И близнец, вроде бы обрадованный результатом, сию же секунду наполнил бокалы и ласково поставил бутылку в ведерко со льдом. И тоже отступил.
- Понтярщик хренов! - возмутился нетерпимый Ангел. - Как будто чего в вине сечет! Парвеню, рожа сыскная!.. Да, кстати, Ильин, ты интересуйся, интересуйся подробностями, но - аккуратно. Он же тебя поймать хочет… Так что не спеши, потяни резину, выпей вот лучше для затравки, вино классное, аусгезейхнет. И улитки стынут…
Ильин поднял бокал.
- Ваше здоровье, - сказал он гебисту.
- Спасибо, - принял тост Олег Николаевич. Чокнулись, глотнули - вино как вино, Ильин вообще-то водку предпочитал. Он замешкался, исподтишка глядя, как сотрапезник справится с поданными приборами. Оказалось - несложно. Зацепил улитку - она была горячей, ощутимо жирной и все же вкусной. Проехала без задержки.
- Так я о шлеме, - сказал Олег Николаевич. И вдруг будто бы усомнился: - Вам интересно?
Ильин мысленно поблагодарил Ангела за совет - не спешить. Ангел тоже мысленно ответил, что, мол, не стоит благодарности.
- Интересно или нет, - невежливо сказал Ильин, не оставляя, впрочем, процесс поглощения улиток, - а вы все одно расскажете. За тем и пригласили… Валяйте. Интересно, интересно, не буду врать.
- А коли интересно, то вот вам факт. Шлем-то был летный, - голосом выделил Олег Николаевич, - да не простой, а высотный.
- Прямо стихи, - усмехнулся Ильин. И спросил: - Ну и что, что летный-высотный?
Не спеша запил улитку холодным глотком шабли.
- Следовало ожидать, - сказал Ангел. - То, что ушло под воду, рано или поздно всплывет.
- Никак Бернард Шоу? - ехидно поинтересовался Ильин.
По инерции поинтересовался, поскольку не привык давать спуску Ангелу, а на самом деле его весьма волновала нештатная ситуация, и без Ангела из нее, понимал Ильин, ему не выпутаться.
- Мое! - обиделся Ангел. - Вот замолчу сейчас навек, закуклюсь - что станешь делать?
Угроза была жуткой.
- Извини, - сказал Ильин, - погорячился. И вправду: как себя держать?
- Получи ответ на твое "ну и что". Действительно, ну и что? Шлемов, что ли, не видывали?..
Ответ ждать не заставил.
- Как "ну и что"? - Олег Николаевич про Ангела не знал, но заочно с ним согласился. - По-вашему, высотные шлемы в глухих озерах так прямо и складируются?.. Там, милейший Иван Петрович, ни одного аэродрома в округе и близко нет. Шлему взяться неоткуда.
- Нападай, - посоветовал Ангел.
- Слушайте, чего вы ко мне пристали с этим шлемом? - возмутился Ильин, даже вилку положил. - Я, что ли, его там потерял?
- Это я и хочу узнать, - сообщил гебист.
- Не терял. Ничего про шлем не знаю. В глаза его не видел!
- Хорошо, - быстро согласился Олег Николаевич, - не видали так не видали. Черт с ним, со шлемом. Но вот в чем загвоздка. Рыбачок этот, благонамеренный гражданин, об улове в полицию сообщил. А полиция, интеллигентнейшие все люди, сами ничего не решают, полиция - нам. А мы…
- Спроси: кто "мы", - быстро посоветовал Ангел.
- Кто "мы"? - послушно спросил Ильин. Ангел любил непонятные ходы.
- То есть как? - осекся Олег Николаевич. Гладкую его, отрепетированную речь, полную тонких намеков и гибких аллюзий, вдруг - р-раз! - и сбили дурацким вопросом. Это как на пешем ходу нарваться на столб: не смертельно, но удивительно. Ошеломляет. Хотя все это - не более чем краткая потеря темпа.
- А так. Праздный вопрос. Вы - это безопасность, голому ежу ясно. Выпьем за вас! - И поднял бокал. И выпил. А гебист пить не стал. Засмеялся.
- Хи-итрый вы человек, Иван Петрович. Все-то вам ясно, все-то вам известно, дурочку только ломаете. Давайте про самолет, я жду.
- Про какой самолет?.. Олег Николаевич, уважаемый, дурочку я, может, и ломаю, да только ни хрена не секу: шлем, рыбачок, полиция… Теперь вот самолет какой-то… Поневоле дурочку-то ломать станешь. Объяснитесь, голубчик, битте.
- Извольте. Я ж только того и хочу. Короче, мы - вы правы, мы это мы, госбезопасность, - мы спустили в озеро водолазов, и те обнаружили на дне самолет. Военный. Истребитель сверхзвуковой.
- Упал, значит, - задумчиво огорчился Ильин.
- Значит, упал, - ласково согласился гебист.
- А я здесь при чем?
- Не знаю. Но хотел бы знать.
- Слушайте, - Ильин начал злиться, потому что пришла пора злиться, обижаться, показывать зубы, - сколько можно меня мучить? Ну, нашли меня возле Черного озера. Ну, не помню я ничего, амнезия, так ведь врачи диагноз поставили - не сам придумал. Ну, прилетел я на этом самолете, допустим. Прилетел, сломался, упал, обгорел, потерял память. Логично. Так поднимите самолет - есть же у него бортовой номер! - пошарьте в своих компьютерах, найдите концы - аэродром приписки, часть, полк и скажите мне наконец, кто я! Если это мой самолет, значит, я - летчик, так? А если так, значит, я не только есть, но и был! Кем? Где? С кем?.. Это же шанс! Я от вас не вопросов жду, а ответов. Я устал быть Маугли…
- Неплохо, - прокомментировал спич Ангел. - В меру страстно, в меру взвешенно. Убеждает. Если б я не знал, что ты - летун, принял бы за актера… Ну и каких же ты ответов ждешь, Станиславский?
- Развернутых, - туманно сказал Ильин, сам довольный монологом.
И получил один - вполне развернутый:
- К великому моему сожалению, ваши вопросы останутся без ответов. Пока… - Гебист был - само сочувствие. Фигура горя. Тоже, кстати, актер несостоявшийся… - В памяти наших компьютеров нет бортового номера самолета, а значит, нет части, полка и нет вас. Вы, конечно, были, это факт, но вот где, кем, с кем?..
- Не понял, - настороженно сказал Ильин.
- Объясняю. Самолет, который мы, естественно, подняли, сделан не в России, не в Германии и даже не в Америке.
- На Марсе он, что ли, сделан? Или, может, в Южной Африке?
- А-а-а! - надрывно завыл Ангел, и Ильин всерьез взволновался. Похоже, вышла промашка. Похоже, исправлять ее поздно. Ангел всегда выл, когда было поздно, когда он, Ангел, не успевал заткнуть рот Ильину. - Фигец котенку. - Ангел оборвал фермату и деловито сообщил: - Сам подставился, сам и выбирайся.
- В самую точку! - торжествующе сказал Олег Николаевич. - Именно в Южной Африке. Скорее всего в Южной Африке. Иначе почему он маркирован знаком конструкторского бюро Микояна? А? Как вы сей факт объясните, Иван Петрович?
- А никак, - заявил малость припупевший Ильин. - Никак не объясню.
Да и как, в самом деле, мог он что-либо объяснить, если даже сам Ангел воскликнул ошарашенно:
- Вот тебе и раз! Кто ж знал, что Артем Иваныч и в Этой жизни выберет социализм?
Самолет, на котором Ильин чего-то там прорвал в пространстве-времени и сверзился в Черную лужу, и впрямь сделан был в знаменитом бюро Героя и лауреата Микояна Артема Ивановича, сделан был его наследниками и учениками, поскольку сам конструктор в Той жизни почил в бозе аж в семидесятом, Ильин его уж и не застал.
А в Этой тоже почил? Или не почил?..
- Знал бы, где упасть, соломки подстелил бы, - оригинально заявил Ильин Ангелу. - Чего будем делать? Уйдем в несознанку?
- Из любой ситуации, даже самой безвыходной… - наставительно начал Ангел, но закончить тоже оригинальную мысль не успел.
С тяжким грохотом раскололось задымленное оконное стекло, осколки посыпались на пол, на столы, прямо в супы, жульены и иные герихты, в бокалы и стаканы, на головы вкушающих, на плечи и за шивороты, за декольте, на брюки и на юбки, и вот уже кто-то крикнул от боли, а кто-то от страха, и вот уже чья-то кровь красиво обагрила накрахмаленную скатерть, и боковым зрением Ильин поймал какое-то скоростное движение в ресторанном пространстве-времени, будто рассек его немедленный самолет конструкции Героя и лауреата.
Но то был не самолет.
- Ложись! - гаркнул Ангел.
И Ильин бросился на пол, на осколки, подобрал под себя колени и закрыл голову руками.
Тут как раз раздался взрыв.
Ильин естественно и вмиг исчез из Этой жизни, но в Ту, к сожалению, не попал, а через малое мгновение вернулся назад, в ресторан, и увидел разбитое окно, перевернутые столы, панически орущих мужчин и женщин, развороченный взрывом паркет. А еще он увидел Олега Николаевича, неудобно, с подвернутой ногой, лежащего поодаль и, по-видимому, тоже исчезнувшего из Этой жизни. На время исчезнувшего или навсегда - Ильин проверить не успел. Сверху, может быть даже с неба, стремительно падал какой-то блестящий неопознанный объект. Ильин понял, что бомбежка не закончилась, только и смог резко откатиться в сторону. Объект бухнулся рядом, но не взорвался, а из него плеснулась черная страшная начинка, мгновенно и больно обожгла щеку. "Кислота!" - панически подумал Ильин. "Размечтался", - ернически подумал Ангел. И Ильин увидел рядом мельхиоровый кофейник, вокруг которого разливалась горячая густая жижица. Стало смешно, но щека горела. Откуда-то издалека слышались сирены то ли полиции, то ли пожарных машин, они явственно приближались, и Ангел, совсем от взрыва не пострадавший, не преминул вставить свое:
- Так я не закончил. Из любой ситуации, даже самой безвыходной, умный человек всегда найдет один-два выхода. Два есть: окно и дверь. Вали отсюда, пока можно.
- Куда? - спросил Ильин.
- Куда глаза глядят, - философски заметил Ангел. И Ильин недрогнувшей ногой перешагнул через несчастного гебиста и пошел к одному из двух выходов. Почему не к оконному пролому, который был куда ближе? Да потому, что, зорко увидел Ильин, к пролому через Тверскую неслись давешние крутые качки, а в гардеробе висела куртка Ильина, а идти куда глаза глядят без теплой одежды было вредно для здоровья.