– Так всегда здесь поступают. Именно поэтому местные жители не запирают свои автомобили. Но не тревожься. Сегодня на улицах столько людей, что, думаю, ни один уважающий себя зверь сюда не сунется.
Мы разыскиваем тех медведей, которые могли зайти прошлой ночью в город, а после, застигнутые восходом солнца, спрятались и заснули в ожидании заката. Вообще-то эти животные нормально соседствуют с людьми большую часть времени. Опасность возникает, только если случается что-то непредвиденное. В основном медведи избегают встреч с человеком и просто роются в мусоре в поисках еды.
Китти вздохнула:
– Мне нужно серьезно пересмотреть свое представление о белых медведях.
– Подожди, пока не увидишь их в привычной для них среде обитания. Не отпущу тебя домой, пока не узнаешь о белых медведях все.
– Я и так стала заложником авиакомпании. Ты тоже собираешься сделать меня своей пленницей?
– А у тебя на примете есть какое-то более интересное дело?
И в самом деле, после того, как Китти закончила монтировать репортаж о Цюрихе, ей больше нечем было заняться.
Уилл заглянул под очередное крыльцо, и Китти подумала, что не готова к встрече нос к носу с трехсоткилограммовым диким животным.
– А как поступают профессионалы, если им встречается голодный медведь?
– Ловят его, а потом транспортируют по воздуху туда, откуда зверь пришел, и оставляют там вместе с небольшим запасом еды, чтобы хищник не стремился покинуть свое место обитания.
– А если он вернется в город, потому что ему понравится перелет на вертолете, после которого оставляют еду?
– Те медведи, которые появляются в Черчилле повторно, проводят несколько скучных недель в клетке, а потом переправляются за сотню миль отсюда. Это необходимо, чтобы город у них вызывал неприятные ассоциации.
– И их легко в этом убедить?
– Медведи похожи на людей, – пробормотал Уилл прямо в объектив. – Им нужно лишь обеспечить свои семьи едой и безопасным укрытием, чтобы выжить.
Темнота, уже наползающая на улицы, казалось, отразилась и в глазах Маргрейва. Китти глубже натянула меховой капюшон, спасаясь от пронизывающего ледяного ветра.
Заметив это, Уилл бросил:
– Идем, пора брать город в кольцо.
Именно Хеллоуин вытянул Уилла из того болота, куда его затянуло после гибели Марселы. Заступив на должность спасателя здесь, в Черчилле, он взял на себя среди прочих обязанностей и ответственность спасать беззащитных детей от медведей. Глядя на разрисованные детские лица, сияющие улыбками, он вспоминал о том, как много жизней спас, вовремя оказавшись вместе со своими собаками рядом с попавшими в беду людьми. Пусть даже ему не удалось спасти собственную жену.
Уилл остановил свою машину в условленном месте, на возвышении, между новеньким джипом Марка Келота и обшарпанным грузовичком Дома Бреннана. Расстояние между машинами составляло около тридцати футов. Включенные фары были направлены в сторону, противоположную городу, создавая световой заслон, преодолеть который не рискнет ни один медведь.
Китти, перебравшись на заднее сиденье, перевела камеру в режим максимального приближения и направила объектив на лежащий внизу Черчилл. Там уже начали сновать от дома к дому детские фигурки, одетые в костюмы оборотней, драконов, колдунов. Но никто не нарядился привидением, невестой или белым медведем.
Сменив фокус, Китти направила камеру на Уилла и спросила:
– А почему дети не выбирают костюмы белого цвета?
В нагретом салоне автомобиля она скинула с головы капюшон, который так шел к ее глазам. В наступивших сумерках металлический отлив ткани куртки придал фарфоровой коже Китти слабое сияние.
– Белое не надевает никто, чтобы его не спутали с медведем. Если поднимется ложная тревога, Хеллоуин тут же закончится для всех, – пояснил Маргрейв, стараясь не замечать камеру.
Он поудобнее устроился за рулем, обшаривая взглядом огромное пустое пространство вокруг: не мелькнет ли внезапно фигура зверя. Впрочем, вряд ли сегодня появится хоть один.
Китти повернулась, и ее блестящая куртка зашуршала. Эта девчонка не может усидеть на месте дольше часа даже на таких мягких сиденьях. Вечно она в движении и немного напоминает акулу: если та остановится, то не сможет дышать. Мозг и тело Китти не знают покоя – ей постоянно нужно чем-то себя занять. Наверное, она уже разучилась отдыхать.
– Кем ты тут работаешь? – полюбопытствовала она, выключив камеру и бросив ее себе на колени.
– Я занимаюсь наземным поиском. Эта обязанность требует быть готовым к спасению людей круглые сутки семь дней в неделю.
– А что еще входит в твои обязанности кроме помощи детям на Хеллоуин?
– Я проверяю плотину каждый день, сотрудничаю с лесниками, иногда сопровождаю группы туристов.
– А еще помогаешь тем, кто исследует белых медведей.
– С чего ты так решила?
– Потому что ты слишком много знаешь об этих животных для того, кто переехал сюда всего пару лет назад. И потому, что местные жители относятся к тебе с уважением, хотя и стараются держаться на расстоянии.
Уилл недружелюбно фыркнул, словно медведь.
– Тебе платят за твою работу? – спросила Китти без обиняков.
Вот такой прямолинейной Уилл ее и запомнил. Живя с Марселой, он был вынужден постоянно тщательно подбирать слова и успел забыть, каково это – говорить все начистоту.
– Власти Манитобы оплачивают мне полставки за руководство командой спасателей. На жизнь хватает.
– Но только не по местным ценам. Мне только что пришлось выложить целых девятнадцать долларов за четыре батарейки!
Теперь Китти собирается выяснить, сколько денег он тратит? Что она делает? Но Уилл никогда не отступал перед брошенным ему вызовом.
– Не покупай здесь ничего в разгар туристического сезона, – одарил он собеседницу мудрым ответом. – А откуда такой интерес к моему кошельку?
– Я просто… Думаю, я пытаюсь убедиться, что у тебя все в порядке.
Уилл почувствовал, как в животе все сжалось.
– У меня все хорошо.
– А разве ты ответил бы иначе?
– Может, показать тебе справку от врача?
– Я лишь хочу знать, как обстоят дела… Из-за того, что случилось с тобой сегодня. Всему виной то, что произошло в Непале?
К счастью, у Маргрейва до этого было в запасе несколько часов, чтобы успеть придумать правдоподобный ответ.
– Просто я испытал досаду при мысли, что ты заблудилась и тебя съели волки. Что бы я тогда сказал твоему работодателю?
– Мой босс не расстроился бы из-за такого пустяка, успей я к тому времени сдать готовый репортаж, – усмехнулась Китти, а затем посерьезнела. – Но в твоем взгляде я увидела вовсе не досаду.
Уилл посмотрел перед собой на лучи фар, прорезающие сгустившуюся темноту. В горле запершило.
– Я что, не могу разозлиться из-за того, что зря потратил время на твои поиски?
Китти поморщилась, словно от боли, и Маргрейв почувствовал себя негодяем. Но он тут же мысленно напомнил себе, что его гостья проведет тут еще лишь несколько дней и после вернется к другому стилю жизни, а ему, Уиллу, предстоит остаться в своем мирке. Так тому и быть.
– Ты видел столько смертей, – храбро продолжила Китти.
– Ты забыла, какова моя профессия?
– Я знаю, что ты обычно отыскиваешь людей, которые замерзли от холода или все еще живы. Но при землетрясении картина совершенно другая. Должно быть, это было ужасно.
Продолжать разговор во враждебном тоне для Маргрейва было слишком тяжело. К тому же речь зашла о незнакомых людях, которых он вытаскивал из-под обрушившихся зданий, а не о Марселе, погребенной под тонной жидкой грязи. Поэтому Уилл немного ослабил оборону и ответил:
– Я лишь привозил своих собак к разрушенному зданию. Они по запаху находили людей, подавали знак, а затем в дело вступала другая команда: разбирала завалы. А я с собаками переходил на другое место.
– Должно быть, они смертельно устали.
– Усталость ничто в сравнении с разочарованием. Те собаки, что были натренированы искать трупы, находили их каждые двадцать секунд, а те, кто натаскан на спасение живых… Мне пришлось нанимать местных жителей и просить их прятаться под обломками зданий, чтобы собаки считали, что находят выживших.
Китти широко распахнула глаза:
– Какой кошмар!
Уилл пожал плечами:
– Для собаки, наученной работать по мертвым, обнаружение слишком большого количества трупов травмирует психику. А если собака-спасатель находит слишком мало выживших, она теряет рабочие навыки. Поэтому с ними необходимо обращаться бережно, давать им передышку.
– Именно поэтому ты вернулся домой, в Покхару? Ты хотел поменять уставших собак на свежих?
Маргрейв откинулся на спинку сиденья:
– Ты жаждешь подробностей, да? Твой журналистский ум не успокоится, пока не нарисует полную картинку того, что случилось с Марселой?
– Полагаю, "жаждешь" – не тот глагол. Но мне хотелось бы понять.
– Понять, что случилось, или понять меня?
– Наверное, и то, и другое. Ты говорил с кем-нибудь об этом?
Уилл бросил на нее свой самый ледяной взгляд, которым обычно окидывал провинившихся собак, и те сразу начинали дрожать от страха. Но с Китти это не сработало.
– Ты разгневался. Это в тебе говорит твоя скорбь.
Он провел пальцами по волосам:
– Нет. Мой гнев – это просто гнев. Здесь, в Черчилле, я сумел упорядочить свою жизнь. Я веду тихое существование, у меня получилось оставить прошлое позади и сосредоточиться на своей работе. А теперь ты собираешься вытащить на свет все, что я похоронил в душе, и начать в этом копаться?
– Я лишь пытаюсь убедиться, что у тебя все в порядке, – повторила Китти.