- Нет, в казино - это слишком серьезно. Вот скажите, вы когда-нибудь играли в игровых автоматах?
- Конечно, играла. Еще в одноруких бандитов, - не без смущения признаюсь я.
В черные дни нашей нищеты я позволяла себе бросать в автомат… немного, десять - пятнадцать монет под девизом: нет денег, и это не деньги. И что странно, иногда выигрывала.
Мой тогдашний муж Женя, увидев дома не предусмотренные нашим бюджетом вкусности типа сырокопченой колбасы, спрашивал:
- Опять играла?
- Совсем немножко бросила. Подумала: а вдруг?
Он хмурился и говорил:
- Я боюсь, что ты пристрастишься. Это якобы труднее излечивается, чем наркомания.
Сравнил! Наркотики и примитивный азарт. Я знала, когда нужно остановиться, и ни разу не проигрывала больше пятидесяти рублей.
А вот Катя к автоматам даже не подходила. Хотя не так давно мы были с ней на рынке и я попросила ее подождать рядом, пока я "побросаю монетки".
- Может, и ты попробуешь? - предложила я.
- Нет! - шарахнулась Катя. - Я не умею вовремя останавливаться. И не контролирую степень собственного азарта…
Тогда еще я не знала про наркотики, но теперь думаю, что и увлечение ими идет из одного: неумения вовремя останавливаться, невладения собственными эмоциями…
- Вы как любите играть: на банкноты или на пятачки? - продолжает допытываться Михаил Иванович.
- На пятачки! - признаюсь я. - Мне приятно слушать, как они звенят, падая в накопитель.
- Наш человек! - кивает Найденов.
Он что-то шепчет Вове. Тот кивает и, поднявшись из-за стола, направляется к выходу.
На столе уже стоят холодные закуски, так что мы вполне можем перекусить. Я сразу подвигаю к себе заливной язык. Салаты, как всегда, предпочитаю с горячими закусками.
- Горячее я попросил принести в темпе, - сообщает Анатолий Викентьевич, - а то их фирменное блюдо готовится не меньше часа. У нас ведь совсем другие планы?
- Наскоро перекусить и заняться делами, - посмеивается Найденов.
А я считала, что мы будем сидеть в ресторане долго, пить и есть, танцевать, то есть все как обычно. Ведь Михаил Иванович приглашал меня именно в ресторан…
Мы не сразу замечаем, что к этому времени появляется оркестр, который начинает играть какую-то медленную мелодию.
- Разрешите? - поднимается из-за стола Анатолий Викентьевич.
- Пожалуйста!
Я люблю танцевать. Если в свое время я бы не увлеклась карате, непременно стала бы заниматься бальными танцами.
- И вы часто в командировках так развлекаетесь? - все же не могу не поинтересоваться я у своего партнера.
Он медлит с ответом.
- Ну не так чтобы часто.
Понятно, откровенности от него ждать не приходится.
- Но вам это не нравится?
- Почему?
Легкое пожатие плечами.
- Тогда расскажите анекдот!
- Почему - тогда?
На его лбу появляется задумчивая складка.
- Если предложенные мной темы у вас не вызывают энтузиазма, ведите разговор сами.
- А это обязательно?
- Обязательно, - утверждаю я. - А иначе чего бы мы с вами вышли подвигаться в пустом зале? Может, пообниматься на виду у всех?
Анатолий Викентьевич тут же несколько отодвигается от меня. Я нарочито тяжело вздыхаю и замолкаю.
Начбез говорит:
- Знаете, почему у нас не может быть женщины-президента?
- Почему?
- Потому что женщины России в основном не любят друг друга.
- Вот это уже лучше! - фыркаю я. - А еще?
- Больше не помню, - честно признается он, но когда заканчивается музыка, незаметно с облегчением вздыхает.
Вот так легко и просто можно отвадить от себя любого мужика.
Когда опять начинает играть музыка, из-за стола подхватывается Михаил Иванович:
- Разрешите?
Мы выходим танцевать, я смотрю в его темно-синие глаза и тут же забываю, что и над ним хотела поприкалываться. Тем более что в отличие от своего главного телохранителя Найденов, что называется, за словом в карман не лезет.
Но почему я только сейчас заметила, какие красивые у него глаза? Главное, мой любимый цвет.
"Потому что раньше ты в них и не смотрела!" - подсказывает внутренний голос.
Оказывается, чтобы прийти в себя, очнуться - надо на некоторое время сменить обстановку. Вот я приехала в Москву, пошла в ресторан с тремя мужчинами, и вдруг будто какой нарыв во мне лопнул. Задышала, стала по сторонам смотреть и, главное, видеть то, что у меня под носом происходит. Понятно, что это я сама над собой издеваюсь, но сколько же можно?!
Я гоню от себя мысли и внутренний голос, который уже делает попытку напомнить мне, что будет завтра. А завтра я пойду к однофамилице своего сыночка на Малую Бронную.
Не думать!
- У вас все время такой вид, - вдруг вторгается в мои мысли голос Найденова, - как будто вы пытаетесь решить некую сложную проблему.
- Правда? - удивляюсь я; до сего времени мне казалось, что я ухожу в себя незаметно для других. Кроме Кати, конечно.
- Правда, и тогда, видимо, мужчины просто боятся спугнуть четкий полет ваших мыслей.
- Действительно, глупо, - соглашаюсь я, - постараюсь впредь следить за собой.
- Может быть, я мог бы вам чем-нибудь помочь?
- Вряд ли, - бормочу я, уязвленная этим разговором.
Конечно, Найденов постарался смягчить свои наблюдения, но и так ясно, что я произвожу на других впечатление женщины, у которой не все дома.
- Да и зачем вам чужое горе?
- Вот как, даже горе?
- Да это просто так говорят… Я хотела сказать, что ничего страшного в моей жизни не происходит. Крыша над головой есть, зарабатываю я тоже достаточно, чтобы ни от кого не зависеть. По крайней мере могу не рассматривать мужчин с точки зрения их материального благосостояния.
- Так ли уж хорошо - ни от кого не зависеть? Не заметишь, как и в самом деле не окажется рядом того, от кого бы хотелось зависеть.
- Не знаю, - сержусь я, - мне всегда казалось, что материальная свобода - мечта всякого нормального человека.
- А я всегда считал, что к женщинам это не относится. Они, наоборот, ищут того, кто согласится их обеспечивать. Зря, что ли, каждая мечтает не столько быть Золушкой, сколько найти принца. А принц - это жизнь в замке и казна к твоим услугам! Получаешь, можно сказать, вечный шопинг.
- Что-то не очень хорошего мнения вы о слабом поле. Мне, например, вовсе не нужен принц, да и шопинг я вполне сама себе обеспечиваю.
- Для нашего времени это редкость, - замечает он.
- Ну почему редкость? У меня есть подруга Катя, которая тоже с успехом обеспечивает себя и своего сына.
- Случайно, это не все та же Самойлова?
- Самойлова… Постойте, вы второй раз уверенно называете ее фамилию… Разве она - единственная Катя в городе?
В моей голове появляются и тут же начинают роиться подозрительные мысли. Почему вообще его начальник безопасности позвонил в мое агентство? Если на то пошло, никакой необходимости приглашать женщину-телохранителя у Найденова не было. Ерунда все это, будто ему нужно время для ответа, пока я стану мучиться с переводом. Ведь вначале он не имел понятия о том, знаю ли я английский язык. А когда узнал, что немного кумекаю, сразу придумал причину… Что же ему от меня нужно?
Я смотрю Михаилу Ивановичу в глаза, и, словно в ответ на мой взгляд, он пытается притянуть меня к себе. Хочет, чтобы я положила голову ему на плечо? Я ведь предупреждала, что девушки моего агентства не оказывают интимных услуг.
- У нас не принято предпринимать методы самозащиты против наших клиентов, - говорю я ему холодно.
С понтом я прямо такая недотрога.
Он сразу отпускает меня и даже нарочито далеко отступает в сторону.
- Намек понял!
И тут, на мое счастье, оканчивается музыка.
Правда, Михаил Иванович так прикалывается. Как будто он меня боится. Тут же он берет меня под руку, все же прижимая к себе, и ведет к столу.
- Спасибо!
Чуть ли не кланяется мне.
Отчего-то я уверена, что он не ответит на все мои "почему". По крайней мере сегодня.
Глава тринадцатая
Не успеваем мы усесться за стол, как возвращается телохранитель Вова с каким-то бумажным пакетом.
Найденов подзывает официанта и рассчитывается с ним. Потом командует:
- Пошли!
И мы все четверо идем к выходу.
- Что это у тебя в пакете? - спрашиваю я у Вовы шепотом.
- Подержи, - говорит он и сует мне этот странно тяжелый пакет, в котором что-то звякает. И посмеивается. - Да монетки это, монетки, для игры в автомате.
- А что, они прямо на месте не обменивают?
- Мало ли, очередь или у них нет достаточного количества, а шеф не любит ждать.
Куда я попала? Но это я говорю себе так, посмеиваясь. Мне нравятся такие неформальные отношения с клиентами, которые не отражаются на наших "производственных" отношениях.
Наверное, я все же подсела на эту азартную струну, потому что обрадовалась одному виду автомата и даже в груди заскреблось от предвкушения: сегодня я должна выиграть!