Он медленно прикрыл глаза, наблюдающие за ней. Как резала она яблоко, как вырезала косточки. Он прикажет казнить её, и не потому, что она опасна, а потому, что Мирон сохранил ей жизнь. Вот и всё…
- Будете? - княжна опять протянула ему яблоко, и Идвар качнулся вперёд, чтобы дотянуться до него. Их пальцы снова встретились, но на этот раз она не отдёрнула руку, глядела прямо в глаза. - Что с вами?
- Что?
- Взгляд у вас какой-то отстранённый. Задумались?
Он улыбнулся одним уголком губ, он часто был таким, кто и когда замечал это? Кто удивлялся отстранённости его взгляда?
Откинулся назад, поднося яблоко к губам:
- Вы знаете, где может быть ваш брат?
- А́йрил? Так вы не знаете, где он?
- Мы предполагаем, что он собирает ополчение где-нибудь на севере княжества, может нагрянуть и сюда…
- Так он жив? - она оживилась, глаза её восторженно засияли, и в них появилась надежда. - Он ещё покажет вам, вот увидите!
- Навряд ли, разведка и сторожевые посты вокруг Райрона на сотни миль, он только появится, мы уже будем знать. Тем более, вы забываете, что у нас есть козырь на руках… - она вопросительно приподняла брови. - Теперь мы за стенами города, и у нас, - он сделал паузу, - есть вы…
- Я? - она резко выпрямилась на стуле. - Вы хотите сказать, что я у вас заложница?..
- Получается так, - он пожал плечами неторопливо.
- И, если будет надо, вы прикажете убить меня? - он опять пожал плечами, и она резко поднялась из-за стола. - Вы это сделаете?
- Если будет такая необходимость.
Она резко дёрнула головой, вздёргивая подбородок, поджимая губы, пальцы её впились в рукоять фруктового ножа.
- Тогда уж лучше мне погибнуть, чем отдать вам мою страну… - прошептала со злостью и уверенностью, глядя сверху вниз. Она резко оттолкнула тяжёлый стул, и слуга отшатнулся от высокой спинки.
- Княжна? - позвал Мирон. Она резко обернулась к нему, сверкнув глазами. - Нож оставьте…
Она с силой воткнула нож в столешницу и ушла без провожатых. Идвар проводил её глазами, поднялся, обошёл вокруг стола и не без усилий вырвал нож. Ничего себе. Вот это да. Бросил нож на скатерть и взял со стола кусочек очищенного княжной яблока.
Как бы она чего не сделала с собой, с неё станется, решимости и силы ей не занимать. Он хорошо помнил опись вещей, что у неё забрали, ей не оставили поясов, правда есть шпильки, но ими вряд ли можно себя зарезать. А если выбросится с окна? Бросится с лестницы?
Нажил себе головную боль. Откусил от яблока и забрал со стола последнюю дольку. Это она их чистила, своими руками.
"Эх, княжна, княжна, ну и характер у вас… Как тебя?.. Аэлла… Странное имя… Под стать, под стать…" Отвернулся уходить и встретил удивлённые глаза слуги. Она многих удивляет.
* * * * *
На следующий день он пришёл к ней сам, попросил убрать служанку.
Аэлла глядела на него спокойно, сидела себе за вышивкой и даже занятия своего не оставила, будто к ней каждый день Мироны приходят.
- Вы, как княжна, должны быть знакомы с правилами рыцарской чести… Я хочу взять с вас слово, хочу, чтоб вы пообещали мне…
- Что?
- Что не попытаетесь убить себя, - она хмыкнула в ответ. - Я обещаю вам, что если брат ваш подойдёт к городу, я не убью вас.
- Мало…
Она торговалась с таким спокойным выражением лица, будто не её жизнь была целиком и полностью в его руках!
- Я уберу охрану от двери и разрешу вам свободно ходить по вашему этажу. Этого хватит? - она молчала. - Но я должен быть уверен, что вы не убьёте себя!
Она медленно вытянула иголку с ниткой, пригладила пальцем получившийся стежок. Подняла голову:
- Хорошо, я даю вам слово, что не попытаюсь убить себя.
- Я даю вам слово, что не убью вас, если подойдёт князь к Райрону…
- Не попытаетесь убить.
- Хорошо, я не попытаюсь убить вас. Даю слово.
Она согласно кивнула головой и вернулась к вышивке. Идвар постоял немного и пошёл к двери, княжна так и не оторвалась от работы.
* * * * *
С этого дня жизнь её стала полегче. Аэлла со служанкой выходила из комнаты, посещала библиотеку, могла расположиться в другой комнате, где было теплее и светлее, подолгу сидела на балконе, уставленном цветами, и смотрела на город и землю своих предков, которые она потеряла. Один раз она столкнулась с Мироном, но он прошёл, лишь поздоровавшись и почтительно склонив голову. На ужин он её больше не звал, ну и ладно, Аэлла не обижалась.
С балкона четвёртого этажа она видела, что город живёт прежней жизнью, торговля идёт как ни в чём не бывало, люди занимались своими делами, как и до прихода миропольцев. Это обижало её и одновременно успокаивало. Значит, люди живут, живут и работают, а что в этом плохого? Кто бы ни управлял Райроном, миропольский король или его ставленник в лице Мирона, Райронские ли князья, люди одинаково платили налоги, продавали товары, спешили на ярмарки, ловили рыбу и пасли скот. Если бы не развалины, так и город бы ничем не изменился. Разве сможет Айрил в таких условиях вернуть власть? Разве найдёт он здесь поддержку? Разве люди встанут на его сторону, если все бароны и рыцари уже поклялись служить королю Мирополя?
Она вздохнула. Служанка ушла в комнаты искать новый моток ниток; за спиной послышались шаги, и Аэлла обернулась, собираясь увидеть лицо Эл. Но рядом стоял Мирон.
- Вы?
- Здравствуйте, княжна, я давно вас не видел.
- Скажите ещё, что соскучились?
- Не хватает за ужином…
Она фыркнула, отворачиваясь. "Ну, признайся, признайся себе, что он нравится тебе, что ты, в самом деле, сама соскучилась по нему. Что вспоминала его лицо, его глаза… Ну же!"
- Вам нравится смотреть на город? - спросил он, и Аэлла повернула к нему голову, глянула вопросительно. - Вы часто приходите сюда, - она нахмурилась: "Откуда?" Мирон указал рукой выше, вверх, на шестой этаж главной башни замка. - Я вот там, часто вижу вас оттуда…
- Следите за мной?
- Почему сразу, слежу? Я верю вашему слову, думаю, отец воспитал вас правильно…
- Только не надо мне про отца! - она перебила поспешно. - В прошлый раз о нём вы отзывались не лестно…
- Я говорил правду, а против неё ничего другого не скажешь.
Она скривила губы:
- Вы такой правдолюб? Вас тоже воспитал таким ваш отец, или постаралась ваша матушка-королева?
Он несколько раз моргнул растерянно, отводя глаза.
- Моя мать умерла… очень рано, я даже не помню её… почти сразу, как родила меня…
- А мне было семь лет… Я свою помню…
- Так что мы с вами сироты, - он улыбнулся без насмешки и поглядел сверху на сидящую Аэллу, потом перевёл глаза на город. За городскими стенами угадывались далёкие холмы, поросшие лесом, вдаль уходила блестящая лента реки. По ней плыли гружёные баржи и лодки, терялись где-то вдали в ярком полуденном солнце.
- Сироты… - Аэлла усмехнулась, и вдруг резко спросила:- Что с моим отцом? - он долго не отвечал ей, княжна поднялась на ноги и глянула в упор. - Вы же любите правду? Скажите мне, что вы сделали с отцом?
- Он погиб, как герой… - глаза её расширились, в них, ставших вдруг в ярком свете голубыми, казалось, плескалось само небо, наполненное солнцем внезапных слёз. - Я приказал похоронить его с почестями в вашем фамильном склепе…
Губы её вдруг скривились, как у всякого перед тем, как заплакать.
- Ненавижу вас… - прошептала она, шагнула навстречу и упёрлась в его грудь, не обойти в узком проходе балкона. - Пустите…
Идвар сжал её локти, глядел в глаза.
- Возьмите себя в руки… Успокойтесь…
- Успокоиться? - она сузила глаза, зло сверкнула ими. - И вы ещё будете говорить мне… Сравнивать нас, как сирот, имея живого, здорового отца? Насмехаетесь?.. Пустите! - толкнула его ладонями в грудь, но Мирон только покачнулся и выстоял. - Ненавижу вас… - прошептала ему, светились глаза, уже наполненные слезами. - Отойдите! И не трогайте меня! - она резко вырвала руки и, наконец, разрыдавшись, оттолкнула Мирона с дороги, и бросилась с балкона в коридор, метнулась к себе, зажимая тыльной стороной ладони дрожащие от слёз губы.
Идвар проводил её глазами, встретил изумлённый взгляд служанки, стоявшей в коридоре. Так и так она узнала бы об этом. Так и так…
* * * * *
Два дня он не видел её, лишь на третий встретил служанку на лестнице и спросил о госпоже. "Первый день проплакала… Сейчас молчит…"
Идвар только покачал головой, давая понять, что слышал и понял.
Аэлла, в самом деле, проплакала целый день, пока не устала от слёз, пока они не закончились. Второй день пролежала, уткнувшись лицом в подушки, смотрела в пространство. Все эти дни она почти ничего не ела, только пила иногда, и снова ложилась. Засыпала, спала мало, беспокойно, опять начинала плакать.