Как он мог так спокойно говорить об этом? Когда я думала о его роли в этом деле, его поведение выводило меня из себя, и я сердилась, что так легко забыла о его недостатках и готова была принять его таким, каким он хотел себя представить, однако, надо сказать, каждый раз он представлялся мне в новом свете.
- Как только они вернутся, состоится бал, - продолжал граф. - Таково пожелание новой госпожи де ла Талль. Через два дня после этого будет бал для тех, кто имеет отношение к замку… для виноградарей, слуг, одним словом, для всех. Это старинный обычай, когда женится наследник замка. Я надеюсь, вы не откажетесь присутствовать на обоих этих торжествах.
- Я буду счастлива присутствовать на балу для работников, но не уверена, что госпожа де ла Талль пожелает видеть меня гостьей на балу в честь ее персоны.
- Я желаю этого, и если я вас приглашаю, она будет рада видеть вас. Вы в этом не уверены? Дорогая мисс Лоусон, я - хозяин дома. Только моя смерть может что-то изменить.
- Не сомневаюсь в этом, - ответила я, - но я приехала сюда работать и не готова к светской жизни.
- Но я уверен в том, что вы готовы к любым неожиданностям. Не смею вас больше задерживать. Я вижу, вам не терпится вернуться к работе.
С этими словами он удалился, а я осталась - удивленная, взволнованная, радостная, но в то же время меня не покидало чувство, что я проваливаюсь в зыбучий песок, откуда с каждым днем все труднее выбраться. Знал ли он об этом? Не был ли этот разговор предупреждением?
Граф и Филипп уехали на следующий день после Страстной пятницы, а в понедельник я пошла навестить Бастидов. Ив и Марго играли в саду. Они позвали меня, чтобы показать пасхальные яйца, которые нашли в воскресенье - одни в доме, другие вокруг него; их было столько же, сколько и в прошлом году.
- Вы, наверное, не знаете, мисс, - сказала Марго, - что колокола направляются за благословением в Рим, и по дороге роняют яйца, а дети их находят.
Я призналась, что никогда раньше об этом не слышала.
- А разве в Англии не бывает пасхальных яиц? - Спросил Ив.
- Бывают… но просто как подарки.
- Это тоже подарки, - заявил он. - На самом деле колокола их не роняют. Но мы их находим, как видите. Хотите одно?
Я сказала, что с удовольствием возьму одно для Женевьевы, которой будет приятно узнать об их находке.
Яйцо аккуратно завернули и торжественно вручили мне, а я сказала им, что пришла повидаться с их бабушкой.
Они посмотрели друг на друга и Ив произнес:
- Она куда-то ушла…
- С Габриэль, - добавила Марго.
- Тогда я зайду в другой раз. Ничего не случилось?
Они пожали плечами, показывая свою неосведомленность, я попрощалась и продолжила свой путь.
У реки я встретила служанку Жанну, рядом с ней стояла тележка с бельем. Стирая белье в реке, Жанна выколачивала его деревянным бруском.
- Добрый день, Жанна, - сказала я.
- Добрый день, мисс.
- Я приходила к вам домой. Но мадам Бастид нет.
- Она уехала в город.
- Но в это время дня она нечасто выходит из дома.
Жанна кивнула, на лице ее появилось странное выражение.
- Надеюсь, все хорошо, мисс.
- У вас есть основания думать, что это не так?
- У меня самой есть дочь.
Я была озадачена и подумала, что, возможно, не поняла значения какого-то местного выражения.
- Вы хотите сказать, что мадемуазель Габриэль…
- Мадам очень обеспокоена, и я знаю, что она повезла мадемуазель Габриэль к врачу. Молюсь всем святым, чтобы все было в порядке, но когда кровь бурлит, мисс, всякие вещи случаются.
Я не могла поверить в то, на что она намекала, поэтому сказала:
- Я надеюсь, у мадемуазель Габриэль ничего заразного.
Она про себя усмехнулась тому, что приняла за проявление моей наивности.
Однако я очень встревожилась за Бастидов, и поэтому на обратном пути зашла к ним домой.
Мадам Бастид была уже дома, она приняла меня с окаменевшим от растерянности и горя лицом.
- Наверное, я зашла не вовремя, - сказала я. - Я ухожу, если только не могу чем-то помочь.
- Нет, - сказала она. - Не уходите. Такое событие долго в секрете не удержишь… Я знаю, вы благоразумны. Присядьте, Даллас.
Она сама тяжело опустилась в кресло и, облокотившись о край стола, закрыла лицо рукой.
Я с удивлением ждала, и через несколько минут, когда я решила, что она размышляет, до какой степени меня следует посвящать в семейные тайны, она опустила руку и произнесла:
- Надо же было случиться такому в нашей семье!
- Габриэль? - спросила я.
Она кивнула.
- Где она?
Голова ее судорожно дернулась вверх. - У себя в комнате. Она упряма. Не сказала ни слова.
- Она больна?
- Больна! Лучше бы так. Что угодно… только не это.
- Неужели ничего нельзя сделать?
- Она нам ничего не сказала. Она не говорит, кто он. Я и представить себе такое не могла. Она никогда нигде не шлялась. Всегда такая спокойная.
- Может быть, это можно выяснить.
- Надеюсь. Я в ужасе, что скажет Жан-Пьер, когда узнает. Он такой гордый. Он страшно разозлится на нее.
- Бедная Габриэль! - произнесла я.
- Бедная Габриэль! Никогда бы не подумала. И ни слова до тех пор, пока я не узнала, и тогда… я видела, как она испугалась, поэтому я догадалась, что мои подозрения правильны. В последнее время она казалась мне изможденной, встревоженной… в семейных делах не участвовала, а сегодня утром мы собирали белье для стирки, и она упала в обморок. Тогда я совершенно уверилась в этом, мы сразу же поехали к врачу, и он подтвердил мои опасения.
- И она отказалась назвать вам своего возлюбленного?
Мадам Бастид кивнула. - Это меня и тревожит. Если бы это был кто-то из наших парней… да, это неприятно, но мы могли бы уладить дело. Но коль скоро она не говорит, я боюсь… Почему она не хочет сказать нам, если все это можно было бы уладить? Вот что я хочу знать. Похоже, это кто-то, способный на дурной поступок.
Я спросила, не приготовить ли кофе, и к моему удивлению, она позволила. Она сидела за столом, глядя прямо перед собой, и когда кофе был готов, я спросила, не отнести ли чашку Габриэль.
Она разрешила, я поднялась с чашкой наверх, и когда постучала в дверь, услышала голос Габриэль:
- Не нужно, бабушка - Я решилась открыть дверь и вошла с дымящейся чашкой кофе в руках.
- Вы… Даллас!
- Я принесла кофе. Думаю, вы не откажетесь.
Она лежала, глядя на меня отсутствующим взглядом.
Я пожала ее руку. Бедная Габриэль! С тысячами девушек случалось подобное, и для каждой из них это было личной трагедией.
- Мы можем вам чем-нибудь помочь?
Она покачала головой.
- Вы не можете выйти замуж и…
Она еще сильнее затрясла головой и отвернулась, чтобы я не могла видеть ее лицо.
- Он… уже женат?
Она плотно сжала губы и не ответила.
- Ну, в таком случае, он не может жениться на вас, и вам просто придется быть мужественной, насколько это возможно.
- Они будут ненавидеть меня, - сказал она. - Они все… Уже никогда не будет так, как прежде…
- Вы ошибаетесь, - сказала я. - Конечно, они потрясены… оскорблены… но все это пройдет, и когда родится ребенок, они будут любить его.
Она слабо улыбнулась мне. - Вы всегда хотите все исправить, Даллас, - и людей, и картины. Но у вас ничего не получится. Как говорится, как постелешь, так и поспишь.
- В этой беде рядом с вами должен кто-то быть.
Но она была упряма, и продолжала хранить молчание.
В печальном настроении я направилась обратно в замок, вспоминая, каким счастливым было Рождество, и как внезапно, как ужасающе внезапно может измениться жизнь. Как ненадежно счастье!
Граф вернулся в замок не сразу после свадьбы. Филипп с молодой женой уехали в Италию проводить медовый месяц, и теперь, так цинично отдав Клод Филиппу, граф вполне мог найти кого-то еще для развлечения.
Это было наиболее правдоподобным, как я со злостью думала, объяснением его отсутствия.
Он вернулся незадолго до того, как должны были приехать Филипп и Клод, и даже тогда не сделал попыток встретиться со мной наедине. Не чувствовал ли он неодобрения с моей стороны? Как будто его это волновало! И все же он, видимо, решил, что в этом вопросе я была еще более, чем обычно, самонадеянна.
Я пережила разочарование, потому что надеялась поговорить с ним еще раз, и страшилась возвращения Филиппа и его жены. Я была уверена, что Клод плохо относилась ко мне, и подозревала, что она из тех женщин, которые не станут скрывать свою неприязнь. Наверное, нужно было принять предложение Филиппа подыскать мне другое место. И несмотря на мои растущие опасения, перспектива покинуть замок явно угнетала меня.
После трехнедельного медового месяца они вернулись, и на следующий же день после ее приезда я встретилась с Клод и имела возможность убедиться в ее недобрых чувствах.
Я шла в свою комнату из галереи.
- Мне казалось, что к этому времени вы уже должны были бы закончить работу, - сказала она. - Я помню, к Рождеству вам уже удалось много сделать.
- Реставрация картин - весьма тонкое дело. А коллекция в галерее, к сожалению, содержалась с досадной небрежностью.
- Но я думала, для такого специалиста это не доставит особой сложности.
- Сложности присутствуют всегда, и требуется большое терпение.
- Поэтому вам требуется такая сосредоточенность и вы не можете работать весь день?
Она заметила, как я работаю! И не намекала ли она, что я тяну время, чтобы продлить свое присутствие в замке?