Это было очень необычно и захватывающе. Создавалось впечатление, что прокручиваешь в памяти только что увиденный фильм - "слышались" звуки музыки, обрывки разговоров, крики птиц. Интересно было и то, как я могла "видеть" и чувствовать саму себя. Это напоминало сны, в которых иногда наблюдаешь за происходящим, как бы чужими глазами, но одновременно имеешь возможность оставаться в собственном теле, ощущая при этом эмоции как бы двух человек сразу.
Итак, богатое итальянское палаццо. Я стою на верху широкой мраморной лестницы и слушаю звуки клавесина, доносящиеся из открытого окна. Затем, увидев в саду своего отца, подхватываю пышные юбки и стремительно сбегаю ему навстречу. Он обнимает меня, улыбается и начинает разговор, осторожно заглядывая мне в глаза:
- Завтра мы должны поехать в Венецию к твоей тете. Там будет большой бал, на котором ты познакомишься со своим будущим мужем…
Я недовольно отбрасываю от себя его руку и, надув губы, отвечаю:
- Ни за что! Я вообще не желаю выходить замуж. Я хочу жить одна, иметь салон, в котором будут собираться мои друзья, читать стихи, прозу…
Отец тяжело вздыхает и, не оборачиваясь, уходит в дом.
Я тихо шепчу ему вслед:
- Все равно я сделаю по-своему…
Он прервал мои рассуждения веселым смехом:
- Вот о чем, оказывается, ты мечтала двести пятьдесят лет назад! Куда все подевалось? Никаких прекрасных принцев, рыцарей и менестрелей! Где твоя детская наивность и восторженность? Салон, друзья…стихи, проза…
Я на минуту призадумалась:
- Да, ты прав. Характер действительно не очень похож на мой. Хотя в последствии - ты это еще увидишь - кое-какие параллели будут просматриваться.
- Интересно… А сколько тебе там лет? Наверное, семнадцать?
- Да, примерно столько. Я такая юная, высокомерная гордячка, не лишенная, однако, некоторых романтических грез, которые рождаются во мне также неожиданно, как ветер в заливе.
Он вытащил из кармана зажигалку, украшенную паутинным узором , и стал непроизвольно крутить ее в руках, периодически высекая пламя.
- Послушай, а почему ты ничего не сказала о своем отце? Он знаком тебе в этой жизни?
- Может быть… Хотя не уверена, - я попыталась восстановить в памяти этот образ, который мне действительно казался очень родным и близким, и еще немного подумав, поняла. - Да, да! Конечно. Но как это удивительно. Представляешь себе? Это мой сын! Мой теперешний ребенок был моим отцом! Кстати, он меня там очень любил и оберегал.
Он улыбнулся:
- Значит, есть надежда, что в этой жизни твои с ним отношения сложатся также неплохо. Хотя… Всякое бывает - ведь там у вас были некоторые размолвки.
Я махнула рукой:
- Мне кажется, что это произошло единственный раз… Да и то, все кончилось так, как он хотел… Тебе интересно?
- Конечно. Продолжай скорее.
Следующий эпизод застает меня уже в Венеции. Я стою у большого зеркала обрамленного позолоченными амурами, и рассматриваю великолепное платье, которое на меня надели, чтобы плыть на бал. Этот наряд мне, как видно, нравится, да и весь мой настрой в этот день более миролюбивый, чем накануне. Я чувствую, что уже с нетерпением жду вечера, так как в глубине души мне очень интересно, кого же отец столь яростно прочит мне в мужья.
И вот, наступает бал. Пламя свечей отражается в многочисленных зеркалах, хрустальных подвесках и бриллиантовых ожерельях. Огненными бликами сияет золотая лепнина. Напудренные дамы в бело-розовых платьях томно смотрят на своих наряженных кавалеров.
Я иду через зал под руку с моим отцом, который, как видно, далеко не последний человек в этом обществе, и от всей души горжусь своей внешностью и богатством.
Передо мной проходят люди, а я иду дальше, от волнения почти не замечая никого вокруг. И, вот, наконец-то отец украдкой кивает мне на мужчину в изысканном камзоле:
- Это он, твой жених.
Я разглядываю лицо этого человека и понимаю, что влюбилась с первого взгляда. Я больше не хочу ни друзей, ни салонов с поэзией и прозой, и в тот же вечер говорю отцу, что согласна выйти замуж.
По его губам скользнула довольная усмешка, которую он, однако, поспешно скрыл:
- Влюбилась с первого взгляда? И кто же был этот счастливец?
Я даже покачала головой от возмущения:
- Делаешь вид, что ничего не понимаешь? Зачем? Ясно ведь, что это был ты.
Он засмеялся:
- И как я выглядел?
Я закрыла глаза:
- Ты был потрясающе красив. Почти как сейчас. Даже не знаю, когда лучше…
Он встал и подошел к столу:
- Я должен закурить, иначе не дослушаю эту историю до конца.
- Что тебя так веселит? - вспылила я. - Что я влюбилась в тебя с первого взгляда или то, что ты кажешься мне таким красивым?
- Не злись. Это нечто сродни зависти к моему собственному прошлому, только и всего. Мы там были женаты, ты влюблена, все так безоблачно…
- А кто тебе сейчас-то мешает? - возмущенно перебила я. - Жили бы также припеваючи.
Ответом мне была тишина.
- Почему ты замолчал?
- Знаешь, дорасскажи мне свою историю. Я больше не буду смеяться. Это было так… Только бегство от самого себя
Я снова недовольно покачала головой. "Опять он ничего не ответил, - подумалось мне. - Однако заставить его говорить, если он не хочет, я не смогу. Придется рассказывать дальше".
- После этого бала я увидела наше венчание, точнее тот момент, когда мы, взявшись за руки, выходили из огромной белой церкви. Гости встречали нас на лестнице и бросали вслед цветы и какие-то зерна. Мы улыбались и шли к парадно украшенной гондоле, которая должна была отвезти нас домой. Отныне я жила в твоем роскошном особняке, выходящем окнами на главный канал. А потом мне показали много картин, которые как бы иллюстрировали нашу дальнейшую жизнь…
- И что же это была за жизнь?
- Я бы охарактеризовала ее как праздное счастье двух влюбленных друг в друга состоятельных людей.
Он снова сел в кресло, и сказал:
- Интересно, а дети у нас там были?
- Нет. Я почему-то не могла иметь детей, и наверно именно от этого свой смысл жизни мы находили в таком вот времяпрепровождении.
- Ну, если не считать отсутствия детей, то вполне приятное, на мой взгляд, времяпрепровождение. Как ты думаешь?
- Еще бы! Золото и бриллианты просто сыпались нам на голову. Да ведь и само по себе это было время, когда излишества в нарядах и украшениях воспринимались как образчик хорошего вкуса. Вообще, надо сказать, что от этого замужества я получила гораздо больше, чем мечтала получить от одиночества. Здесь были и салоны, в которых самые модные поэты читали свои только что вышедшие из-под пера стихи, и закрытые маскарады, на которые допускали только самых близких друзей, и разнообразные балы. Но во главе всего этого была любовь, которая не только не иссякала, а наоборот, от года к году становилась все крепче и крепче подобно сваям этого волшебного города. Что же касается детей, то мы с тобой были… Как бы это сказать? Какие-то самодостаточные. Для полного и исключительного счастья нам вполне хватало общества друг друга. Сейчас конечно это было бы иначе…
Он загасил одну сигарету и прикурил следующую:
- Видишь, как, оказывается, могут измениться характеры за много лет.
Я недоуменно посмотрела на него:
- Если все так непостоянно, то какой же тогда смысл в этих воспоминаниях?
- Как ты не можешь понять! - он стряхнул пепел в акантовый венок. - Все эти личности никуда не делись, а остались и дремлют внутри тебя.
- Ждут случая, чтобы проснуться?
- Узнаешь потом, чего они ждут, - неожиданно мрачно ответил он.
Я встала с дивана и потянулась:
- Уже глубокая ночь, а мы с тобой все болтаем. Лучше бы ты заставил меня спать. Теперь я снова встану с головной болью.
- Это, к сожалению, не в моих силах.
- А я думала, что ты можешь все…
Он взглянул на небо:
- Не так уж и поздно. Мы еще успеем немного поговорить. Ты же не покинешь меня, не дорассказав свои воспоминания?
- Конечно нет. Ведь мне и самой интересно. Вообще, ты знаешь, я удивляюсь, как все-таки жива во мне эта память прошлых жизней. Ведь когда я несколько лет назад была в Венеции, то действительно очень много "вспоминала". Я ходила по этим кривым темным улочкам, спускалась к извилистым каналам, смотрела на проплывавшие мимо гондолы и все время пыталась что-то "увидеть" или заново пережить. Передо мной вспыхивали картины балов, маскарадов, чьих-то объятий в лунном свете. И все это я приписывала лишь сильному впечатлению, производимому на меня этим городом.
Я подошла к остановившимся настенным часам и попыталась раскачать маятник:
- Неужели можно так жить? Только любовь, счастье и развлечения?
Он рассмеялся:
- Мне не верится, что за все это время мы с тобой ни разу не поссорились.
- Да, ты прав, - улыбнулась я, - Было одно недоразумение, обернувшееся впоследствии крупным скандалом.
- Любопытно. Расскажи-ка мне об этом поподробнее.
- С удовольствием, - сказала я и, перестав заводить часы, села на ковер возле его кресла.