- Хм… С вами бы многие поспорили, детка… Насчет мужчины и женщины. Но именно так, именно так было с Анной! Милая моя, я ведь сразу догадалась, что вы пришли из-за нее. - Опустив подбородок, Персела ловко сняла смоляной парик, явив редкую поросль седого завитка на крупном черепе. - Магии тут нет - вы очень похожи, - она отклеила накладные ресницы, а затем принялась старательно стирать салфеткой грим. Вера с удивлением наблюдала за процессом преображения - вместо нелепо раскрашенной, пожилой женщины на нее смотрело суровое, почти мужское лицо. - Не спорьте! Я сейчас объясню. Дело не в форме носа или подбородка. Нас роднит совсем другое. Особый тип связи с бытием. Большинство людей, особенно прагматичных мужчин, движутся по жизни на манер курьерского поезда - известный маршрут, стандартное расписание, перед глазами только рельсы, как стрела, уходящая к конечному пункту.
- Не заметил, как пролетел от станции "Рождения" до остановки "Вечный покой". Мне часто видятся эти убегающие рельсы и слышится стук колес: "Ста-ре-ешь, Ве-ра!.. - она следила, как колебалось от ее дыхания пламя свечи.
- О, милая! Вы совсем иной породы. Совсем, совсем иной! Вы - странница, всегда стоящая на перепутье. И дорог перед вами множество - и в небо и в пропасть, и напрямик, и по окружному и даже в прошлое. Реальное, придуманное, мечты и действительность - одинаково манят и притягивают. А как завораживают иллюзии!
- Очарованный странник. Так назвал своего героя один русский писатель.
- Вернее сказать - Зачарованный… Именно - зачарованные странники! Это избранные, подчиненные каким-то высшим, таинственным законам. Они, как правило, очень несчастны. По обычным житейским меркам. Но, Боже мой! Как же они несказанно богаты. У вас есть семья? Молчите. Не отвечайте - я знаю. У вас нет мужа, никто не сумел стать вашей парой. Вам нужна не просто пара - вторая половинка. Потому что самая большая загадка и самая большая ценность в вашем мире - Великая любовь. Та, что способна победить одиночество.
- Я в разводе уже семь лет. Но у меня много друзей. Очень хороших друзей. - Вера опустила глаза, ощутив фальшь излишней бодрости в собственном голосе.
- Это ведь совсем не то, правда? Давайте, я раскину карты и мы заглянем в будущее?
- Нет! Пожалуйста… Не надо заглядывать. Не хочется терять надежду.
- Тогда посмотрим прошлое, - Персела выдвинула ящик стол и вынула помятую конфетную коробку. - Вот. Интересно, что они сразу нашлись. Это письма Анны. Они хранились за портретом, я спрятала их в бонбоньерку. Берите. Письма для вас.
- Для мне? Но почему? Вообще-то… Только не надо дарить. Я заплачу вам.
- Они не продаются. За ними должны были прийти. Вы пришли.
- Но я никогда не знала Анну. Сегодня на рынке впервые увидела ее портрет!. Сама не понимаю, зачем пришла сюда…
- Верно. Вы и не думали, что пришли за этими письмами. Вы чувствовали, что должны сделать это. Вас вела судьба, Зачарованная странница.
- Судьба - слишком многозначительное, а в сущности - мистическое понятие. Реальность проще: меня привлек тот портрет на Жуже. Захотелось понять - почему. Я попыталась найти старика Перцваля, продавшего портрет мадам антикварше… Вероятно, он смог бы что-то рассказать…
- Рассказать могу я. Дело в том, что Анне повезло. С ней случилось то, что выпадает избранным: ей выпала Великая любовь, - гадалка сладко зевнула… Судьба Анны в заговоре с вашей… А это может значить очень много… Очень… Письма ждали вас, именно вас - я редко ошибаюсь… - она снова не смогла сдержать зевок. - Извините. Последнее время я быстро устаю…. Выход найдете сами. Дверь не заперта… Я жду визита… В это время ко мне приходит самый загадочный и самый интересный гость… - она странно улыбнулась впалыми бледными губами. - Сон. О, это лучшие свидания в моей жизни. Ступайте же… Но помните - для странников пространство не преграда… И даже время… Время чрезвычайно хитрая вещь… Об этом вы узнаете сами…
Вера посмотрела на уснувшую женщину, на часы с маятником, строго чеканившие ритм, задула свечи и осторожно покинула комнату.
3
Кривая улочка вымощена брусчаткой, по обе стороны узкие трех-четырех этажные домики, тесно прильнувшие друг к другу. Фасад к фасаду. Каждый не шире шести метров, они уходят в глубь, в тыл улицы, где пестреют цветники крошечных садиков. Столетние старички, а какие крепенькие и ладные - чугунные решетки, балконы, лепнина, островерхие крыши! Почему всегда кажется, что в старину жили уютней, спокойней, правильней? Из-за этих витражей, кованных решеток, каминных труб и вертлявых флюгеров? Из-за чинных надгробий на тихих кладбищах?
"С экологией было лучше, хотя климат ругали всегда. Совестью кривили, но боялись. Все торопились, но жили медленно…" - ответила себе Вера, открывая собственное парадное ключом, - Да и вообще - все было совершенно иначе!" - Она вприпрыжку поднялась по деревянной лестнице на второй этаж, где на улицу выходила большая гостиная, а во дворик - некая комната, условно называемая "кабинетом", которую ей предстояло оформить к возвращению хозяев.
Изабель - приятельница Веры еще по Парижской жизни, вышла замуж за чиновника Евросовета, они спешно приобрели этот дом в Брюсселе и умчались провести свадебный отпуск в экзотические края.
Вера же, всегда поражавшая Изабель своими художественными хитростями, была приглашена на должность дизайнера и в качестве подруги, получившей возможность отдохнуть и подработать.
Огромное окно "кабинета" с витражом в верхней овальной части рамы выходило во внутренний дворик, где поднимал великолепные свечи цветущий каштан. А в свечах - непривычно крупных и розовых, с раннего утра гудел и хлопотал пчелиный рой.
- Привет, ребята! - сказала Вера пчелам по-русски. - Пора по домам. Солнце садиться, заблудитесь, трудяги. - Вдохнув сладкий аромат, она облокотилась на подоконник, оглядывая соседские дома и садики. Уютно, тихо, чистенько, как в деревне, а ведь совсем рядом центр. И совершенно не хочется думать, что в Москве ничего подобного ее не ждет. Прожив с супругом в Париже два года, Вера вернулась на родину одинокой. То есть, за это время она поняла, что более чужого человека, чем этот дипломатический чиновник, трудно было найти. Мелочный, с упоением пересчитывающий драгоценную валюту, он был способен затеять склоку по любому пустяку. Имел хронически уставшее выражение лица и совершенно не умел радоваться. В Москве она поселилась в квартире, опустевшей после смерти родителей. А вскоре с треском развелся многодетный брат, оставил бывшей семье жилплощадь и подселился к Вере. Совсем скоро Петр привел в дом другую сильно беременную женщину. Вера обещала к сентябрю - к рождению ребенка - квартиру освободить. Ведь не затевать же жилищные свары, тем более, что Петр и не сомневался, что уйдет сестра жить ни куда-нибудь, а в хоромы "к своему Феликсу". Ох, ну разве ему объяснишь…
Ну, зачем об этом вспоминать сейчас - в розовый майский вечер, когда впереди еще столько дней на раздумья и столько интересной работы, способной плотно загрузить мозги! И еще нечто, будоражащее как ожидание подарка…
Вера прошлась по комнате, еще хранившей запах недавнего ремонта. В углу громоздились старые вещи - ветхая рухлядь - она же - ценный антиквариат. Как посмотреть и как приласкать. Фортепиано, накрытое плюшевой скатертью с кистями, капризно изогнутая козетка в обрывках сине-золотого штофа, кресла и шкафчики ушедшей эпохи, ждущие возрождения. На голой побеленной стене остались следы Вериного рисунка, торопливо замазанного краской. У окна висело зеркало в потемневшей бронзовой раме и темными паутинками в глубине стекла. Зеркало - главный предмет обстановки в комнате молодой женщины. Только оно в праве наблюдать за ней и давать советы. У стены на газетах выстроились банки с красками и кистями, словно ожидающая команды бригада.
- Работать подано, маэстро! - сказала себе Вера, стараясь сосредоточиться над композицией будущего панно. Да вот она - композиция - прямо тут, за окном! Скипятив чайник, Вера села за стол возле приоткрытого окна и, предвкушая пиршество, распаковала коробку чипсов. Тонкие, золотистые, с тонким налетом сыра, они лежали ровной стопочкой, обещая запретное удовольствие. Дома жевать эту соблазнительную пакость нельзя, как и делать многое другое - приятное, но вредное. Здесь можно и даже нужно - здесь же не обязаловка перед кем-то и чем-то, а сплошной расслабон. И наговориться можно вволю, причем, без всяких подружек, только и ждущих момента, чтобы загрузить тебя собственными проблемами. Вера вытащила из сумочки диктофон. Несколько месяцев подарок Феликса скучал не востребованный, а потом оказалось, что лучшего собеседника по интимным вопросам и не найти. Куда там старомодный дневник или болтушка Кэт, считавшаяся самой надежной хранительницей тайн! Вера нажала клавишу, и малышка замигал зеленым глазком, рапортуя о готовности выслушать любое откровение, ни разу не ввернув идиотский комментарий.
…И так… Сегодня 13 мая 2005 года. Рю де Коперник. Ароматный брюссельский вечер, многообещающий и нежный, как всегда после дождя. Под моим окном огромный старый каштан весь в цвету - неужели для меня такое великолепие? А еще для воркующих на карнизе горлиц и супружеской пары на соседнем балконе. Они пьют свой вечерний чай, любуются каштаном и друг другом. Мадам делает укладку у парикмахера, а мсье любит тенниски молодежной расцветки. Странно как-то… Разве можно быть счастливым в таком возрасте, совсем на краю…
Монолог прервал соловей. Вера выключила диктофон.
К телефонному звонку, как его не подстраивай под соловьиные трели, привыкнуть трудно. Вот он сладостно запел, а в глубине души гадко екнуло. Дабы подсластить вынужденное общение, Вера сунула в рот целую горсточку чипсов.