Отец после смерти матери так и не женился второй раз, воспитанием дочери занимался сам, рукоделию и женским премудростям учили няньки и приставленные наставницы. Следили за манерами, этикетом, учили танцам и всему остальному. Отец всегда лично сам всё контролировал. Он воспитывал её в строгости, ограждал от всего, что могло познакомить с пагубными привычками, в добродетели и строгой морали. Дожив до двадцати лет, она практически не общалась с мужчинами, кроме отца и брата, она не испытала не то что детской любви, но даже привязанности к мальчикам или молодым людям. Всех её друзей, слуг, знакомых отец тщательно отбирал. Хотя характер ей, конечно, достался от него. Смелая, безрассудная, она часто сама спорила с отцом, а он только улыбался ей в глаза спокойно и терпеливо, говоря ей одно: "Ты - дочь моя, ты - княжна, вся страна на тебя смотрит…"
Что уж говорить, что она горевала, узнав о смерти его. Кто теперь позаботится о ней, кто будет сильным и смелым рядом? Где её папочка?.. Как могло это произойти?..
Теперь она стала полной сиротой, ни матери, ни отца, где-то Айрил запропастился, вся страна в руках миропольцев. "Вся страна на тебя смотрит…" А что она может сделать? За ней никого не осталось! Все бароны на сторону короля переметнулись, ни армии, ни денег…
Открылась дверь, Аэлла повернула голову, прижалась щекой к влажной подушке, Эл-то была тут, кто это ещё пришёл? Зашёл слуга, поставил на столик серебряное блюдо с яблоками.
- Что это? - она глянула снизу.
- От господина Мирона.
- Он что, издевается? - она оттолкнулась на руках, села на ложе. - Намеренно? - сомкнула дрожащие губы, чтобы не расплакаться. Слуга только пожал плечами и ушёл. Аэлла долго глядела на яблоки остановившимся взглядом, они сверкали на солнце, светились жёлтым, красным, синим от витража. Мытые, чистые, свежие. Что это? Смотрела и не видела. Поджала губы, чуть прищурила глаза. Упала на ложе на спину, долго лежала, глядя в потолок.
Надо было ей бежать из города, пока осада шла. Она не захотела оставлять Райрон, свой народ, в тылу отца это казалось ей предательством. А его уже тогда, может быть, не было в живых… Айрила рядом нет, может, он так же, как отец… Погиб… Кто похоронил его с почестями?.. Она, быть может, одна осталась из всех князей Райронских. Всем безразлично: люди живут, рыцари и бароны нашли нового господина. Одной ей покоя нет. Нет, и не будет.
Она решительно села, пригляделась к яблокам. Точно! Среди них она заметила блеск фруктового ножа. Он достаточно острый, маленький, но, если постараться, найти хороший момент, она сможет ударить в горло, никакие врачи не помогут, он истечёт кровью, пока кто-нибудь сумеет хоть что-то понять. Её убьют. Пусть. Зато она сделает то, что должна сделать.
- Эл! Моё платье… - она решительно вскинула подбородок. - И собери мне волосы…
- Да, госпожа, - служанка засуетилась.
- Не торопись… - Аэлла поглядела в окно, солнце шло к закату, лучше вечером, меньше будет суеты и любопытных вокруг, ещё помешают.
Она собиралась медленно, так, как положено, будто шла на посольский приём. Любимое платье, чёрное с золотом, причёска, прядка к прядке. Усталость только во всём теле, она так долго не ела, но и сейчас есть не могла, но надеялась, что решимость и мужество помогут ей довести всё до конца. А, что дальше будет - всё равно.
Длинный рукав, пристёгивающийся к пальцам на кольцо, скрыл на запястье нож, когда надо будет, Аэлла легко достанет его. Служанка смотрела огромными глазами. Обычно он ходит без охраны, может, и на этот раз её не будет. Аэлла нервно крутила прядку, завитую у виска. Она выдаст себя, если будет так нервничать. Он ведь тоже далеко не глуп. Чтобы занять руку, взяла одно из яблок, пошла к двери. Ей казалось, что всё она делает и глядит на себя со стороны, будто и не она это. Подозрительная бледность, слабость, огромные глаза с остановившимся взглядом.
Она и не ошиблась, с балкона видно было горящие окна башни на шестом этаже. В этой комнате часто работал отец, когда ещё был жив, когда болезнь позволяла.
Аэлла проскользнула по винтовой лестнице вверх, никого не слушая, не встречая на пути, и от волнения сердце, казалось, разрывало грудь, платье вдруг стало тесным. Всё время чудилось, что кто-то идёт то впереди, то сзади. Наконец, знакомая дверь, толкнулась и вошла тенью.
Мирон сидел за столом, перебирая какие-то бумаги, слуг рядом не было, поднял голову и посмотрел более чем удивлённо.
- Вы?
Аэлла подошла решительно, борясь со сбитым от быстрого шага и волнения дыханием, мягко бросила яблоко на стол, и оно покатилось прямо по бумагам Мирону в руки.
- Вы издеваетесь надо мной?
- Почему? - он поймал яблоко и положил на стол веточкой вверх, чтоб не укатилось. Глядел снизу, и свет горящих свечей играл бликами на его смуглом лице, делал ещё более яркими и тёмными глаза, брови, волосы, прядями спадающие на лоб. - Мне показалось, вы любите яблоки…
- Из ваших рук? - голос её был резким, не терпящим возражений.
- Я же ел - из ваших…
Она скривила губы презрительно. В голове стучало с каждым ударом сердца голосом отца: "Не разговаривай с ним… Не разговаривай… Пришла убивать - убивай!.. Потом не сможешь…"
- Вы будто смеётесь надо мной. Прислали яблоки, будто это может утешить меня, заменить мне отца… Смешно! - она дёрнулась вперёд, стискивая кулаки.
- Никто не собирался заменять вам отца… - он был поразительно спокоен, смотрел снизу, видел её всю от блестящих шпилек до туфель.
- Вы убили моего отца!
- Не я лично! - он поднялся из-за стола и стоял теперь против неё, на вытянутую руку. - Это сделали мои люди… Шёл бой, идёт война, и князь принимал в ней участие. К чему искать виноватых? - он повысил тон голоса.
- У меня больше нет отца! - она закричала ему в лицо и не смогла удержать слёз, пальцы стискивали рукоять ножа, теряясь в складках бархата.
- Что толку, что он есть у меня? Никакой разницы, что он есть, что нету… - он шагнул вперёд, ближе, собираясь взять за плечи, смотрел в глаза с болью, с трогательной жалостью. И она убила в Аэлле последнюю решимость.
- Не прикасайтесь ко мне! - быстро отошла назад, разжимая пальцы, и нож выпал, воткнулся лезвием в деревянный пол, качнулся, разбрызгивая капли света. Идвар глядел на него удивлённо, подняв голову, посмотрел ей в лицо. Княжна резко тряхнула головой влево-вправо, сбрасывая со скул слёзы слабости.
Она не смогла! Не смогла убить его!
- Вы пришли… пришли убить меня?
Она покачала головой, не сводя огромных глаз, будто искала подходящие слова, но не нашла, резко развернулась и бросилась вон. Идвар постоял немного, наклонившись, сел на корточки и вырвал из пола нож, выпрямился и бросил на стол. Секунда, и он метнулся к двери, вылетел в коридор и замер, прислушиваясь. Она не могла уйти так быстро, а каблуков на лестнице не слышно. Идвар медленно пошёл по коридору. За углом, у самой лестницы княжна стояла, прижавшись спиной к стене, тяжело дышала, как от боли или страха. Заметив его, бросила громко:
- Не подходите ко мне!
Но Идвар не слушал. Бежать она не могла, слабость охватила её вдруг - с места не сойти! Упадёт без сознания. А он всё равно находил, глядя в лицо решительно, без той жалости, что была в его глазах вот, только что. Они одни здесь, охраны не видно, да и остановит ли она его? Даже крикнуть сил не хватит, всё ушло куда-то вместе с решимостью.
Она не смогла убить его… Даже за отца - не смогла…
Съехала по стене вниз от слабости, но Мирон поймал, не дал упасть, обхватил за талию, утопая пальцами в бархате, заговорил в лицо:
- Что с вами? Вам плохо? Врача вызвать? - она попыталась оттолкнуть его от себя. - Вы не беременны?
- Что? Вы с ума сошли? - зло шепнула ему в лицо. - Я два дня не ела ничего…
- У меня есть хлеб и холодное мясо…
Она отвернулась, чувствуя, как подкатывает тошнота. Идвар подхватил её на руки, а Аэлла сверкнула глазами.
- Отпустите…
- Вы сразу же упадёте…
- Пусть…
- Будете лежать на полу не как княжна, а как… - он замолчал и многозначительно приподнял тёмные брови. Вернулся в комнату и положил Аэллу в кресло. Она тут же опасливо отстранилась, как от чего-то страшного.
- Зачем?.. Что вы хотите от меня?..
- Я? - он удивился, вернулся к ней, протягивая кусок чёрного хлеба с мясом. - Берите… - он, будто приказывал, и она подчинилась, взяла.
- Вы это едите? - посмотрела на хлеб и мясо в руке.
- Ну, может быть, это и не королевская еда, да и я не король… Вы ешьте, потом будете разговаривать.
Она откусила от бутерброда, стала жевать, а сама глядела прямо на Мирона. Тот тоже бросил в рот кусочек хлеба, жевал неторопливо, собирая бумаги на столе.
- Вы, в самом деле, пришли убить меня? - он обернулся и посмотрел ей в лицо.
- Да… - она смотрела в сторону.
- Почему же не убили?
- Не знаю…
- Вас бы казнили.
- Мне всё равно, вы так и так это сделаете, - она скривила губы решительно.
- А вашему отцу, брату тоже было бы всё равно?
- Какое вам дело? - резко отрезала и стала демонстративно стряхивать крошки хлеба с бархата платья.
- Вино будете? - предложил он вдруг, и, не дожидаясь ответа, налил два кубка. Подошёл к ней, подтянул носком сапога табурет с тремя ножками, сел, один кубок протянул ей.
Аэлла взяла и отхлебнула глоток, тут же закашлялась, ударяя раскрытой ладонью по ручке кресла. Отдышалась.
- Оно неразбавленное…