Отдышавшись, майор задумался. И вдруг понял, что Пимм, в сущности, прав. Действительно, что еще им остается? Или дожидаться, когда девушка все им расскажет, или же доставить ее к Веллингтону, и пусть командующий сам с ней объясняется.
Тут Роберт вспомнил, что Оливия говорила лорду Чамбли о каких-то записках, лежавших в ее саквояже. Взглянув на Пимма, он пробормотал:
- Подожди, возможно, все гораздо проще. Открыв старенький саквояж, майор вытащил из него потрепанный дневник и стал листать его. Но к его разочарованию, вся тетрадь была заполнена какими-то текстами на абсолютно незнакомом ему языке.
- Тебе это о чем-нибудь говорит? - спросил он Пимма.
Тот с любопытством пролистал тетрадь.
- Шифр. И вряд ли кто-нибудь из нас сможет его разгадать. Полагаю, существует только один способ получить интересующие нас сведения. И тебе этот способ известен.
Роберт взглянул на спавшую Оливию. Черт бы побрал ее упрямство и скрытность!
Тут дверь приоткрылась, и в комнату заглянул Кокран.
- Сэр, этот человек становится все более настойчивым. Уже не знаю, что ему говорить.
- Увози ее сейчас же, - сказал Пимм, заталкивая дневник Оливии обратно в саквояж. - С вечерним приливом в Лиссабон отплывает корабль. Я могу договориться, чтобы вас взяли на борт. Капитан - мой должник. - Пимм написал на листке бумаги несколько строк и вручил записку Акилесу. Затем повернулся к своему слуге: - Кокран, проводи наших гостей на улицу через черный ход.
Акилес взвалил Оливию на плечо, а Роберт, подхватив саквояж девушки, поспешно собрал все принесенные из аптеки травы. Они вышли из дома, и смышленый слуга Пимма проявил незаурядную расторопность - тут же нашел для них экипаж.
Когда они подъезжали к причалам, Роберт уже нисколько не сомневался в том, что Пимм поступил весьма разумно. Во всяком случае, на Пиренеях они будут в безопасности - там им не придется скрываться от полиции. И там у него появится возможность выяснить, что Оливии известно о Хоббе. А также - что еще важнее - об Орландо.
Глава 7
У причалов майора ждал сюрприз. Стоя на сходнях, он не сводил глаз с небольшого быстроходного судна, на борту которого красовалась надпись" Сибарис ".
Как же он сразу не догадался? Шутка вполне в духе Пимма. Ведь он отправил их на корабль его родного брата Колина.
Майор уже хотел ретироваться, но тут раздался знакомый голос:
- Роберт, это вы?
Он поднял голову и увидел стоявшего на палубе шкипера судна.
- Ливетт?
- Он самый, сэр. Рад вас видеть. Наверное, пришли повидаться с братом? Вам давно уже пора помириться.
- Я здесь совсем не для этого, - ответил Роберт. - Мне и моим спутникам надо покинуть Лондон.
Заметив Акилеса - тот нес на плече Оливию, завернутую в одеяло, - Ливетт пробурчал:
- Думаю, капитан на это не согласится. Он даже ее светлости в этот раз не позволил плыть с нами. Так что я очень сомневаюсь, что ему понравится один из ваших спутников.
Роберт и сам прекрасно знал, что его брат не захочет брать на борт Оливию. Но ведь можно было и не сообщать ему об этой пассажирке… По крайней мере до тех пор, пока они не выйдут в море.
- Видишь ли, Ливетт, меня прислал сюда один наш общий знакомый. Он сказал мне, что вы отплываете в Лиссабон.
Шкипер нахмурился, и на лбу у него образовались глубокие, словно морские волны, морщины.
- Общий знакомый? Вы имеете в виду этого мерзавца Пимма?
- Совершенно верно.
Шкипер разразился замысловатыми ругательствами, что, впрочем, было вполне естественно для человека, считавшего море своим домом. Наконец, закончив перечислять достоинства мистера Пимма, Ливетт сплюнул за борт и сказал:
- Ладно, поднимайте сюда свою красавицу. Но только докладывать о ней капитану будете сами.
Роберт посторонился и пропустил к трапу Акилеса с его ношей. Следуя за своим слугой, он покачивался из сторону в сторону - сказывалась большая потеря крови - и чувствовал, что вот-вот потеряет сознание. Добравшись до самого верха, майор еще раз пошатнулся и наверняка свалился бы в водную пучину, не поддержи его вовремя Ливетт.
- Эй, поосторожнее, приятель, - усмехнулся шкипер. - Что это с вами?..
В этот момент с плеча Роберта сполз плащ, и шкипер увидел пропитанную кровью повязку.
- О Боже! Иисус, Иосиф и Дева Мария! Да вы ранены!
- Пустяки, Ливетт. Простая царапина. Не стоит беспокоиться. Впрочем, думаю, нам лучше побыстрее спуститься в каюту. Мне не хотелось бы, чтобы нас заметили с берега.
Ливетт негромко свистнул, и к ним тотчас же подбежал юнга.
- Отведи этих людей в каюты. Леди размести в каюте твоей матери, а мужчин - у меня. Потом принеси своему дяде - он стоит перед тобой - немного рому. Скажи коку, что я велел взять ром из личных запасов капитана.
Роберт внимательно посмотрел на мальчишку. Черные глаза показались ему очень знакомыми - они были точь-в-точь как у жены Колина.
- Значит, ты Гэвин… - сказал майор. - Мы с тобой еще не встречались. Я твой дядя Роберт.
- Я давно хотел увидеть вас, сэр. - Глаза Гэвина заблестели. - Папа говорит, что я похож на вас.
- В таком случае я тебе сочувствую, - пробормотал Роберт. Его снова качнуло, и он схватился за перила, чтобы не упасть.
- Я тоже не думаю, что это похвала. Дело в том, что со мной все время случаются… какие-нибудь неприятности.
Мальчик заметил, что дяде не по себе, однако не стал задавать вопросы и без лишних слов помог Роберту добраться до люка и до лестницы, ведущей в каюты.
- Я тоже до сих пор… В смысле попадаю во всякие неприятные истории, - проговорил Роберт, когда они спустились вниз.
- Я догадался, - с ухмылкой ответил Гэвин.
Оливию положили в маленькой, но хорошо обставленной каютке, примыкавшей к просторной каюте Колина. Роберт же, совершенно обессилев, повалился на широкую койку своего брата. Он сказал себе, что это всего лишь на минутку - чтобы немного собраться с силами, а потом он спустится в каюту Ливетта, находившуюся палубой ниже.
- Может, вам еще что-нибудь нужно, дядя? - спросил Гэвин, вернувшись через несколько минут с ромом.
- Не говори отцу, что я здесь. И налей-ка мне.
Мальчик наполнил стакан, и Роберт, сделав глоток прекрасного рома из запасов брата, тотчас же почувствовал, как по телу разливается тепло.
- Как там мой слуга? - спросил он. Гэвин тяжко вздохнул.
- Его уже дважды тошнило, и он просил меня вывести его на верхнюю палубу и столкнуть за борт. - Тут мальчик, склонившись к дяде, прошептал: - Он что, всегда такой в море?
Роберт рассмеялся.
- Всегда! И будет еще хуже! Гэвин поморщился и спросил:
- Вам помочь перейти к себе в каюту? Роберт покачал головой.
- Нет, дружище, спасибо. Я знаю дорогу. Ты иди, занимайся своими делами, а я еще немного отдохну. Я уйду отсюда до возвращения твоего отца.
Гэвин молча кивнул и выбежал из каюты.
Роберт понимал, что следовало навестить Акилеса, однако у него совершенно не было сил подняться с мягкой и удобной койки Колина. На суше Акилес был подобен льву и ничто не могло бы его сломить, но в море он сдавался злейшему своему врагу - морской болезни. Лечение же было только одно - провести несколько дней в полном покое, лежа в постели, с ведром наготове. Затем он поднимался и нетвердой походкой, как новорожденный жеребенок, начинал делать шаг за шагом, так что к концу путешествия его силы полностью восстанавливались.
Вскоре глаза Роберта закрылись, и он уснул. Когда же очнулся, в каюте было темно, хотя ему казалось - он готов был поклясться, - что прошло всего несколько секунд.
Внезапно послышались шаги - кто-то спускался по лестнице. Затем вспыхнул фонарь, и яркий свет ослепил Роберта. Он мигом скатился с койки и с трудом поднялся на ноги - колени его подгибались, и его пошатывало. Майор сделал шаг в сторону - теперь свет уже не слепил - и увидел капитана Колина Данверза, державшего над головой фонарь.
- Глазам своим не верю, - сказал Колин. Он прошел мимо Роберта и повесил фонарь на ближайший крюк.
Фонарь раскачивался из стороны в сторону, и от этого неровного, но яркого света Роберт почувствовал тошноту и головокружение. Его бил озноб, все тело покрылось липким холодным потом, и только раненое плечо горело. Он попытался не думать ни о боли, ни о наложенных Акилесом швах, но тут ему вспомнились слова Оливии. Она сказала, что не удивится, если к утру у него появится горячка.
Что ж, похоже, ее предсказание сбылось.
А впрочем, не совсем. Кое в чем эта проницательная леди ошиблась. Горячка началась задолго до рассвета.
Набрав в легкие побольше воздуха, Роберт сделал еще один шаг в сторону. Он старался держаться подальше от света, чтобы его плечо не слишком бросалось в глаза.
- Рад тебя видеть, Колин.
- Хотелось бы и мне ответить тем же, - сказал брат. - Черт возьми, что тебе здесь нужно?
- Мне необходимо добраться до Лиссабона. Поэтому Пимм и прислал меня к тебе.
Колин покачал головой и спросил:
- А что тебе понадобилось в Лондоне? И почему ты в штатском, а не в форме?
Немного помедлив, Роберт проговорил:
- Видишь ли, возникли кое-какие сложности…
- Не удивляюсь, - проворчал Колин.
Тут из-за перегородки послышалось тихое похрапывание.
Капитан выругался, схватил фонарь и бросился в смежную каюту. Роберт попытался задержать его, но не успел.
- Черт побери, я же говорил тебе не… - Колин осекся и поднял повыше фонарь. Потом обернулся к брату: - Что за…
- В этом-то и состоит первая сложность, - сказал Роберт.