Ксения засмеялась.
- Вот что я тебе скажу, врун несчастный. - Она допила вино из своего бокала. - Нет у тебя никакой жены. А почему ты не женишься?
- Женщина для меня - это пропасть, - повторил я вычитанную в какой-то умной книжке фразу, - в которую я могу смотреть без конца, но никогда не прыгну… А вот ты почему не разведешься со своим мужем?
- Зачем мне с ним разводиться?
- Но ты же его не любишь.
- Кто тебе сказал, что я его не люблю? - Ксения нахмурилась. - Я его очень даже люблю.
- Любишь мужа, а спишь со мной. Странная любовь получается.
- Ничего странного. Просто ты смотришь на мир глазами мужчины. А подставь тебе глаза женщины, и ты не узнаешь окружающий мир. Все будет по-другому.
Ксения надолго замолчала. О чем она думала? Я уже жалел, что завел разговор о муже.
- Я его очень даже люблю, - спустя некоторое время повторила она. - Но я хочу ребенка, а он нет. Из-за этого мы с ним постоянно ссоримся. - Она закурила и начала вертеть в пальцах зажженную сигарету. - Не знаю, сказать тебе или нет. Наверное, скажу. Со мной происходят непонятные вещи. Снятся загадочные сны…
- Ты уже говорила об этом.
- Подожди! - раздраженно прикрикнула она. - Не перебивай… Я даже снами их не могу назвать. Они воспринимаются не как сны, а как воспоминания. Все время вижу белую комнату, а там - двое мужчин. Я не понимаю, что им от меня надо. И тут дверь открывается, и заходит девочка лет пяти. Один мужчина говорит: "Это ваша дочь". А она как бросится мне на шею! "Мама! Мама!" - кричит. И я тоже хватаю ее, целую, плачу. "Доченька! Лизочка!" - Ксения смахнула со щеки невидимую соринку. - Понимаешь, такое чувство, будто в другой реальности у меня есть ребенок. А здесь нет.
- Выходит, ты его там в четырнадцать лет родила? - попытался пошутить я.
Но Ксения не приняла моей шутки. Она молча начала одеваться.
Вот черт! Я терялся в догадках. Что произошло? У Ксении был такой вид, словно разговор о муже и воображаемом ребенке отнял у нее все душевные силы. Ее настроение сразу передалось мне. Я почувствовал себя усталым и опустошенным. Аура ночной любви куда-то исчезала, истаивала, делалась все слабее и слабее. Почему так получалось я не понимал. Может, Ксению внезапно начала мучить совесть, что она изменила мужу?
Как бы там ни было, но душевная близость, возникшая между нами, стремительно улетучивалась. И здесь уже не могли помочь ни меланхоличные песенки, ни задернутые шторы, ни переведенные назад стрелки часов.
Волшебная ночь сгорела без остатка. Как спичка. И второй раз эту спичку мне зажечь не удалось… И шикарные апартаменты не казались такими уж шикарными. Обыкновенный гостиничный номер, если разобраться. Вся мебель старая, довольно потертая… И это постоянное тиканье со всех сторон начинало раздражать.
В общем, пора было сдавать номер и уходить.
- Позавтракаем в здешнем ресторане? - предложил я, чтобы как-то прервать тягостное молчание.
- Как хочешь, - без особого энтузиазма ответила Ксения.
18
Пройдя через вращающиеся двери, мы оказались в небольшом зальчике ресторана. Там было много народу.
Стоял негромкий гул голосов. Слышался смех.
Мы сели за свободный столик.
На этот раз я не стал выпендриваться и заказал просто спагетти с фрикадельками да два стакана чая с лимоном.
- Доброе утро, - раздался позади знакомый голос.
Я обернулся и увидел Баварина. На нем был дорогой бежевый костюм и белоснежная рубашка с модным галстуком. Волосы аккуратно причесаны, лицо чисто выбрито. На безымянном пальце - золотой перстень с печаткой.
У меня прямо челюсть отвисла от такой разительной перемены.
- Не помешаю? - Он галантно поклонился и поцеловал Ксении ручку. - Разрешите представиться, Баварин Евгений Петрович.
Ксения густо покраснела.
- Я вас сразу узнала, - смущенно пробормотала она.
Баварин сел на свободный стул и, повелительным жестом подозвав официанта, заказал себе копченую семгу и салат из куриного мяса с майонезом.
И все. Никакой выпивки. По-видимому, запой у него закончился.
- А мы вчера на ваш фильм ходили, - робко сказала Ксения. - "Корабль, идущий в Эльдорадо". Правда, Саша?
- Угу, - кивнул я.
- Ну, и как вам?
- Чудесный, чудесный фильм!
Она во все глаза смотрела на знаменитого кинорежиссера.
- У вас хороший вкус, - небрежно похвалил ее Баварин.
- Только я не совсем поняла, почему он так странно называется. Ведь там нет ни корабля, ни Эльдорадо.
- Это поэтическая метафора. - Баварин вальяжно развалился на стуле. - Кто-то, не помню кто, сказал: "Любовь - это корабль, идущий в Эльдорадо". Мне понравилось такое сравнение, и я решил так назвать свой фильм.
Принесли наши заказы, и мы принялись за еду. Баварин, быстро расправившись с семгой, спросил у Ксении:
- Как вас зовут, милое дитя?
- Ксения.
- Ксения, Ксюша, - посмаковал он на разные лады. - Весьма звучное имя. Пожалуй, я так назову героиню будущего фильма. Вы не возражаете?
Ксения польщенно улыбнулась.
- Что вы, Евгений Петрович, мне, наоборот, очень приятно. Только я вас прошу, пускай с ней ничего плохого не случится. А то, если она погибнет, я тоже могу погибнуть.
Баварин добродушно засмеялся. Его быстрые глазки так и ощупывали Ксению, так и ощупывали… И мне это совсем не нравилось.
- Не волнуйтесь, Ксюша. - Он как бы невзначай похлопал ее по руке. - С героиней все будет в порядке. Обещаю. В конце фильма она выйдет замуж за гениального человека.
"Уж не за тебя ли?! - с вызовом спросил я (правда, мысленно).
- А больше всего мне нравится ваш фильм "Возвращение в счастливые дни", - с придыханием сказала Ксения. - По рассказам Чехова.
- Да, - неплохая картина. Я за нее приз на кинофестивале в Токио получил.
- А я в десятом классе писала по этому фильму сочинение. Была тема: "Герои Чехова на экране".
Баварин принялся уминать куриный салат.
- И что вам поставили за сочинение?
- Тройку, - рассмеялась Ксения.
- Учительница сказала, что вы не раскрыли основную мысль картины, да?
- Да! - радостно подтвердила Ксения. - Откуда вы знаете?
- Большой жизненный опыт, деточка.
- А какая у вас там основная мысль? - стала допытываться Ксения.
- А черт ее знает, - засмеялся Баварин.
- Ну скажи-и-те…
Баварин вытер платком вымазанные майонезом губы.
- Как говорит одна моя приятельница, английская актриса: "Жизнь коротка, и надо делать только то, что велит сердце". Вот вам и основная мысль.
Он достал из кармана серебряный портсигар, закурил сам и угостил Ксению. Мне Баварин сигарету не предложил.
Они начали на пару дымить, продолжая интересный разговор.
Сидя между ними, я все больше и больше ощущал себя каким-то бесплатным приложением. Ксения же, наоборот, все более осваивалась в обществе знаменитости.
- Приятно, наверное, быть известным режиссером? - Она манерно подносила к губам сигарету. - Поклонницы, интервью…
- Что вы, - рисовался перед ней Баварин, - на самом деле я очень одинок. Ведь слава изолирует людей. И потом, слава - это еще далеко не все, что надо человеку для счастливой жизни. Знаете, как Шекспир говорил: "Зачем мне полхвоста?! Отдайте весь!"
- Шекспир этого не говорил, - угрюмо заметил я.
- Ну, не важно, - отмахнулся от меня Баварин, как от назойливой мухи. - Просто я хочу сказать - в жизни есть вещи и получше славы.
- Например? - спросила Ксения.
- Например, любовь. - Баварин многозначительно посмотрел ей в глаза.
Ксения заметно смутилась.
- Любовь, - повторила она тихо.
- Или красота. - Баварин поцеловал ей кончик мизинца. - Вы очень красивы, дитя мое.
Ему Ксения не стала говорить, что ей не нравится, когда ее называют красивой. Наоборот, она кокетливо улыбнулась.
- Эх, был бы я помоложе, - разошелся Баварин, - отбил бы вас у него. Честное слово, отбил!
Он хитро мне подмигнул. Я еле сдержался, чтобы не заехать по его самодовольной физиономии.
- Не такой уж вы и старый, - сказала Ксения, и мне тут же захотелось заехать по физиономии и ей.
- Да старый, старый, - махнул он рукой. - Я для женщин теперь совершенно безопасен. Они вызывают во мне только одно чувство - благоговение. Вернее, не сами женщины вызывают благоговение, а та тайна, которая в них заключена…
Ксения просто балдела от общения с великим человеком. У нее даже щеки от удовольствия порозовели.
- Евгений Петрович, а вы были знакомы с Феллини?
- А как же! Помню, перед самой его смертью я спросил Федерико: "Почему мы живем?" Не - зачем, а именно - почему? И знаете, что он мне ответил: "Потому что по-другому не умеем".
"Это ж надо такую белиберду нести…" Вытащив из своей чашки лимон, я принялся его нервно жевать.
Баварин, закинув ногу на ногу, продолжал разглагольствовать:
- Если судьба дает, Ксюша, она дает сразу все. Но мне судьба улыбнулась слишком поздно. Всю жизнь я как маленький ребенок. За конфеткой руку протяну, а мне палкой по руке, палкой…
"Так тебе и надо", - подумал я.
- Но вы же должны чем-то расплачиваться за свой талант, - с серьезным видом возразила Ксения.
- Да понимаю, понимаю, - кривлялся Баварин. - Но я так устал от всей этой суеты! Иной раз хочется все бросить и утонуть в чистом прозрачном озере. Лежать себе на песчаном дне. Ощущать на лице плавное движение водорослей… А вы бы, Ксюша, хотели утонуть со мной в прозрачном озере?