Ребенок тихо спал в комнате, муж должен был вернуться в лучшем случае завтра, на многие мили вокруг не было ни единой живой души, а северные леса продолжали оставаться светлыми и безопасными. Однако с самого утра молодую хозяйку преследовало странное иррациональное беспокойство. Потому и открыла она нараспашку все окна и даже входную дверь, чтобы душистый лесной воздух наполнил дом и прогнал тревогу.
Безмятежный вид зеленой листвы ласкал глаз, но неожиданно женщина нахмурилась и потянулась ладонью к груди. Привычная тяжесть талисмана, передаваемая в их семье от матери к дочери успокоила бы, но старинный кулон был собственноручно повешен на шею мужа накануне. За любимого она всегда волновалась больше, чем за себя, а дороги по слухам были небезопасны даже для таких, как он.
Легкий ветерок, налетавший с утра, постепенно усилился. С далеких гор натянуло облака, солнце периодически скрывалось.
Далеко под деревьями скользнула и почти сразу пропала крупная тень. Можно было бы решить, что хозяйке привиделось, но следом скользнула вторая.
Уже чуть ближе.
Вглядываться молодая женщина не стала. Она метнулась к стене и положила на гладко обструганные бревна ладони. Закрыла глаза, сосредоточилась.
Дверь резко ударила о косяк, сверху упал засов. Ставни захлопнулись все и одновременно. Дом погрузился в полумрак, расчерчиваемый сероватыми полосками дневного света, сочащимися сквозь щели в окнах.
Хозяйке темнота не была помехой. Женщина стояла, не дыша, и чутко вслушивалась в то, что происходило за порогом. А вокруг творилось что-то нехорошее: резко ставший негостеприимным дом окружали.
Неясные слухи доходили и до молодой хозяйки, поэтому нападение не стало для нее неожиданностью. Пожалуй, даже хорошо, что любимый далеко. Для единственного защитника здесь слишком много врагов.
А вот ее саму недооценивать не стоит.
В дверь постучали.
- Откройте, именем господина! - Раздался глухой выкрик.
Женщина нахмурилась. Подобная вежливость обескураживала. Что мешало сразу выломать дверь?
Хотя, кто сказал, что незнакомцы ограничатся разговорами?
- Уходите! - Негромко отозвалась хозяйка. - Вам здесь делать нечего. Уходите!
- Глупая, - прошипел кто-то, зайдя со стороны окна. - Своей выгоды не понимает. Открой!
- Идите прочь!
- Мы тебя не тронем, - послышались вкрадчивые голоса. - Не надо бояться. Открой!
- Вон! - Женщина немного повысила голос и вышла на середину кухни.
Больше медлить не стоило. Хорошо еще, малыш спал; в противном случае его плач мог спровоцировать нежить на штурм.
Как вызов проводится в теории, молодая хозяйка затвердила еще в детстве. Отец тогда посмеивался над старинным ритуалом. Мать относилась к этому куда серьезней, передав дочери уверенность в покровительстве высших сил.
В сложенных лодочкой ладонях разгорелось пламя, неровной пляской отогнав полумрак. Женщина резко сбросила его на пол, и вот уже прямо на деревянных досках разгорался небольшой костерок.
Слова языка, давно переставшего быть родным, потеряли певучесть, но произнесены были правильно. Вроде бы. Во всяком случае, пламя затрещало, резко вытянулось в высоту, и из него проглянуло человеческое лицо, больше похожее на безжизненный восковой слепок. Огонь горел ярко, но света почти не давал; по углам сгустились тени.
Женщина поморщилась, ощутив резкий выплеск силы. На миг ей показалось, что в темноте, поглотившей дом, прячется еще кто-то, но отвлекаться было опасно - глаза без зрачков и ресниц смотрели требовательно и недовольно.
- Я Дафна из рода Ль'Эстар. По праву крови и данного в древности слова я прошу твоей помощи, Великая Богиня.
Безгубый рот презрительно усмехнулся.
- Кто ты такая, чтобы чего требовать от меня, смертная!
- Я потомок рода Ль'Эстар, - твердо повторила Дафна. - Мой дом окружен нежитью. Я прошу у тебя защиты, Великая Богиня. По праву крови и по праву рода! Умоляю, Великая!
- Кровь? - Лицо, вылепленное из язычков пламени, резко качнулось вперед. - В тебе ее почти не осталось. Жалкой капли недостаточно, чтобы ты имела право чего-либо у меня просить. Род? Ты давно к нему не принадлежишь!
- В моих жилах течет не только эльфийская кровь, - Дафну начала бить мелкая дрожь. - Но разве другие народы не поклоняются тебе, Огненная Кобра Нарванны?!
- Ты пахнешь зверем, - насмешливо прошипела богиня. - Одним из тех, что никогда не склонялся передо мной. Ты живешь с оборотнем, ты родила ему ребенка, и все еще на что-то надеешься?
- Умоляю! - У женщины подломились ноги, и она упала на колени. - Умоляю! Наш ребенок ни в чем не виноват! Защитите его, прошу вас!
Глухой удар сообщил о том, что нежить начала ломать дверь. Вслед за первым тут же послышался второй. Сколько минут еще выдержат запоры?
- Умоляю!!!
- Знаешь, Дафна, - в голосе богини мелькнула задумчивость, и женщина подняла голову с надеждой. - Я ничего не имею против тебя. Мне даже тебя жаль. Но обстоятельства сложились таким образом, что твоя смерть стала гораздо ценнее твоей жизни.
- Госпожа, - прошептала Дафна, поднимаясь на ноги.
- Ты даже ритуал правильно провести не смогла, - презрительно бросила Кобра. - Я не услышала бы тебя, если бы не ждала призыва.
- Ждали? - Опешила молодая женщина. - Что это значит?
- Ты уже мертва, давно и бесповоротно, - равнодушно сообщила богиня. - Бессмысленная жизнь, глупая смерть, невнятные сожаления, пустые эмоции! Это долгая цепочка на вид ничем не связанных и разрозненных событий, не мною выстроенная. Но я воспользуюсь обстоятельствами в своих интересах. Ты же сыграешь роль приманки.
Равнодушное лицо растаяло одновременно с уходом Кобры. Огненный столб изогнулся и хлестнул прямо по отшатнувшейся женщине. Дафна, падая, закричала от непереносимой боли, а огненные змейки уже наперегонки неслись к стенам, поджигая половик, стулья, занавески.
"Линдвурн!" - Единственная мысль билась сейчас в мозгу умирающей. Она из последних сил приподнялась на руках и тут же рухнула назад.
Перед слезящимися глазами мелькнула чья-то тонкая рука, ладонью сбившая язык пламени в сторону. Огонь недовольно затрещал, но девушка, склонившаяся над смертельно раненной, даже не обратила на него внимания.
От удивления даже обжигающая боль притупилась. Дафна прищурилась, пытаясь рассмотреть растрепанные русые волосы, заплаканные глаза, прикушенную губу. А потом ее взгляд переместился на большой синий камень в серебряной оправе, и боль обрушилась на женщину с удвоенной силой.
- Лана! - Со слезами в голосе позвала кого-то незнакомка.
Беспамятство наплывало на Дафну. Из последних сил она протянула руку и сжала ладонь девушки.
- Сын! Его спаси!
Плач проснувшегося в пылающей комнате малыша мать слышала даже сейчас. Он рвал ей душу и удерживал крепче якоря на этом свете.
Девушка горестно шмыгнула носом и бросилась прямо в огонь. Языки пламени трепали полы наброшенного на плечи плаща, лизали ноги незнакомки, касались открытых рук, метили в лицо, но отступали, будто некая сила хранила гостью.
Та же самая, которая погубила молодую хозяйку еще вчера счастливого дома.
- Берегись! Ловушка, - прошептала Дафна из последних сил, но девушка ее не услышала.
Она быстро вернулась и замерла на пороге кухни, прижимая к груди кричащего ребенка. Ее глаза последний раз поймали тоскливый взгляд Дафны, шэдон ярко засветился, незнакомка шагнула вперед и пропала, унося драгоценную ношу в неведомые дали.
Дафна потеряла сознание за несколько секунд до того, как обрушился потолок.