- Тогда до завтра, - обещающе произнесла она, и голос ее был низким и страстным, словно между ними существовала некая великая тайна.
Кийя сжала ладонь Аменхотепа.
- Сегодня ночью я почувствовала, как наше дитя пошевелилось. Это сын, - уверенно произнесла она, уводя мужа прочь, - достаточно громко, чтобы было слышно и Нефертити. - Я уже чувствую его.
Мы смотрели, как они удаляются во тьму, и я заметила, как крепко Кийя держится за Аменхотепа - словно он мог исчезнуть в любое мгновение.
Нефертити была вне себя; ее сандалии звонко шлепали по мозаичному полу наших покоев.
- Что он станет делать через два дня, когда мы соединимся перед Амоном? Что, он и тогда станет водить Кийю с собой и игнорировать меня?
Отец встал и прикрыл дверь.
- Говори тише. Во дворце полно соглядатаев.
Нефертити тяжело опустилась на кожаную подушку и положила голову на плечо моей матери.
- Я унижена, мават. Он смотрит на меня как просто на еще одну жену.
Мать погладила сестру по голове.
- Он изменится.
- Когда? - Нефертити села. - Когда?!
- Завтра, - уверенно произнес отец. - А если не завтра, то мы заставим его понять, что ты - не просто жена, которую выбрала ему мать.
3
20 фармути
Коронация нового фараона Египта и его царицы состоялась двадцать первого фармути, и мой отец делал все, что только мог, чтобы Нефертити была на глазах у Аменхотепа.
Утром мы вошли в широкие бронзовые ворота Арены, которую Аменхотеп III возвел в честь Амона. Нефертити крепко сжала мою руку. Никто из нас не видал прежде ничего столь же огромного и величественного. Лес колонн окружал углубление, заполненное песком, а покрытые росписями стены уходили в небо. На нижнем ярусе собралась знать со слугами, держащими напитки и медовые лепешки. Здесь Аменхотеп любил ездить по утрам, потому мы теперь сидели здесь, глядя, как царевич несется по дорожке на своей золоченой колеснице. Но Кийя тоже была здесь, как и визирь Панахеси, и, когда царевич час спустя перестал разыгрывать из себя воина, он подошел к Кийе, чтобы поцеловать ее, и с нею он смеялся, а Нефертити тем временем приходилось улыбаться и напускать на себя довольный вид, чтобы не давать сопернице повода злорадствовать.
В полдень мы снова были в Большом зале: сидели у помоста, ели и весело болтали, как будто все шло на руку нашей семье. Нефертити смеялась и кокетничала, и я заметила, что чем чаще Аменхотеп видит свою будущую жену, тем труднее ему оторвать от нее взгляд. У Кийи не было ни капли неотразимого обаяния Нефертити. Она не умела привлекать к себе всеобщее внимание, как моя сестра. Но когда дневная трапеза закончилась, царевич и Нефертити не обменялись ни словом, и, когда мы вернулись в наши покои, сестра была молчалива. Ипу с Мерит хлопотали вокруг нас, а я с возрастающим беспокойством наблюдала за Нефертити. Аменхотеп по-прежнему относился к ней всего лишь как к жене, которую навязала ему мать, и я не понимала, как отец намеревается это изменить.
- Что ты будешь делать? - спросила я в конце концов.
- Повтори-ка мне, что он сказал тогда в гробнице.
Мерит - она как раз потянулась, чтобы приложить к груди Нефертити золотое украшение, - напряглась. Это было дурной приметой - говорить о том, что произошло под землей.
Я заколебалась.
- Он сказал, что никогда не склонится перед своим братом. Никогда не склонится перед Амоном.
- А у фонтана он тогда сказал, что хочет, чтобы его любил народ, - многозначительно произнесла Нефертити. - Что он хочет быть народным фараоном.
Я медленно кивнула.
- Мутноджмет, пойди отыщи отца, - велела Нефертити.
- Что, сейчас? - Ипу как раз подкрашивала мне брови сурьмой. - Неужто это не может подождать?
- Чего подождать? - отрезала Нефертити. - Пока Кийя родит ему сына?
- Ну а что ты собираешься ему сказать? - нетерпеливо спросила я.
Я не хотела никуда идти, пока меня не убедят, что отца и вправду следует побеспокоить.
- Я собираюсь сказать ему, каким образом мы можем привлечь царевича на свою сторону.
Я вздохнула, чтобы дать Нефертити понять, что все это мне не нравится, а потом вышла. Но мне не удалось найти отца. Его не было ни в его покоях, ни в Зале приемов. Я обыскала сады, пробралась через лабиринт кухни, а потом выскочила во дворик перед дворцом. Там меня остановил слуга и спросил, что мне нужно.
- Я ищу визиря Эйе.
Старик слуга улыбнулся:
- Он там же, где и всегда, моя госпожа.
- И где же?
- В Пер-Меджат.
- Где-где?
- В Зале книг. - Слуга понял по моему виду, что я не знаю, где это, и спросил: - Госпожа, показать тебе дорогу туда?
- Да.
Я поспешила за ним, мимо Большого зала, в сторону Зала приемов. Для старика слуга был на редкость проворным. Вскоре он остановился у двустворчатой деревянной двери, и стало ясно, что заходить туда он не намерен.
- Это здесь?
- Да, моя госпожа. Это Пер-Меджат.
Он подождал, глядя, что я стану делать: постучусь или сразу войду. Я распахнула дверь и застыла, изумленно уставившись на самую великолепную комнату во всем Мальгатте. Я никогда прежде не видела целый зал, заполненный книгами. Две винтовые лестницы уходили к потолку, и повсюду, насколько хватало глаз, лежали свитки в кожаных двусторонних футлярах; должно быть, тут хранилась вся мудрость фараонов. Отец сидел за кедровым столом. Царица тоже была здесь, равно как и моя мать, они разговаривали между собой, быстро и напряженно. Когда я вошла, они умолкли. На меня устремились пронзительные взгляды двух пар голубых глаз; лишь теперь я поняла, насколько отец и его сестра похожи друг на друга.
Я откашлялась и обратилась к отцу:
- Нефертити хочет говорить с тобой.
Эйе повернулся к сестре:
- Мы поговорим об этом позже. Возможно, сегодня что-то изменится. - Он посмотрел на меня. - Чего она хочет?
- Сказать тебе что-то про царевича, - ответила я, когда мы вышли из Пер-Меджата в коридор. - Она думает, что нашла способ привлечь его.
В наших покоях Ипу с Мерит закончили наряжать Нефертити. На руках у нее позванивали парные узорные браслеты, а в уши были вдеты серьги. Я замерла, потом ахнула и кинулась вперед, посмотреть на результат усилий наших служанок. Они сделали ей в мочке уха не по одной дырке, а по две.
- Ну кто так делает - две дырки!
- Я! - отозвалась Нефертити, вскидывая голову.
Я повернулась к отцу. Он лишь одобрительно посмотрел на нее.
- У тебя какие-то новости о царевиче? - спросил он.
Нефертити взглядом указала на служанок.
- С этого момента ваши личные служанки - ваши лучшие подруги. У Кийи свои женщины, а у вас - свои. И Мерит, и Ипу прошли тщательный отбор. Они верны нам.
Я взглянула на Мерит. Та редко улыбалась, и я порадовалась, что отец выбрал мне в служанки более веселую Ипу.
- Ипу, - тихо распорядился отец, - встаньте с Мерит у дверей и негромко разговаривайте.
Он отвел Нефертити в сторону, и до меня долетали лишь обрывки их беседы. В какой-то момент вид у отца сделался чрезвычайно довольным. Он похлопал Нефертити по плечу и произнес:
- Отлично. Я тоже так думаю.
Потом они подошли к двери, и отец обратился к Мерит:
- Пойдем-ка. У меня есть для тебя работа.
И они, все трое, вышли из комнаты.
Я с удивлением посмотрела на Ипу:
- Что случилось? Куда они пошли?
- Сделать так, чтобы царевич отвернулся от Кийи, - ответила Ипу. Она указала на стул, и я села, чтобы она закончила мой макияж. - Надеюсь лишь, что они добьются успеха, - добавила она.
Мне стало любопытно.
- А почему?
Ипу взяла кисточку и откупорила стеклянный флакончик.
- Потому что Кийя, до того как выйти за царевича, была близкой подругой Мерит.
Я приподняла брови. Ипу кивнула:
- Они обе были дочерями писцов и росли вместе. Но Панахеси сделался великим визирем и забрал Кийю с собой во дворец. Так она встретилась с царевичем. Отец Мерит тоже должен был стать визирем, хотя и не таким значительным. Старший хотел повысить его в должности. Но Панахеси сказал Старшему, что отец Мерит - ненадежный человек.
Я ахнула:
- Какое вероломство!
- Кийя боялась, что, если Мерит появится во дворце, царевич может потерять интерес к ней. Но у Мерит на уме всегда был совсем другой мужчина. Она должна была выйти замуж за Херу, сына визиря Кемосири, как только ее отец получит новую должность. Когда этого так и не случилось, Херу сказал отцу, что он все равно любит Мерит, даже если она - всего лишь дочь писца. Они переписывались в надежде, что когда-нибудь Старший узнает, что его обманули. Потом письма перестали приходить.
Я выпрямилась на стуле.
- А что случилось?
- Мерит не знает. Но позднее она обнаружила, что Кийя завлекала Херу.
- Завлекала?
- Ну да. Хотя знала, что собирается замуж за царевича.
- Как жестоко…
Я представила улыбающуюся Кийю - точно так же она улыбалась мне там, в купальне. "В тебя, наверное, влюблены все девушки", - должно быть, сказала ему она.
Ипу, взяв гранатовую пасту, тихонько прищелкнула языком.
- Конечно, когда Кийя вышла замуж, ей уже было все равно, попадет ли Мерит во дворец.
- А ее отец?
- А! - Ямочки исчезли со щек Ипу. - Он по-прежнему писец. - Ее голос сделался низким и жестким. - Поэтому Мерит по-прежнему ненавидит Кийю.
- Но как Нефертити сможет занять место Кийи?
Ипу улыбнулась: