Она вышла из гостиной и вернулась через минуту, неся на маленьком подносе сливки, сахар и кофе в белой кружке с большим красным яблоком на боку. Опустив поднос на кофейный столик, Кэролайн жестом пригласила меня занять место на диване. Я сел. Она расправила сзади юбку и села в кресло с подлокотниками напротив меня, сдвинув ноги в кремовых, связанных в резинку гольфах и мягких домашних тапочках. Положила руки на колени. Я отметил, что на пальцах не было никаких колец.
— Как вы?
— Справляюсь, — ответила она.
Я налил в кофе немного сливок, добавил две ложки сахара и размешал. Если сначала положить сахар, вкус будет совсем не тот.
— Как сын?
— С Бретом все в порядке. Они с отцом не были особенно близки.
Я глотнул кофе.
— Без колец, — заметил я.
— Да. Пытаюсь начать новую жизнь. Бейли мне не хватает, но впереди долгая жизнь без него.
— Ваш сын дома?
— Да, в своей комнате.
Я сжал губы, набираясь решимости.
— Он мне нужен, — после некоторой паузы сказал я. — Нужно поговорить с вами обоими.
— О чем?
— Давайте поговорим втроем.
Кэролайн не возражала. Она поднялась, вышла из гостиной и тут же вернулась с Бретом. Сначала он не узнал меня. Он шел за ней с видом ребенка, которому мать сказала, что с ним хочет поговорить какой-то дядя. Но потом он вдруг резко остановился, выпучив на меня глаза, и отшатнулся к матери.
— Да-да, это я. Тот самый тип с Мэн-пайка.
Он начал качать головой, открыл было рот, но тут же закрыл.
— При чем здесь Мэн-пайк? — спросила Кэролайн.
Я смотрел на Брета. Он молчал.
— Брет? — Кэролайн повернулась к нему, ожидая объяснений.
Брет густо покраснел и только глубже засунул руки в карманы бежевого с голубым спортивного костюма, не смея поднять глаз ни на мать, ни на меня.
Кэролайн обратилась ко мне:
— Мистер Спенсер?
Я глубоко вздохнул:
— Несколько дней назад, от нечего делать, я наблюдал за складом Эстэвы. И когда Брет выехал оттуда на большом тягаче без прицепа, я решил проехаться с ним.
Ни Брет, ни его мать не шевельнулись. Круглое, упитанное тело Брета будто пыталось съежиться до невидимых размеров.
— Он доехал до Белфаста, подцепил на рыбном складе рефрижератор и повернул обратно домой. Я отобрал у него его машину, перегнал домой, разгрузил и наткнулся на триста килограммов кокаина.
Кэролайн придвинулась к сыну.
— Брет не знал, — выдохнула она.
Я молчал.
— Он просто выполнял то, что ему велели. Он не знал о том, что в рефрижераторе, — убеждала она то ли меня, то ли сама себя.
Я смотрел на Брета. Кэролайн заговорила на тон выше.
— Он не знал. Он — ребенок. Мальчик на побегушках.
— Я знал, — произнес Брет.
Голова Кэролайн неестественно дернулась в его сторону.
— Мистер Эстэва доверял мне. Он одному мне доверял.
— Брет... — охнула Кэролайн.
— Да. Доверял. А вы украли кокаин, и теперь мистер Эстэва злится на меня.
— Как часто ты возил Эстэве такой груз?
— Это из-за вас он злится. — Брет покраснел еще сильней, говорил он, хрипя и задыхаясь, как астматик. — У меня была хорошая работа, и он доверял мне. Он одному мне доверял ездить за кокаином.
Кэролайн прижала руки ко рту. Она встала перед ним, но заслонить собой всю его раскормленную фигуру не могла.
— Мне не нужен ты, Брет, — сказал я. — Мне нужен Эстэва.
— Нет, — сдавленно выдавил он.
— Да, — сказал я. — И ты можешь мне помочь.
— Нет.
Все шло совсем не по плану. Если у меня когда-нибудь будет время, возможно, мне удастся вспомнить, что именно случалось по плану в моей жизни.
— Он просто выполнял то, что сказал ему босс, — говорила Кэролайн. — Он не знал. Он не несет никакой ответственности. Ему только семнадцать.
— Я знал, — стиснув зубы, прошипел Брет. — Знал. Знал.
— Черт побери, Брет, — Кэролайн тоже зашипела на него. — Помолчи, ради Бога!
— А вы все испортили. Из-за вас мистер Эстэва злится на меня.