- Пей половину, - приказал лорд Эльенн, беря переполненный кубок и поднося к моему рту.
Я пила, давясь и стуча клыками о края, а кровь капала с пальцев лорда. Потом он опустился на колено рядом с Эрикой, бережно приподнял её и усадил.
- Пей, малышка, - сказал он ласково и мягко.
Эрика послушно пила. Капля крови потекла из уголка её рта, упала на грудь. Я, не отрываясь, всматривалась ей в глаза - не появится ли там отблеск мысли, какой-то признак того, что она снова с нами и телом, и душой? И точно: сначала смутное, а потом всё более отчётливое выражение страдания проступило в её взгляде.
- Папа… зачем? - устало и измученно проронила она с пролегшей между бровей трагической и горькой складкой.
- Затем, что мир стоит того, чтобы смотреть на него ясными глазами, - проговорил лорд Эльенн, сгрёб дочь в объятия и прижал к себе, зажмурившись.
Я вышла на крыльцо. Небо расчистилось, и осенний сад был озарён яркой луной. Вроде бы я осталась прежней, только холодок поселился под сердцем. Ни мои чувства, ни мысли не изменились, никаких разительных метаморфоз не произошло, только - холодок этот… Лунный, сумрачный.
Лёгкие руки легли мне сзади на плечи. Эрика обняла меня, прижавшись к моей спине и положив подбородок мне на плечо.
- Больше никогда так не делай, красавица, - сказала я, накрывая её руку своей. - Ты очень дорога своему отцу… И мне.
Сразу уехать я не могла: нужно было отогреть Эрику, помочь ей снова стать прежней. Теперь между нами были только платонические отношения, и в ответ на все робкие попытки Эрики страстно прильнуть ко мне я ласково, но твёрдо давала ей понять, что отныне я для неё только сестра и друг. Тяжело и больно было видеть тоску в её глазах, но по-другому я не могла поступить. После того, что между нами было, нелегко довольствоваться дружбой, но постепенно Эрика как будто нашла в себе мужество принять это.
- Лучше жить и любить друг друга так, чем одной из нас пребывать душой в сумраке, а другой - тосковать и мучиться чувством вины, - убеждала я, и она вроде бы соглашалась.
Но в глазах её затаилась грусть…
Мне пришлось присутствовать на Совете лордов и, глядя в глаза матёрым кровососам, заверять их в том, что я более не представляю для них опасности; был там и лорд Немет, до которого я ещё совсем недавно планировала добраться. Я ломала голову над тем, как его достать, и вот - он был передо мной. Казалось, мечта сбылась… Будь у меня с собой оружие - не задумываясь бы убила, но вот злая ирония: теперь я не могла этого сделать, связанная обещанием.
- Дорогие собратья, я отлично понимаю, что Аида заслужила наше недоброе отношение, истребляя нас, - сказал лорд Эльенн. - Но могу вас заверить, что отныне она добровольно прекращает охоту на детей сумрака. Более того, вернув мою дочь Эрику к нормальной жизни, она снискала моё личное расположение и признательность. Думаю, это можно зачесть ей в заслугу.
Двенадцать лордов, сидя за длинным столом в сумрачном и холодном зале, слушали (мой отец был тринадцатым и председательствовал на Совете). Мне было отведено место в стороне от стола, в одиноко стоящем массивном деревянном кресле с кожаной спинкой и сиденьем. Немет, золотоволосый и красивый, как греческий бог, с алыми сочными губами и лебединой шеей, во время всей речи лорда Эльенна сохранял иронический вид, изящно подпирая рукой подбородок.
- Прошу прощения, но что-то мне с трудом верится, что охотница, столько лет преследовавшая детей тьмы, сама!.. добровольно!.. решила уйти на покой, - проговорил он.
- Это - часть её жертвы, - негромко и серьёзно ответил лорд Эльенн. - Благодаря которой Эрика снова радует всех своей улыбкой.
- Хммм… - Немет бросил на меня долгий взгляд сквозь задумчивый прищур. - Интересно знать, что её побудило пойти на такие жертвы ради вашей дочери?
Лорд Эльенн выпрямился, с достоинством блестя глазами.
- Потому что они с Эрикой - родные сёстры, - объявил он решительно.
Среди лордов прошелестел удивлённый шепоток.
- Да, я официально признаю Аиду своей дочерью, - сказал лорд Эльенн. - И готов дать ей мою фамилию - если, конечно, она захочет носить её, присоединив, например, к своей.
Я оценила его поступок. Лорд Эльенн рисковал своей репутацией, признавая подобное родство… И только такой глыбе вампирского мира, как он, можно было позволить себе пойти на такой риск.
- Ого, какой любопытный поворот! - воскликнул Немет, с интересом переводя взгляд с меня на моего отца и обратно. - Не ожидал, не ожидал. Да и для всех присутствующих это немалый сюрприз, насколько я могу видеть.
- Итак, уважаемые собратья, я прошу вас отнестись к моей просьбе со всей серьёзностью, - сказал лорд Эльенн, опираясь обеими руками о край стола и обводя глазами собрание. - Я ходатайствую о заключении мирного соглашения между Аидой и вампирским сообществом. Она не трогает вампиров, вампиры не трогают её - примерно так. Аида, - обратился он ко мне, - подтверди уважаемому Совету лордов, что ты обязуешься исполнять свою часть соглашения.
Тринадцать пар вампирских глаз были устремлены на меня выжидательно, враждебно, с любопытством, настороженностью, недоверием - целая гамма эмоций выражалась в них.
- Да, подтверждаю, - глухо проговорила я. - Я покидаю ряды охотников.
- Невероятно, - с потрясённым видом произнёс Немет, откидываясь на спинку кресла и скрещивая руки на груди.
- И тем не менее, это так, - ответил лорд Эльенн.
Разразился спор. Мой отец привлёк на помощь всё своё красноречие, убедительность и дипломатию, и когда в конце концов было решено проголосовать, семь вампиров оказались на его стороне, четыре высказались против, а Немет воздержался. Он сидел с таким видом, будто его крайне изумляло всё происходящее, и время от времени восклицал: "Ну надо же!", "Кто бы мог подумать!", "Всемогущий сумрак!"
- Я не готов проголосовать ни за, ни против, - объявил он. - Как решит уважаемый Совет, так и будет.
Простым большинством голосов мирное соглашение было утверждено. Вот, Алёнка, это и есть та грустная история о моём выходе "на пенсию".
Лорд Эльенн обучил меня всем вампирским психическим приёмам, в том числе и самым сложным и мощным - тем, которыми владеют только старые опытные лорды, а также поделился со мной рецептами многих снадобий. Его фамилию я присоединила к своей, став Вангелиди-Эльенн, но фактически пользовалась только первой частью этой двойной фамилии.
Как я жила дальше? Уйдя из охотников, я утратила смысл своего бытия. Цель, ради которой я на протяжение многих лет открывала глаза по утрам, больше не существовала. С моим мужем, богатым русским бизнесменом, я познакомилась в казино в Монте-Карло. Историю моего брака ты знаешь: я рассказывала об этом Эрике, и почти каждое слово в этом рассказе было правдой. Почти - за исключением одной детали. Я сказала, что не поладила со взрослой дочерью мужа, но на самом деле мы очень хорошо поладили. Собственно, девушка меня сначала и заинтересовала, а потом её отец положил на меня глаз. В постели я была ему не нужна: на самом деле он любил юношей, а жена ему требовалась для прикрытия. А мне надоело быть перекати-полем, захотелось стабильности, и вот - случился этот странный союз, просуществовавший, впрочем, недолго. При разводе муж меня хорошо обеспечил: то, что мне досталось, составляло лишь небольшую часть его состояния, так что он ничуть не обеднел, а мне одной этого было более чем достаточно. Работу психотерапевтом я себе придумала, чтобы не умереть со скуки, а ещё отчасти потому, что у пациентов под гипнозом очень удобно понемножку брать кровь из незаметных мест. Вреда им это не наносило, а меня избавляло от необходимости рыскать в поисках жертвы по улицам города.
А потом я встретила тебя. И, кажется, смысл вернулся в мою жизнь.
Ты ещё не устала слушать мои откровения, Алёнушка? Видимо, действительно пора заканчивать болтовню и начинать действовать. Я верну тебя к жизни, обещаю. Держись там, милая, осталось совсем чуть-чуть.
Глава 29. Штурм замка и спящая красавица
- "Красивые - красивой. Спи, дитя!" - вздохнул князь Огнев, любовно и бережно укладывая срезанные в саду белые розы по периметру гроба.
Самый большой и красивый цветок он положил на грудь Алёны, осторожно отогнув её ледяные пальцы и подсунув стебель под них. Розовый шип вонзился в кожу на её руке, но ничто не дрогнуло в её неподвижном, бледном и спокойном лице.
- О! - сокрушённо воскликнул Огнев, тихонько поправляя розу так, чтобы шипы не касались руки Алёны. - Простите меня, моя милая.
Гроб был дорогой и огромный - слишком большой для такой хрупкой девушки: места в нём вполне могло хватить ещё для одного человека. Белоснежный шёлк внутренней обивки, блестящая полированная поверхность крышки… Печальная роскошь. "Это всё, что я могу сделать для неё", - сказала Эрика.
Огнев с грустью всматривался в покрытое смертельной бледностью лицо в гробу, когда в зал вошла Эрика.
- Князь, может, хватит уже вздыхать, как герой романтической баллады? - проговорила она вполголоса. - Зачем это всё? Сколько ещё вам нужно времени, чтобы на неё налюбоваться?
- Моя дорогая мадемуазель Эрика, вы разве не читали Эдгара Аллана По? - скорбным шёпотом ответил Огнев. - В его "Заживо погребённых" очень ярко описаны подобные случаи. Я думаю, нам следует подождать ещё немного… Пока не появятся… гм, гм… явные признаки тления. - И князь вздохнул.
Эрика покачала головой, болезненно поморщившись.