15
Резидент советской разведки в Бельгии Жако Буссен занимал респектабельную квартиру, соответствующую положению преуспевающего фабриканта. Стол, накрытый на две персоны, изобиловал деликатесами, из патефона доносился приятный французский шансон. А милые безделушки свидетельствовали о том, что холостяку свойственны гедонистические настроения.
Теплым августовским днем 1944 года Николай Гаврилович Косых, изображающий по легенде бельгийского бизнесмена Жако Буссена, обедал с Мишелем Тисо - Михаилом Кирилловичем Левашовым.
- Ну что не говори, Миш, гадость это их эскарго. Улитка она улитка и есть - только чеснок зря переводят. Дурацкая вообще заморочка - хлопот полон рот - а еды пшик - козявка засушенная, он выковырнул из раковины специальной вилочкой темную закорючку и с удовольствием отправил ее в рот. - Великое дело - убежденность. Столько лет живу по легенде - совсем, как видишь, обуржуазился. Жако Буссен - хозяин крупной пищебумажной фирмы: квартирка по чину, обеды для приятеля-фотографа из отличного ресторана заказываю, прислуга имеется. Крикни мне в спину: - Товарищ полковник! - не обернусь. А в душе - Колька Косой. Меня так в разветотделе прозвали.
Отбросив маску весельчака, он уставился на гостя тяжелым взглядом. - В душе, говорю. А где она - душа?
- Древние утверждали, что в основании черепа у каждого из нас находится некая туго скрученная спираль - совестливая, как Святой Дух и мудрая, как змея. Она-то и определяет все - кто ты, зачем, с кем и как… Вроде категорического императива Канта. Нравственный кодекс и все, что к нему прилагается, - пространно объяснил Михаил, не торопясь переходить на территорию опасных откровений.
- А вот научные изыскания эти мистические теории опровергают… С точки зрения материализма. Магнитное поле есть, электрическое - есть! Селезенки, печенки всякие - никто не спорит, имеются. А души-то, говорят, и нет - вот какое дело, Михайло! А если она есть - душа эта мудреная, то каково ей с Колькой Косым уживаться? Не уживется… Либо Колька, либо душа… А поскольку я вот тут перед тобой в материальном воплощении предстаю, то о душе и поминать не стоит. - Он явно направлял разговор в заранее подготовленное русло.
Михаил упорно продолжал беседу в шутливом тоне: - Пахнет эскарго, не скрою, приятно. Но я уж лучше, Николай Гаврилович, по ветчинке ударю. И стопочку - имею право? Имею я право выпить, товарищ начальник?
- Ты сегодня, считай, именинник Михаил Кириллович. Поздравление из центра с удачным осуществлением операции - дело серьезное. Твои сведения здорово помогли армии, капитан.
- Я ведь тоже в свою шкуру изрядно вжился - ночью разбуди - бельгиец Мишель Тисо и по-русски ни бум-бум. А вот сижу здесь с вами, мсье Жако Буссеном - французом, нацистом по убеждению, и шпарю на родном, да еще и начальником своим, Николаем Гавриловичем Косых прямо так запросто величаю. Сам черт ногу сломает. Театр, право, театр!
- Отличный ты профи, Михаил. Артист по рождению, борец по призванию. Ценят тебя наши товарищи. Могли бы, думаю, и к награде представить. Только вот одна заковырка имеется. Противная такая заковырочка. Думал я думал… И, честное слово, не знаю, что делать. Ну, за тебя! - Косых осушил рюмку.
- Выкладывайте свою заковырочку, товарищ полковник, - Михаил вздохнул, понимая, то оттягивать то, ради чего его пригласил на обед резидент, больше нельзя. - Спасибо, пока курением не увлекся. - Он отклонил предложенную сигарету.
- Рассуди сам, - Николай Гаврилович закурил. - Все мы живые люди. У всех нас - длительно командированных, были подруги на местах, жены даже. В мирной стране - разведчику мирное житье - шпионь себе на здоровье. Но сейчас - время военное. У меня, холостяка по легенде, не скрою, имеются связи. И сплетен, как и полагается для удачливого жизнелюба, уйма - то певичка, то модистка, то француженка, то венгерка. Но ничего же серьезного - сплошной водевиль и отдохновение телес. А ты что творишь? Ты ж не мужской репутацией, не карьерой рискуешь, ты в тылу врага свой смертельный трюк показываешь.
- Вы про Анну, Николай Гаврилович. Она человек полностью надежный и в мои дела не посвящена. А у меня пока что - тьфу-тьфу - у меня все чисто. Фотомастер Тисо вне подозрений.
- А недавний инцидент в ресторане на озере? Повел подружку нашему связному показывать? Не удержался? А там ее бывший хахаль Вернер гуляет - как тебе известно, офицер штабист. Поль наш - мальчишка, вдобавок больной, едва не погорел от твоего ухарства… Ему же никак светиться нельзя. Страшно подумать, чем это все могло бы кончиться.
- Вернер к Анне отношения не имеет. Случайный знакомый. Он после ранения в госпитале подлечивался. Там Анна больных с карценомой вела. Он и приударил за хорошенькой девушкой.
- Михаил Кириллович, эх, Михаил Кириллович! То, что сейчас слышу от вас - высшая степень недопустимой, преступной беспечности! Да не бывает у разведчиков случайных знакомых. И случайных инцидентов в конспиративном ресторанчике не бывает! Тем более, если твоя девушка - немка!
- Но не фашистка! - Михаил решил идти до конца. - Вообще я вот что думаю… Я ведь и по легенде и по истине - холостяк. Засиделся. Пора жениться.
- Что!? Да ты хоть сам соображаешь, что такое говоришь? - Николай Гаврилович вскочил от возмущения. - Вот так капитан! Вот так конспиратор! Пригреть под боком врага! В военное время! Уму не постижимо, на что ты рассчитываешь?! - Косых сел, стараясь взять себя в руки: - Ладно, я постараюсь замять это дело. Ну, приударил за бабешкой, чего не бывает. Но только уж, Михаил Кириллович, будьте любезны, чтобы духу ее больше не было! В 24 часа! - Кулак саданул по столу. - По совести, мне тебя от дела отстранить надо. Так ведь люди все на перечет! На Михаиле Левашове, по существу, вся здешняя разведсеть держится.
Мишель молчал, сжав ладонями голову: - Я не могу бросить ее.
- Тебя что, учить надо? Учить, как от опасных связей отделываться?
- Это не связь. Это моя жизнь.
- Тогда иди и застрелись. Потому что такой разведчик гроша ломанного не стоит. Тебе напомнить, кто она? Н-е-м-ка!
- Она наша! Целиком наша! Головой отвечаю!
- Идиот! "Ваша" она в постели. И это, уж извини, во вторую очередь. А в первую и по существу - враг! Враг номер один! И никаких "но"!
- Косых заметался по комнате, расшвыривая вазочки, кружевные салфетки, статуэтки. - Как здесь душу-то уберечь! Мешают. Сопляки влюбленные и дело изгадят и тебя в кровище вымажут, не отмоешься… Не стану я тебе, капитан, мораль читать про то, что важнее - женщина или Родина. Сам сообрази.
- Я спрячу ее.
- Не-ет, дорогой! Ее спрячем мы. Тебе не надо знать, где будет скрываться эта женщина. Это не дружеский совет. Это приказ.
16
Прошла неделя, а на Жуже ничего не изменилось. Те же негры, но на других креслах, смотрели футбол по телевизору, распивая пиво. Араб с лотком "драгоценностей" предлагал крупной, жилистой даме с мужской стрижкой крупную нить кораллов, подставляя зеркальце. Черные глаза смотрели на покупательницу с трудно выразимым восторгом: - Ой, королева, красавица, одалиска! Вы еще бирюзу примерьте! Постойте… Куда делась бирюза, что чернявая девчонка примеряла и пошла подружке показывать? Ну и осел ты, Ахмет! - он сильно ударил себя ладонью по лбу. - Такой доверчивый стал! Сплошные убытки.
- Одно ворье вокруг, - согласилась толстуха, наблюдавшая от своего прилавка эту сцену. - Работать стало не возможно. Вчера Леду с лебедем стащили! Килограммов шесть. Муранское стекло!.
Обойдя навязчивого араба, Вера подошла к продавщице: - Добрый день, мадам Переньи.
- Добрый! Я вас узнала. В прошлое воскресенье мы беседовали под дождем. Знаете, я ведь специально берегу для вас это старинный валлийский лубок. Смотрите, какие синие лебеди и зеленые русалки! Красотища сказочная! - представила она деревяшку, разрисованную в стиле российских лебединых ковриков.
- Спасибо. Но меня интересует портрет… - Вера огляделась, ища глазами овальную рамку. - В сандаловой рамке. Помните?
- Его купили. В тот же вечер. Мсье солидный такой очень заинтересовался рамкой. Я же говорила - уникальная резьба. Не огорчайтесь, милая, я обязательно подберу для вас что-нибудь подобное. Вы ведь пока не собираетесь уезжать? Я могла бы позвонить вам, как только появится интересная вещица… Оставьте свой номер, мадмуазель!
Да куда же вы!.. Вот припустилась.
- А ты проверь, все ли на месте, - посоветовал толстухе араб.
…К вечеру, разумеется, пошел дождь. Вылезать из квартиры вовсе не хотелось. Но обещание, данное дочери, погнало Веру в кафе, расположенное за углом. Она заказала томатный суп и не без удовольствия наполняла густой пряной жидкостью поднывавший желудок. По окнам кафе бежали струйки, мокрый асфальт отражал огни витрин. Парочка мимов, певших на Жуже о Венском лесе, стояли под навесом обувного магазина в прозрачных целлофановых плащах - как куклы в упаковке, споря о приглянувшейся паре обуви. Они еще не сняли грим и, видимо, не завершили рабочий день, но погода требовала сухой обуви. Люди под зонтами торопливо шли мимо, кто-то выбегал из дверей магазинов прямо к собственным авто и спешил удалялся в теплые, полные семейного уюта дома. Зябко кутаясь в вязаную шаль, Вера остро ощущала сырость, неустроенность, собственное одиночество. Может, и впрямь - все это чушь. Расписать стену по-быстрому и рвануть в Москву под надежный бок Феликса?
- Извините, такой ливень. Придется переждать за чашечкой кофе. Позволите? - к ней, не дождавшись разрешения, подсел мужчина с большой дымящейся чашкой, распространявшей приятный кофейный аромат. У "донжуана", как она прозвала незнакомца на озере Женваль, темнел под глазом приличный синяк.