- Изменник ты, но дай тебе Божечка счастья! - проговорил Костиц, расправив усы и целуясь с молодым женихом. Его примеру последовали и остальные.
- За Леониду Николаевну! - крикнул Курденко, и этот тост был подхвачен с еще большим восторгом.
Благодарный Светицкий так чокнулся с приятелем, что стакан чуть не разлетелся на куски в его руках, и от души опять расцеловался с ним.
Костиц послал за трубачами, и вплоть до ночи гремел на всю Рязань мальчишник в гусарском "монастыре".
Глава XXIX
На третий день после похорон Людмилы Марковны в Баграмове в домик Шилина явился давно поджидавшийся им гость - квартальный надзиратель.
Леониды Николаевны дома не было.
Толстомордый, с подушками вместо щек, квартальный с важным видом вошел в горницу и стал рыться в своем портфеле.
- Нехорошо, Смарагд Захарыч!… - проронил он, вытаскивая какую-то бумагу.
- Что именно? - спокойно осведомился Шилин. - Кажется, за мною худого не важивалось?
- Не важивалось, да и завелось. Вот! - Он щелкнул пальцем по бумаге. - Доношение на тебя!
- От кого?
- От господина Степана Владимировича Пентаурова!
- Вот те и раз! Что же он доносит?
- Обвиняешься ты им в укрывательстве беглой его девки дворовой Леонидки. Проживает такая у тебя?
- Живет, открыто даже живет!
- Ага! Это в каких же ты смыслах ее укрываешь?
- А для чего мне ее укрывать? Она человек вольный, где хочет, там и живет.
- Как это вольный? Крепостная она…
- Никак нет… Да вот полюбопытствуйте сами! - Шилин подошел к божнице в переднем углу и вытащил из-за образов вольную Лени. - Почитайте… - Он подал документ квартальному.
Тот взял его, просмотрел, потянул себя за точно обрубленный, короткий нос и, издав "Н-да", поднял глаза на Шилина.
- Что же это такое подобное значит?
Шилин равнодушно пожал плечами.
- Да умом повредился он от пожару, не иначе! Деньги, слыхать, у него какие-то сгорели?
- А может, и впрямь не знал, что папаша вольную ей выдал?
- Все может быть. Не угодно ли водочки выпить? Время теперь соответственное!
- Можно. Водочку пить - всегда время! - Квартальный захохотал, довольный своим остроумием.
Мавра подала штоф и закуску; гость и хозяин расположились у стола.
Шилин поведал, как Пентауров "вышибал" Белявку из театра, и поведал так, что квартальный надрывал животик и, того и гляди, рисковал подавиться то груздем, то куском пирога.
- А ну тебя! - проговорил он наконец, вставая. - Уморил ты было меня!
- Это вам за беспокойство… - сказал Шилин, ловко всовывая в руку его трехрублевку. - Уж вы, пожалуйста, если господин Пентауров еще что затеет, предупредите: девушку обидеть долго ли? Сумасшедший человек, сами видели!…
- Упрежу, упрежу! - отозвался ублаготворенный по всем статьям квартальный. - Кто со мной хорош, с тем и я хорош! А ты человек с мозгами!
- Где уж мне против вас выстоять? - соскромничал Шилин.
- А? Думаешь? - опять захохотав, сказал квартальный. - Однако прощайте, дела ждут! - Он протянул хозяину руку с короткими, как и нос, пальцами. - Спасибо за угощенье! Копийку засвидетельствованную с вольной на всякий случай заготовь, а самой вольной, коли потребуют, не представляй! - добавил он, обернувшись в дверях. - Девка- то ведь хорошенькая, утратиться документик может! - Он подмигнул, хохотнул, нагнулся и вышел в дверь.
Шилин проводил его на крыльцо, затем вернулся и спрятал в другое место вольную. "Так-то с вами, чертями, понадежнее!" - думал он при этом.
Весь город заговорил о готовящемся новом событии - близкой свадьбе Лени и Светицкого.
Возмущению маменек не было пределов. Оскорбились даже такие мирные особы, как сестры Зяблицыны; вслух, впрочем, высказывались об этом только две старшие.
- Это совершенно непозволительно! - говорили они, имея в виду Глашеньку. - За кого же наши невесты будут выходить, если люди нашего круга будут жениться на хамках?
Глашенька при этом скромно поджимала губки и потупляла глаза.
- Уж мы-то за хамов не пойдем ни в коем случае! - величественно заявляла Марья Михайловна, причем неизвестно почему употребляла слово "мы" и даже подчеркивала его.
Единственной дамой в городе, обрадовавшейся вести об этой свадьбе, была опять отложившая свой отъезд Елизавета Петровна.
- Очень рада! Так им, свиньям, и надо! - ответила она Клавдии Алексеевне, подразумевая под лестным званием всех рязанских дам.
- Но до чего здесь жизнь кипит? - воскликнула Клавдия Алексеевна, сообщив свежую новость. - Так и бьет ключом, каждый день что-нибудь новое! А вы в деревню собирались ехать? Там вы умерли бы от тоски!
Под влиянием Клавдии Алексеевны, в гусарский монастырь для собрания точных данных о готовящемся интересном событии был командирован Андрей Михайлович, физиономия которого, если не считать некоторой странной легкой зелени под глазами, приняла прежний вид.
Андрей Михайлович заставил себя упрашивать.
- Ах, мне совсем не хочется туда ехать! - ответил он, сделав кислую гримасу, но с заметно заблестевшими глазами. - Что я там с этими господами буду делать?
- Как что?! - воскликнула Клавдия Алексеевна. - Узнаете все подробности… Вы видите, что вашей жене это интересно!… Для нее должны!
- Но ведь там все такие пьяницы… Непременно будут заставлять пить, а я этого терпеть не могу…
- Ну, рюмочку-другую можешь, ничего! - разрешила Елизавета Петровна.
- Ах, мамочка, как мне неприятно! Только для тебя я это и делаю! - говорил он чревовещательным голосом из спальни, торопясь переоблачиться из халата в пальто. - Помни, еду исключительно только для того, чтобы доставить тебе удовольствие!
Клавдия Алексеевна осталась ждать возвращения Андрея Михайловича, и, к удивлению обеих дам, через какие-нибудь полчаса дрожки его опять застучали под окнами.
- Как вы скоро съездили? - встретил его возглас Клавдии Алексеевны.
- Меня ждала жена, Клавдия Алексеевна!… - внушительно ответил он, подходя к Елизавете Петровне. - Понюхай!… - добавил он, наклоняясь и дыша последней прямо в лицо.
- Табачищем несет… - ответила та, исполнив его просьбу и сморщившись. - Фу, ты, Господи, точно из трубки затянулась! Даже голова закружилась!
- А вином пахнет?
Елизавета Петровна отстранилась в сторону и нюхнула еще раз раскрывшийся сомовий зев мужа.
- Нет!
- Ни капельки не выпил! - с торжествующим видом произнес Андрей Михайлович. - Приставали, уговаривали - нет, отбоярился! Прямо едва вырвался!
- Ну а насчет свадьбы что? - замирающим голосом спросила Клавдия Алексеевна.
- А насчет свадьбы ничего: свадьбе не бывать! - равнодушно ответил Андрей Михайлович.
Гостья вскочила, хозяйка откинулась на спинку своего стула.
- Как не бывать? Почему?
- Невеста пропала… Исчезла неизвестно куда!
В гусарском "монастыре" Андрей Михайлович застал всех встревоженными и молчаливыми; о выпивке не было и речи, и только по этой причине Штучкин не задержался долго и вернулся таким добродетельным.
Светицкого он не видал: тот со вчерашнего вечера носился неизвестно где в поисках Лени; Курденко же обронил всего пару слов, что она вышла вчера из дома за покупками и не вернулась: что с ней случилось и где она, никто не знал и не догадывался.
Пропажа Лени произошла следующим образом.
Утром, разбирая узлы со своими вещами, Леня наткнулась на пакет с надписью "Лене после моей смерти".
Она сделала было движение его вскрыть, но задумалась и, держа его в руке, отворила дверь своей горенки и попросила Смарагда Захаровича зайти к ней.
Шилин был так заботлив и внимателен к ней, так от души обрадовался известию о сватовстве Светицкого, что Леня сама стала отвечать ему искренним, хорошим чувством и полным доверием.
- Вот, Смарагд Захарович, - сказала она, протягивая ему пакет, - это отдала мне Людмила Марковна!… - Она подробно передала, как все происходило. - Не знаю, вскрыть или нет?
- Лучше погодить… - ответил Шилин. - Деньги тут… порядочно денег!… - Он взвесил их на руке. - Человечишко господин Пентауров больно пакостный, не выдумал бы чего. А тут печать цела и собственноручная надпись покойницы есть… Коль и завещания нет - дело чистое!
- Спрячьте его у себя!… - попросила Леня. - А квартальный не приходил больше?
Шилин усмехнулся.
- Нет, а коль без меня явится - вот-с вам копийка с вашего документика, я ее снял и засвидетельствовал! - Шилин достал из кармана бумагу и передал ее Лене. - Приберите ее у себя к сторонке, авось не понадобится!
- Спасибо вам! - произнесла Леня. - Сколько хлопот я вам наделала!
- Что за хлопоты, пустяки! - ответил Шилин. - Может, что-нибудь требуется вам? Вы не стесняйтесь!
- Нет, нет, ничего, спасибо! Я в лавку сейчас собираюсь идти. Купить кое-что надо…
- Для венца?
- Да… - слегка смутясь, сказала Леня.
Шилин, улыбаясь, глядел на нее:
- Очень хорошо-с! К обеду ждать будем; Мавра вас чем-то угостить хочет!
- Непременно вернусь: здесь близко!
Леня надела легкую накидку и шляпу и ушла, но ни к обеду, ни после него она не вернулась.
Не знал, что думать, Шилин, знавший, что знакомых у Лени в Рязани не было, прождал часов до четырех и отправился обойти лавки, торговавшие подходящими товарами; ни в одной из них его жилички не видели. Смарагд Захарович вернулся домой и, видя, что уже смеркается, велел заложить лошадь и на беговых дрожках поехал в гусарский монастырь к Светицкому.