* * *
- Какая вышла странная и удивительная встреча! - восклицала Рамичи, расчесывая перед сном свои кудри.
Гребень двигался по волосам стремительно и бестолково - Рамичи беспорядочно перекладывала его то в правую, то в левую руку и думала о чем-то, явно не связанном с ее вечерним туалетом. На гребне оседало все больше золотистого "пуха".
- Я опасаюсь за твою гриву, - заметила Таллури.
- Да?.. - Рамичи не обратила на замечание никакого внимания, мечтательно щурясь, и произнесла самой себе: - Завтра еще пойдем.
- К Университету?
- А? - очнулась подружка. - Я имею в виду - на дружескую прогулку.
- Так каждый день можно? - перегруженная впечатлениями Таллури уж и не знала, вместит ли еще.
- Нет, каждый день нельзя, - вздохнула Рамичи. - Во- первых, учеба, - она загнула палец, - во-вторых, время для подготовки, размышлений и медитаций, - она загнула второй палец, а за ним - третий: - А еще есть государственные и религиозные праздники! А еще мы посещаем Храм и многое-многое другое. Ребята бывают заняты на полевых изысканиях и работах. Но завтра, - она со значением подняла указательный палец, - завтра они свободны!
- А послезавтра? - на всякий случай спросила Таллури.
- А вот послезавтра - нет! - новый вздох. - Послезавтра они отправляются на какие-то древнеисторические руины. Там у них научная работа, поиск чего-то, анализ почвы, что-то еще, я не все поняла, - Рамичи опять взмахнула черепашьим гребнем - золотистые локоны едва успевали свиться обратно в колечки между взмахами беспощадной руки.
За окном, сквозь густую листву дикого винограда, пробивались последние лучи закатного солнца. Таллури смотрела на игру пурпурных световых пятен на стене, на перетекающие по комнате мягкие тени, и картинки истекшего дня хаотично мелькали в ее сознании, непоследовательно сменяя друг друга.
Мелькание гребня подружки мешало Таллури воспроизвести и запечатлеть в памяти главное, что произошло за истекший день. Она прикрыла глаза. Перед мысленным взором встала ослепительная в своем величии пирамида Университета, весь в бело-розовых и кремовых лотосах канал, безупречной прямой линией рассекающий надвое парк, и сам парк, переходящий незаметно в лес, и озеро в лесу.
Затем она вдруг "увидела", как уходит, не оборачиваясь, Энгиус. Таллури попыталась "последовать" за ним мысленно. Но ей лишь открылись на мгновение чаща леса, горы и, словно приближенная подзорной трубой, пещера с очагом. Очаг был холоден: пещера пустовала. Таллури не имела права да и не смогла бы "найти" Энгиуса, как бы ей того ни хотелось. Чувство легкой грусти стеснило сердце.
Но вслед за пещерой опять вспомнилось прекрасное лесное озеро, где она сегодня училась плавать. И ощущения воды, обтекающей-обнимающей тело, мгновенно успокоили душу. "Плавать - это как бы летать!" - с удовольствием заключила она.
Воспоминания сплелись: Таллури "слышала" голоса лесных птиц и перешептывание листвы и ветра, плеск озерной воды, "видела" блики солнца, играющие на поднятой ветерком ряби. В глубине души звучали голоса обретенных сегодня друзей - Климия и Нэфетиса. И втекали, растворяясь в самой душе, запахи - сосновой смолы и хвои, разнотравья и свежести озерной воды, мокрого песка и чего-то еще, неуловимого… будто прозрачного…
- …конечно, наши родители уже тогда были знакомы, - оказалось, Рамичи продолжала о чем-то бойко вещать. - А уж теперь, после этой страшной заварухи…
- Какой заварухи? - включилась Таллури.
- Ну как это какой? Я войну имею в виду! Полгода, как правительство установило, не без помощи армии, разумеется, да еще и используя какое-то новое оружие, не знаю, какое, в общем, установило порядок. И теперь мои родители и родители Отбантов твердо решили…
- Слушай, кажется, кто-то к нам собирается… или уже едет… просто совсем близко, кажется…
- Слушай, - передразнила Рамичи, - кажется, ты меня перебиваешь! Если тебе совсем неинтересно, как наши семьи стали побратимами, ты так прямо и скажи. Кто собирается, тот приедет. Что тут волноваться? Кстати, я ничего не слышу.
- Я тоже не слышу, - пожала плечами Таллури, - но есть еще… - она повернулась к открытому окну, - …запахи и то чувство, которое подсказывает о приближении живого раньше, чем оно появится перед глазами. Нет, не интуиция. И не ясновидение.
- В общем, через какое-то время нас в этой комнате станет трое, - быстренько закончила мысль Рамичи. - Предчувствие или что-то там еще, что ж тут такого? Только кто бы это мог быть? Ой! - она вдруг шлепнула себя по лбу. - Ко- нечно! Эннея должна была прибыть именно сегодня. Только уж дело к ночи, не думаю…
- Да вот же! - Таллури протянула руку к окну.
Рамичи привстала, выглянула в окно и радостно сообщила:
- Экипаж уже виден! Хотя и не слышен. Эннея любит бесшумно перемещаться. У нее, я думаю, самый бесшумный экипаж в Городе.
- Она не одна, - заметила Таллури.
- Конечно, не одна - у нее есть слуги, возничий да еще пожилая женщина, няня, наверное.
- Нет. Еще. Теплое, живое.
- Опять она за свое! - всплеснула руками Рамичи. - Няня тебе не "живое"? Не волк же!
- Погоди, погоди-ка. Большой, больше человека! Мягкий, с гривой и крепкими лапами. Клыки большие.
- Лев!!! - в восторге завопила Рамичи. - Я знаю, я слышала, что у нее львы, которые ее слушаются! Но видеть не видела. Вот здорово! Неужели и вправду она со львами?
Она стрелой вылетела из комнаты на галерею, рискуя свалиться, свесилась через перила вниз головой и оттуда (ее голос стал глуше) продолжала взахлеб вещать:
- Подъехала! Таллури, смотри - у нее лев и львенок! Ой, маленький какой! Очень хорошенький, как игрушка. Иди же посмотри. Ой, нет, не ходи, она сюда его несет!
Таллури все же выглянула: экипаж - легчайшая синяя ткань, затканная серебристыми узорами, ухоженные кони лунно-белой масти, блестящие полированные поручни и крепежи - всё казалось необыкновенным.
Вышедшую из экипажа Эннею сверху было не разглядеть. Видно было только, что она дала какое-то распоряжение слугам и направилась к входу. На руках она действительно держала нечто округлое и бархатистое. Вскоре легкие шаги Эннеи раздались в коридоре перед дверью, и Таллури с Рамичи вернулись с галереи в комнату.
Дверь распахнулась. На пороге, лучезарно улыбаясь, стояла высокая девушка, почти воздушное существо, в необыкновенно красивом наряде небесного цвета. Тонкие браслеты украшали ее запястья, а изящный ободок, весь в мелких сверкающих камешках, охватывал голову, будто придерживал готовые разлететься легкие, как перышки, белокурые локоны.
Таллури замерла на месте как вкопанная: она никогда в жизни не видела девушек, одетых столь нарядно в обыденное время. Да и в праздники такого наряда, что уж скрывать, тоже не видела. Ей захотелось коснуться ткани платья Эннеи, драгоценной фибулы, придерживающей на плечах драпировку, тонких, как нити, браслетов. Да и волос Эннеи ей хотелось коснуться: они казались ей перьями дивной птицы. Но, конечно, Таллури сдержалась.
На руках Эннеи и в самом деле угнездился маленький львенок. Он сладко спал, свесив толстенькие лапки с предплечья хозяйки и посапывая. Его мягкое песочного цвета брюшко легонько вздымалось в такт дыханию.
Эннея встретилась глазами с девушками в комнате и улыбнулась еще лучезарнее - в голубых глазах светилась безмятежность весеннего утра.
- Это мой маленький Виру, - голос Эннеи был высок, но приятен, а взгляд призывал незамедлительно восхититься ее питомцем.
Соседки по комнате ошеломленно молчали. Эннея поняла их онемение по-своему и почти виновато добавила:
- О, простите! Язабылаприветствоватьвас, какполагается по этикету! - она церемонно, но совсем не нарочито опустила глаза и мелодично произнесла, почти пропела: - Мирный вечер! Оказаться с вами в одном обществе большая радость для меня! Пусть трудности и печали ушедшего дня растворит в себе грядущая ночь. И пусть принесет она с собой благодарение Единому Богу и приятный отдых!
Не умеющая как следует ответить и сознающая себя полной дикаркой, Таллури сконфуженно молчала, зато Рамичи расстаралась за двоих:
- Надеемся, что путь был нетруден и дух-Хранитель защищал тебя и твоих людей. Надеемся также, что тебе приятно войти под этот кров, - она тоже опустила глаза. - Твое соседство нам приятно, а общение с тобой приносит радость.
Едва Рамичи подняла глаза, Таллури, решив, что с церемониями покончено, тут же спросила:
- А можно мне его погладить?
- И мне! - подхватила Рамичи, плюнув на этикет.
- Конечно, я для этого и принесла Виру сюда, - улыбка Эннеи, казалось, заливает комнату светом.
С церемониями было покончено - все по очереди стали тормошить малыша Виру, но его это совершенно не обеспокоило. Более того - даже не разбудило. Во сне он развалился еще вальяжнее, подставив всеобщему обозрению пушистое брюшко и вытянув шею - для удобства всех желающих его почесать.
- Вот ленивец! - восхитилась Рамичи.
- Он очень добр и всегда будет добрым львом, - проворковала Эннея, любуясь своим питомцем. - Впрочем, ему уже пора домой.
Она полуобернулась и кому-то кивнула. Только теперь Таллури заметила стоящего за ее спиной слугу, который тут же кинулся исполнять желание своей госпожи - подбежал и с поклоном принял у нее львенка. Рамичи успела прошептать Таллури:
- Странно все же, что она принесла его сюда.
- Чем ты так удивлена?
- Понимаешь, я заметила, что Эннея ничего просто так не делает. Ну, то есть я хочу сказать, есть какой-то особый смысл в том, что она притащила львенка в студенческий поселок.
- А если просто спросить ее, зачем она это сделала?