в последнее время интуиция упрямо подсказывала, что Ральф отнюдь не намерен воплощать мой план в жизнь. И ситуацию он видит иначе.
Словом, отношения наши запутались дальше некуда. Кто в этой ситуации есть кто?
Кто для меня Ральф?
Для себя я его определяю в первую очередь как лучшего друга. Наши с ним многочисленные сексуальные опыты не более чем поиск совместных приключений. Что-то, что делать вместе весело, но без чего легко можно обойтись.
Я никогда не был влюблён в Ральфа и буду крайне удивлён, если окажется, что он хоть на краткий миг был влюблён в меня.
Другое дело Синтия. Как раз её чувства очень даже попадают под классическое понимание влюблённости. Причём - клинической.
Их отношения с Ральфом давно меня пугают.
В последнее время Ральф явно терпит Синтию только из-за меня. Он даже не берёт на себя труда скрывать своё пренебрежение. Синтия ярится, как дикая кошка.
Зато секс у нас безбашенно-бешенный. Огненный, как фейерверк.
Эти отношения, со всей их похотью, яростью, равнодушием, ревностью и боль уродливы по любым канонам. Их пора заканчивать. Но никто из нас не может, более того, не хочет ставить точку.
- Чего вы от меня-то хотите, дядя?
- Я же сказал - ты должен вернуться.
- Чёрт! - взъерошил я волосы. - На сколько всё плохо?
- Хуже вряд ли может быть. К тому, что Ральф ненавидит меня я уже давно привык. Но теперь, узнав правду, он стал и к матери относиться так же. А ты же знаешь, как Стелла любит сына, - опустив глаза, глухим голосом проговорил дядя.
Знаю, знаю. Ради неё ты готов на всё. Вот она, главная причина твоего разлада с братом - Стелла.
- Синтия всё это грязное бельё накопала, да? - хмурясь, задал очередной вопрос я.
Дядя Винсент утвердительно кивнул.
- И не придумала ничего лучшего, как изложить всё это Ральфу?
Снова утвердительный кивок.
Я подозревал в Синтии бессердечную стерву, которая слишком любит себя. Но сейчас вплотную подошёл к осознанию того, что она просто дурочка.
Зачем?! Зачем было рассказывать о своём открытии Ральфу?!
Ну, конечно же! Меня в качестве жилетки не оказалось рядом, и она решила пойти к тому, кто для этой роли совершенно не подходит.
- Ты единственный, кто сможет Ральфа заставить слушать себя, Альберт, - просящим тоном добавил дядя.
- Не обольщайтесь, - хмуро отозвался я. - Ральф никого не слушает. Я не исключение.
- Ты можешь хотя бы попытаться? Пока он не угробил сам себя, в точности как когда-то его отец.
- Я попытаюсь, - обречённо пообещал я.
10. Мередит. Тени былого
Тропинка петляла между деревьев, пружиня под ногами. Земля словно задалась целью развеселить того, кто по ней ступал. По-мультяшному яркие листья деревьев: кудрявых клёнов, ситцевых берёз, меланхоличных ив мелькали над головой Мередит пока она совершала утреннюю пробежку.
Сердце билось в груди ровно и радостно. Лёгкие наполнял по-осеннему прохладный, свежий воздух. Шуршащего под кедами гравия было неслышно - его заглушала музыка, звучащая в наушниках.
Обычно Мередит любила слышать окружающий мир, но сегодня хотелось ни на что не отвлекаться, а просто бежать.
Дорожка нырнула в узкий просвет между кустарниками и разветвилась. Та, что была присыпана свежим гравием, продолжала уходить прямо, а та, где гравий выцвел и почти рассыпался, уводила вправо.
Любопытство и страсть к неизведанному заставили Мередит свернуть на тот путь, который представлялся ей менее исхоженным. Кустарники в этой стороне почти одичали без людского присмотра. Кое-где поблескивали под солнцем яркие бутылочные осколки мутно-зелёного цвета.
В детстве Мередит любила делать из таких секретики в песочнице, закладывая под стёклышко обёртки из-под конфет.
Тропинка вновь круто загнулась и вывела из маленького лесочка прямо к двухэтажному коттеджу.
Типичный дом в классическом американском стиле, обитый белым сайдингом, спрятавшийся под крышу с розовой черепицей.
Над входом возвышалась крытая терраса с уютными креслицами, лавочками и зеленью в горшочках.
Мередит остановилась, отключив музыку.
Она вспомнила этот дом.
* * *
Вспомнила ярко, явственно и вдруг, так, будто кто-то резко повернул выключатель в её голове.
Она была здесь!
Была не раз и не два. Часто. Вместо с отцом.
Они приходили сюда и накануне того дня, когда её родителей так жестоко убили.
Здесь жил Чарльз Брэдли - человек, которого отец называл своим другом.
Мередит вспомнила, как мистер Брэдли никогда не нравился ей.
Вернее, ей не нравились его дети. А если уж совсем точно - его старший сын. Мальчишка, на год моложе самой Мередит, но ведущий себя так, будто взрослым был тут он, а она - глупая малявка.
У мальчишки ещё было такое претензионное, противное восточное имя - Ливиан.
Этот гадкий Ливиан всегда пакостил: портил платья, ломал куклы, больно толкал в спину. И всё всегда всё сходило с рук.
"Что ты хочешь? - посмеиваясь, говорил отец. - Мальчишки! Вот подрастёт, поумнеет, станет совсем по-другому к тебе относиться. А пока просто будь умнее, Кнопка. Не связывайся с ним".
Но общительная и упёртая Мередит не желала "просто не связываться".
Она раз за разом пыталась подружиться. И раз за разом натыкалась на насмешки и грубость в ответ.
В тот далёкий вечер Мередит всё-таки решила быть паинькой и никому не докучать, а посидеть рядом с папой и мистером Брэдли. Благо те, занятые разговором, её не прогоняли.
Мередит развлекалась тем, что разбирала на части прихваченную с собой куклу (в её воображении это была операция).
Поначалу она совсем не прислушивалась к разговору взрослых, но потом тревожные интонации в их голосах привлекли её внимание.
- Ты должен послушаться Рэя, Тед, - уговаривал отца мистер Брэдли. - Поговори с Лиен. Объясни, во что она вляпалась. И какими могут быть последствия.
- Не сделаю я этого. Не стану пугать жену, Чарльз! Это совсем ни к чему.
- Считаешь, что Кинг стал бы делать предупреждения просто так?
- Не знаю.
Мередит, подняв глаза, увидела, что непривычно глубокая морщина залегла между отцовский бровей.
- Я не знаю, что сделает или чего не сделает твой возлюбленный Кинг, - отец устало потёр переносицу.
А потом спросил уже совсем другим, злым голосом:
- Неужели ты сам-то всё ещё доверяешь ему, Чарльз? После всего, чему бы были с тобой свидетелями? После всего, что мы о нём знаем?
- Никто из нас не святой, Тед. Иногда, чтобы выжить, приходится делать трудный выбор.
- Да ладно, Чарльз? - ухмыльнулся отец. - Это теперь так называется? Трудный выбор? Да он просто съехал с катушек! Признай это и всё сразу встанет на свои места. Все его поступки объясняются одним - он свихнувшийся псих! А ты хочешь, чтобы я, поверив ему, всё поставил на карту?
- Рэй псих, этого никто не отрицает. Но он не дурак и не фантазёр. Если не хочешь верить ему - не верь. Просто сделай так, как он сказал: уезжай отсюда, Тед! Увези семью, пока не поздно.
- Нет.
- Тед…
- Я сказал - нет! - отрезал отец. - Я не настолько глуп, чтобы бросить всё из-за дурацких сказок!
- Но достаточно глуп, чтобы подвергать риску собственную семью? - холодно спросил тогда мистер Брэдли.
На следующий день отец с мамой погибли.