- Потому, что мне очень понравился этот мюзикл. Достаточно прочитать сценарий, даже без песен и танцевальных номеров. Музыка, конечно, расставляет свои акценты, но даже без нее история очень интересная. Мне нравится, как личность Мэри развивается, хотя по сути она остается верна себе. Ей приходится быть жесткой и резкой, чтобы выжить, но в итоге она добивается своей цели. Она стремится к успеху и борется за него, потому что этого заслуживает. Единственная проблема - это то, что она действительно любит героя пьесы. Он олицетворяет все, к чему она стремится в материальном отношении, но она буквально теряет из-за него голову. И тогда уже для нее становятся безразличными и деньги, и положение, но в конце концов она все равно выбивается в люди и становится богатой. Мне это по душе.
- И разумеется, в конце пьесы все счастливы, да?
- А вы не верите в счастливый конец?
По лицу его словно тень промелькнула. Любопытно!
- В пьесах - верю.
- Тогда мне стоит рассказать вам о моей сестре.
- О той, что пользуется у мужчин таким успехом?
- Нет, про другую. Кстати, вы любите эклеры? Я купила один для вас, и, может, вы поделитесь немного со мной. Мне будет трудно отказаться.
Черт побери, она все больше нравилась Риду. Определенно, она не его круга и стиля, слишком живая и непосредственная, но есть в ней что-то такое…
- С удовольствием полакомлюсь эклером, - улыбнулся он.
Мадди вышла в кухню, повозилась там и появилась с тарелочкой, на которой одиноко красовался эклер с шоколадной глазурью.
- Моя сестра Эбби, - начала она, - вышла замуж за Чака Рокуэлла, гонщика. Вы о нем слышали?
- Конечно. - Рид не увлекался автогонками, но это имя было ему знакомо. - Несколько лет назад он погиб.
- К сожалению, их брак оказался неудачным. Эбби пришлось очень тяжело. Она растила двоих детей на своей ферме в Виргинии. И после его смерти оказалась эмоционально опустошенной и практически без средств. Несколько месяцев назад она решила издать биографию Рокуэлла и наняла писателя. Тот приехал на ферму, намереваясь, как я думаю, выпотрошить Эбби до последнего цента, - продолжала Мадди, поставив тарелку на столик. - Так вы меня угостите?
Рид послушно отделил десертной вилкой кусочек эклера и протянул ей. Она положила его в рот и блаженно прикрыла глаза.
- Так что же произошло с вашей сестрой?
- Полтора месяца назад она вышла замуж за этого писателя! - Она радостно улыбнулась. - Так что счастливый конец встречается не только в пьесах.
- А почему вы думаете, что второй брак вашей сестры будет удачным?
- Потому что это подходящий брак. - Она наклонилась и глубоко заглянула ему в глаза. - Мы с сестрами - тройняшки и интуитивно чувствуем друг друга. Когда Эбби вышла за Чака, мне на сердце словно тяжесть какая-то навалилась. Я сразу поняла, что этот брак будет несчастливым, потому что знаю Эбби так же хорошо, как себя. Я могла только надеяться, что каким-то образом у них все устроится. А вот когда она стала женой Дилана, у меня было совершенно иное ощущение - я словно глубоко вздохнула и успокоилась.
- Вы имеете в виду Дилана Кросби?
- Да. А вы его знаете?
- Он написал книгу о Ричарде Бейли. А Ричард работал с "Валентайн рекордс" целых двадцать лет. Мы сошлись с Диланом довольно близко, когда он готовил книгу о Ричарде.
- Как тесен мир!
- Да уж. - За окном стало совсем темно, небо окрасилось пурпуром, но Мадди и не думала включать свет. Танцовщик наверху давно уже прекратил заниматься, откуда-то снизу доносился плач ребенка.
- Почему вы живете здесь?
- Здесь? А почему нет?
- Да так… На углу у вас торчит какой-то разбойник, соседи кричат…
- И?
- Вы могли бы переехать в центр.
- Чего ради? Этот район я знаю, живу здесь уже семь лет. Отсюда легко добираться до Бродвея, рядом репетиционный зал и балетная школа. Наверное, половина жильцов этого дома - бродяги.
- Это меня не удивляет.
- Нет, я имею в виду бродячих артистов. - Она засмеялась, машинально теребя листочек азалии. - Танцоров, хористов, которые переходят от шоу к шоу, надеясь на тот самый большой прорыв. Мне повезло. Но это не значит, что я уже не бродяжка. - Она снова посмотрела на него, недоумевая, почему ей так важно, чтобы он ее понял. - Рид, изменить себя невозможно. Да это и не нужно.
Он и сам так считал. Он был сыном Эдвина Валентайна, одного из первых и ставших самым преуспевающим дельцом в индустрии звукозаписи, и вырос в атмосфере острой конкурентной борьбы, успеха и богатства. Как угадала Мадди, он был предан бизнесу, потому что с детства знал этот мир. С возрастом он стал требовательным и жестким, предпочитал внимательно и придирчиво изучить дело, прежде чем за него взяться. И для него было в новинку и даже дико оказаться за столом в сгущающейся темноте у женщины с безмятежным кошачьим прищуром и озорной улыбкой. Он просто не представлял себе, что может произойти, если он останется здесь до восхода луны.
- Вы погубите растение, - пробормотал он.
- Я уже к этому привыкла. - Почему-то у нее перехватило дыхание. Он как-то странно смотрел на нее. Странной была его интонация, поза. Лицо могло ее обмануть, но не тело. Его поза выдавала напряженность, да и сама она не чувствовала обычной легкости и простоты. - Я постоянно покупаю цветы, а они гибнут.
- Просто здесь для вашей азалии слишком солнечное место. - Неожиданно для себя он погладил ее руку. - И видимо, вы слишком обильно ее поливаете. Излишняя забота - это так же плохо, как ее недостаток.
- Об этом я не подумала. - По ее руке пробежала нервная дрожь, и по спине тоже. - Наверное, у вас дома растения прямо-таки блаженствуют благодаря правильному уходу. - Интересно, относится ли это к его женщинам. - Я могу предложить вам чай, а вот кофе у меня нет.
- Нет, спасибо, мне пора идти. - На самом деле у него не было назначено никаких встреч. Но он был борцом и знал, когда отступить. - Мне понравился ваш обед, Мадди. И ваше общество.
Она глубоко вздохнула, как будто только что совершила высокий прыжок.
- Я рада этому. Как-нибудь снова пообедаем вместе.
Как и всегда, Мадди произнесла это, подчиняясь внезапному импульсу. Она не привыкла долго раздумывать. С дружеской теплотой она положила руки ему на плечи и коснулась его губ своими. Поцелуй длился меньше секунды. Но огонь, словно ураганом промчался по жилам.
Он ощутил ее губы, мягкие и будто изогнутые в улыбке. Ощутил едва уловимый чистый аромат ее дыхания, какой-то простодушный и трогательный. Когда она отстранилась, он услышал быстрый удивленный вздох и увидел отражение этого удивления в ее глазах.
Что это было, не поняла она. Она привыкла к легким дружеским поцелуям, мимолетным объятиям, небрежным прикосновениям. И у нее никогда не переворачивалось все внутри, как сейчас. В этом мгновенном контакте она почувствовала намек на все, о чем когда-либо мечтала. И ей захотелось снова это испытать. Но привыкшая к самоограничению, она легко удержалась от желания ощутить еще раз этот волнующий огонь.
- Я рада, что вы пришли. - Легкая дрожь в голосе изумила ее.
- Я тоже.
Ему не часто приходилось сдерживать себя, он не привык в чем-либо себе отказывать. Но в данном случае счел это необходимым.
- Спокойной ночи, Мадди.
- Спокойной ночи.
Она не стала провожать его, он вышел сам. А она постояла около столика, затем, прислушиваясь к себе, опустилась на стул. Нужно все хорошенько обдумать, сказала она себе. Очень серьезно обдумать. Через какое-то время взгляд ее упал на азалию, поникшие листья которой чернели на фоне темного окна. Странно, она и не заметила, что так долго просидела в темноте, не зажигая света.
Глава 3
После энергичной разминки Мадди занималась у станка в балетном зале, стоя в длинном ряду танцовщиц, но сегодня взгляд ее был рассеянным и мечтательным. Инструктор выкрикивал названия каждой позиции: plie, tendu, attitude. И тела девушек послушно реагировали, по многу раз отрабатывая каждое положение.
Утренние классы не давали телу забыть, что оно действительно в состоянии проделывать все эти неестественные движения. Без постоянных занятий это самое тело восстанет и откажется напрягаться, растягиваться, выворачивать ступни, вскидывать ногу резко вверх от самого бедра, будто для удара по мячу, откажется гнуться и изгибаться, то есть станет обыкновенным человеческим телом.
Натренированное тело Мадди автоматически исполняло команды, которые доносились до ее слуха сквозь дымку фантазий.
Grand plie. Она медленно присела, почти касаясь ягодицами пяток. Мышцы напряглись и задрожали, затем подчинились… Интересно, Рид уже сидит в своем офисе? Сейчас только начало девятого. Наверное, уже пришел. Наверное, является на работу первым, раньше секретаря и помощника. Вспомнит ли он о ней?
Attitude en avant. Подняв ногу, она задержала ее под углом девяносто градусов и не опускала, пока инструктор продолжал отсчитывать такты… Скорее всего, он и думать о ней забыл. Голова его настолько забита всякими делами и деловыми встречами, что у него нет времени подумать о чем-то постороннем.
Battement fondu. Она полуприсела на опорной ноге, поднялась на полупальцы, согнув свободную ногу в щиколотке, затем выпрямила ее на 45 градусов. Медленно, "тающим" движением она выпрямила обе ноги, чувствуя напряжение мышц, и встала на полупальцы… Пусть он весь день спокойно занимается своими бумагами, а вот вечером, когда сядет отдохнуть и расслабиться, может, его мысли унесутся к ней. Ей приятно было так думать.