- Конечно. А что здесь особенного? Держи, как она идет. Ветер меняется медленно, и она слегка уходит влево. Пусть. Просто изредка возвращай ее вправо. Постарайся держать ее вот на этом деленьице. Это юго-запад, три четверти на юг. Не обращай внимания на деления, они очень мелкие. - Перед уходом он слегка ослабил паруса. - Ветер чуть отклонился к северу, но она не уйдет далеко. Разве что чуть-чуть. - Затем он медленно отошел, передав Гранту штурвал, и сел, сгорбившись и уперев локти в колени, на кормовую скамью. Он смотрел туда, где, скорчившись, спала Кэти Файнер. Он дол-то смотрел в этом направлении. Затем выпрямился и откинулся на спинку, глубоко-глубоко вздохнув, и вздох его казался бесконечным, пока он не оборвал его. Грант узнал этот вздох - вздох ныряльщика в маске.
Через полчаса он вернул штурвал Бонхэму, надел тяжелую куртку и сел на кормовую скамью. Ему было холодно, холодно от бесприютности, подумал он. Наконец, хорошенько глотнув спиртного, он соскользнул на пол кабины и вытянулся.
Он спал, когда они проходили мимо Педро-Бэнк. Но работа, когда меняли курс, его разбудила. Бонхэм все еще был у штурвала, где он и стоял, когда Грант отключился. Ветер дул, меняя направление с севера на запад и почти на северо-восток, и заметно свежел. Бонхэм уже поправил курс, пока они спали, потому что сейчас он снова шел вправо. Сверху вопили Орлоффски и Хирург.
- Я могу помочь? - спросил, садясь, Грант. - Что я могу сделать?
- Все сделано, - хрипловато ответил Бонхэм. Между ногами у него была зажата бутылка джина. Но глаза и руки сохраняли твердость. - Мы перебросили паруса.
- Но ты их уже перебрасывал, пока я спал, и я не проснулся, - сказал Грант с ощущением то ли собственной глупости, то ли вины, то ли и того, и другого.
- Конечно, - хрипловато ответил Бонхэм. - Ты и не должен был проснуться, потому что я все делал сам.
- О!
- А в этот раз я решил, какого черта? Пусть эти жопы поработают. Чтоб знали, что они в морском плавании. - Он помолчал. Потом тихо спросил: - Ты думаешь, она и вправду ему скажет?
- Не знаю, - ответил Грант. - Честно, не знаю. Надеюсь, что нет. Может, и не скажет.
Разговор оборвался, так как сверху вернулись с заспанными лицами Орлоффски и Хирург, и пока они пили из бутылки Бонхэма, Бонхэм молчал.
- Ну, мне на все плевать, - наконец сказал он Гранту. - На все". - Он говорил это при всех, но они, конечно, не поняли, о чем речь.
- Хочешь, я тебя сменю? - как обычно грубо спросил Орлоффски.
- Нет, - ответил Бонхэм. - Может, я тебя позднее разбужу.
Ветер упал, но они все равно шли довольно быстро, еще до рассвета они должны были дойти до морских путей. Было около трех часов утра. Грант тоже выпил и снова лег, как и Хирург с Орлоффски. Бонхэм оставался у штурвала.
Грант проснулся в три тридцать. А в четыре тридцать Ирма и Лаки выскочили из салона в истерике. За ними плелся Бен.
Грант полудремал. Он тут же сообразил, стоило ему проснуться, а на это ушло четыре-пять секунд, что он абсолютно недооценил страха Лаки перед парусным кораблем. Она говорила, что боится, но он счел это риторическим оборотом, ну, хоть наполовину риторическим. Сейчас она бежала из салона с воплем "Стойте!", за ней - Ирма, с тем же воплем. Грант мгновенно бросился ей навстречу и схватил ее у выхода, заставив Ирму - и обезумевшего с виду Бена - остановиться в узком проходе.
- Прекрати! Прекрати! - закричал Грант и слегка потряс ее за плечи. - Что, черт подери, происходит?
- Смотри! Смотри! - завопила она в ответ и показала. Глаза у нее были так распахнуты, что, кажется, и не видели. Грант, развернувшись, проследил направление ее руки и увидел то, за чем они с Бонхэмом следили уже почти час: слева по борту, примерно в миле от них, наперерез их курсу шло грузовое судно (или танкер), напоминавшее движущуюся рождественскую елку в огнях. Они с Бонхэмом еще раньше видели два таких же судна, хотя оба они были значительно севернее и пересекли их курс до того, как их заметили. "Наяда" находилась на одном из главных судоходных путей между Северной и Южной Америкой.
- Я же говорила тебе, что этот проклятый Бонхэм сумасшедший! - кричала Лаки. - Мы врежемся в этот корабль! Мы врежемся!
- Да нет же! - убеждал ее Грант. - Еще масса времени до тех пор, пока мы пересечем его курс. А сейчас сядь, - сказал он уже спокойнее. - Сядьте вы все и расскажите, с чего все началось. - Про себя он подумал, что лучше бы она не говорила этого при Бонхэме. Не следовало так говорить о нем. Позднее, это точно, возникнут неприятности. Но в данный момент Бонхэм промолчал. Он держал прежний курс. Грузовое судно (или танкер) продолжало свой путь, пересекая их курс где-то далеко впереди.
Легко можно понять, что их перепугало. Они понятия не имели о мореходстве и не могли сопоставить относительное движение двух судов: при небольшой скорости шхуны корабль должен был пересечь их курс гораздо раньше, чем они подойдут к этой точке. Грант принес им всем выпить и выслушал их рассказ. Лаки неожиданно проснулась. А щелчок крошечной двери потревожил и разбудил Ирму и, естественно, Бена. Они втроем собрались посидеть в салоне (постель Кэти была даже не разобрана) и, конечно, первое, что они увидели через большие иллюминаторы - это освещенное грузовое судно (теперь уже Грант точно видел, что это не танкер), показавшееся просто огромным и движущимся прямо на них. И они перепугались.
- Успокойтесь, - сказал Грант. - Все будет в порядке. Поверьте мне на слово. И доверяйте знаниям и умению Бонхэма.
Из-за штурвала наконец заговорил Бонхэм. Но сначала он долго смотрел на Лаки испепеляющим взглядом, и Грант занервничал насчет будущего всей поездки. Ему это не понравилось.
- Мне противно, что я вынужден всем напоминать, - тихо сказал Бонхэм, - что я на самом деле законный капитан этого корабля. Я - фактически и по закону - несу ответственность за все решения и за все действия. И все приказы, которые я отдаю любому из вас, являются приказами, и их нужно исполнять. По крайней мере, пока мы в море.
- Это не помогло бы, если бы мы врезались в этот огромный большой корабль, - дерзко ответила Лаки.
- Но все равно отвечал бы я, - сказал Бонхэм. - И я также отвечал бы за ваше спасение, рискуя своей жизнью. Это дело чести и долга морского капитана и хозяина судна. - Он повернул штурвал вправо, в направлении столкновения с приближающимся кораблем. - Этот сухогруз пересечет наш курс минимум за полчаса до нас. И на самом деле он наверняка, черт подери, почти исчезнет из виду, когда мы туда подойдем.
- Извините, - проговорила Лаки удрученным, искренне покаянным голосом.
- Все в порядке, - тихо сказал Бонхэм. Но в голосе его ощущалась дистанция, холодность. Не следовало, подумал Грант, не следовало Лаки, пусть и в истерике, говорить того, что она позволила себе сказать. Он еще выпил со всеми тремя, наливая виски в грязноватые пластмассовые чашки. Из-за всей этой суматохи проснулась Кэти Файнер и, слабо улыбнувшись, поздоровалась. Она села и тоже выпила, но молчала.
- Ладно, пойду вниз, - вскоре сказала Лаки.
- Я тоже, - сказала Ирма.
- И я, - сказал Бен.
Грант прошел с Лаки в каюту и там поцеловал ее.
- Все в порядке, - сказал он.
- Не следовало мне говорить того, что я сказала о Бонхэме, - тут же произнесла она. - Вернее, не следовало, чтобы он слышал. Он мне не нравится. Он меня раздражает. Я его боюсь. Он и вправду подвержен несчастным случаям. И я ему не нравлюсь.
- В мореплавании и под водой он не подвержен несчастным случаям, - сказал Грант. - Он настоящий моряк. Но насчет его "личной жизни" полагаю, что ты была права.
Лаки быстро взглянула на него. Он кивнул и приложил палец к губам, показывая, что поговорит об этом позднее. Затем он вернулся на палубу.
Вскоре начался рассвет, а с рассветом все и все посвежели. Дневной свет, а затем и само солнце смыли всю усталость, которая накопилась у Гранта после почти что бессонной ночи. Свет подействовал и на Бонхэма, который вовсе не спал. Ветер, повернувшись на северо-восток, постепенно свежел и, когда воздух прогрелся, стал настоящим парусным ветром. Бонхэм отдал штурвал Орлоффски, передал курс и спустился в камбуз поджарить ветчину с яйцами для всех, что сделало наступление дня вдвойне приятным. Хирург с девушкой пришли с кормы, счастливо смеясь и с видом полного довольства всем. Хирург спустил надувные матрасы, которые он мудро прихватил в путешествие, и расстелил их на крыше сушиться. Солнечное ветреное утро было очень приятным. Лаки и Ирма в купальниках ушли на нос, где происходила ночная "оргия" (так они между собой окрестили прошлый вечер). Бонхэм с кормы забросил две бечевы с крючьями, и они вытащили пару крупных скумбрий, которых тут же выбросили, потому что скумбрия слишком кровяная рыба, а потому не очень вкусная. В полдень Бонхэм приготовил обед, и хотя это был всего лишь поджаренный колбасный фарш и картошка, но все равно это оказалось лучше холодного тунца и холодного фарша накануне вечером. Около двух часов дня, как и обещал Бонхэм, на горизонте появились острова Нельсона, а около двух тридцати они медленно плыли под укороченными парусами мимо Северного Нельсона и Джорджтауна, крошечной столицы, где они увидели аккуратную красивую яхту, стоявшую у маленькой пристани.
- Но разве мы не собираемся стать туда? - спросила Лаки.
- Да, - сказала Ирма, - я тоже думала…