- Давайте поплывем во дворец и покажем маме, что я умею! - с гордостью предложила Анхесенамон.
- Думаешь, царице это понравится? - поинтересовался практичный Барака.
Анхесенамон откинула с лица юношеский локон. Через два года ей предстоит сбрить этот локон и сделаться женщиной.
- А кого волнует, что там себе думает Меритатон? Она только и делает, что читает свитки и декламирует стихи. Она как Тутанхамон, - обвиняюще заявила девочка.
Тут обиделся.
- И вовсе я не такой, как царица! - возразил он. - Я каждый день хожу на охоту!
- Ты тоже декламируешь стихи, - поддразнила его Анхесенамон.
- Ну и что такого? Наш отец писал стихи.
Барака оцепенел, а Анхесенамон зажала рот руками.
- Все в порядке, - поспешил вмешаться Нахтмин.
- Но Тут сказал…
Анхесенамон не договорила.
- Неважно, что он сказал. А давай-ка мы отправимся сейчас к твоей матери и покажем ей, что ты умеешь? Она в любом случае будет ждать нас.
Солнце уже почти зашло. Вскоре нас действительно должны были ждать в Большом зале Мальгатты. Когда мы плыли через реку - на веслах сидели двое слуг, - Анхесенамон повернулась к Тутанхамону:
- Тебе не следовало так говорить про отца.
- Оставь его в покое, - сказал Барака, выступив на защиту Тута. - Он был и твоим отцом тоже.
Анхесенамон набычилась:
- Спорим, Мутноджмет это не понравилось бы!
- Что не понравилось?
Трое детей посмотрели на меня. Я улыбнулась с невинным видом.
Анхесенамон изо всех сил постаралась сделать вид, что правота на ее стороне.
- Разговоры про царя-еретика. Я знаю, что ты бы этого не одобрила, - сказала девочка. - Мать говорит, что о нем не следует говорить, особенно при людях, и что это из-за него творятся эти беспорядки в Нижнем Египте. Если бы он не отказался от богов и не создал жрецов Атона, они сейчас не дрались бы на севере, и нашим жрецам в Фивах ничего бы не грозило, потому что никто не нападал бы на них по ночам и не устраивал беспорядки.
- Твоя мать так говорит? - с интересом спросил Нахтмин.
- Да.
Но Анхесенамон продолжала смотреть на меня, ожидая моего ответа, и в конце концов все, кто был на барке, повернулись ко мне, посмотреть, что я скажу.
- Возможно, и вправду лучше не говорить о фараоне Эхнатоне при людях, - признала я, и Анхесенамон заносчиво посмотрела на Тутанхамона. - Однако же нет ничего дурного в том, чтобы помнить о человеке хорошее.
Анхесенамон уставилась на меня. Нахтмин приподнял брови.
- Он писал стихи. - Я заколебалась. - Он искусно управлялся с луком и стрелами. Возможно, вы унаследовали эту способность от него.
- Моя мать хорошо стреляет из лука! - возразила Анхесенамон.
- Это верно, но Эхнатон управлялся с ним необыкновенно проворно.
И мне тут же вспомнилась та женщина в Зале приемов, которая пыталась бежать от чумы, чтобы спасти своего ребенка. Я запахнула плащ на груди, а Анхесенамон потянулась ко мне, словно ей очень нужен был ответ на какой-то важный вопрос.
- А мой отец вправду был еретиком? - спросила она.
Я неловко поерзала на подушке, избегая взгляда Нахтмина.
- Он был ревностным приверженцем Атона, - осторожно произнесла я.
- Это поэтому мать встречается со жрецами Атона, хотя визирь Эйе говорит, что это опасно? Из-за того, что наш отец верил в Атона и ей их жалко?
Я посмотрела на Нахтмина.
- Не знаю, - ответила я. - Я не знаю, почему она встречается с ними, хотя все ей говорят, что это опасно. Возможно, она до сих пор грустит.
- О чем?
- О том, что поддалась обману Атона, в то время как великий бог Египта - это Амон, - заявил Барака.
Нефертити встречалась с жрецами Атона вопреки протестам своих визирей, здравому смыслу и отцовским предостережениям.
- Я все улажу, - поклялась она, шагая по парапету новой стены, окружающей Фивы.
С возрастом ее хрупкая красота посуровела и сделалась пронзительной, словно нож. Ей был уже тридцать один год.
- Но что, если здесь нечего улаживать? - спросила я. - Они преступники. Они хотят власти, и они готовы убивать, лишь бы снова заполучить ее.
Нефертити решительно покачала головой:
- Я не допущу междоусобицы в Египте.
- Междоусобица будет всегда. Так же как и раздоры.
- Но не в моем Египте! Я поговорю с ними.
Нефертити вцепилась в край амбразуры и посмотрела на другой берег Нила. Недавно обтесанные камни нагрелись под палящим солнцем месори. С того места, где мы стояли, виден был весь город: мой дом за Нилом, храм Амона, сотни царских изваяний.
- Что толку в разговорах? Их следовало бы отправить в каменоломни.
- Я - народная царица. Пока я правлю этой страной, здесь будет мир.
- И чем встречи с жрецами Атона помогают достичь этого самого мира?
- Возможно, мне удастся убедить их вернуться к Амону. Прекратить борьбу. - Нефертити искоса взглянула на меня, проверить, слушаю ли я. - Мне является столько видений, Мутноджмет… О Египте, снова раскинувшемся от Евфрата на востоке до Куша на юге. О стране, где Амон и Атон могут существовать бок о бок. Завтра я встречаюсь с двумя жрецами Атона. Они обратились с прошением о собственном храме…
- Нефертити! - твердо произнесла я.
- Я не могу разрешить им занять какой-нибудь храм Амона. Но их собственный храм… Почему бы и нет?
- Потому что они захотят большего!
Нефертити помолчала, глядя на Фивы.
- Я заключу мир с ними, - поклялась она.
Следующим вечером я влетела в Пер-Меджат. Отец испуганно взглянул на меня.
- Ты видел Нефертити? - спросила я.
- Она в Зале приемов, с Меритатон.
- Нет. Тутмос видел ее в обществе двух жрецов Атона. Она обещала, что встретится с ними в Большом зале, но там ее нет!
Мы с тревогой посмотрели друг на друга и помчались на поиски вместе. Время приема просителей уже закончилось. Мы ворвались в Большой зал, и дворцовые стражники напряглись.
- Найдите фараона! - выкрикнул отец.
В его голосе прозвучал такой страх, что дюжина стражников тут же сорвались с места и побежали в разные стороны, распахивая дверь за дверью и зовя Нефертити по имени. Нам слышны были их крики "Ваше величество!" - но ответа им не было.
У меня мучительно заныло под ложечкой - никогда прежде я не испытывала ничего подобного.
Нахтмин отыскал нас в Большом зале.
- Что случилось?
- Нефертити! Ее не могут отыскать. Тутмос сказал, что видел, как она разговаривала с двумя жрецами Атона.
Нахтмин увидел страх в моих глазах, сразу же выскочил в коридор и велел стражникам запереть все двери во дворце.
- Никого не выпускайте! - крикнул он.
Появились Анхесенамон с Тутанхамоном.
- Что случилось? Кто пропал?
- Нефертити и Меритатон. Отправляйтесь в Зал приемов и никуда не выходите.
Я подумала об Окне Появлений. Нефертити иногда принимала посланцев в этих покоях, чтобы показать им город. Дети замешкались.
- Быстро! - прикрикнула я на них.
Я помчалась через дворец. Струйки пота текли из-под парика мне в глаза. Я сорвала парик и отшвырнула в сторону. Мне было безразлично, куда он упадет и кто его подберет.
- Нефертити! - крикнула я. - Меритатон!
Как они могли уйти обе? Где они могут быть? Я свернула в коридор, ведущий к Окну Появлений, и отворила дверь.
Кровь уже растеклась по мозаичному полу.
- Нефертити! - закричала я, и мой голос эхом разнесся по дворцу. - Нефертити!!! Нет! Не может быть!
Я встряхнула ее.
- Не может быть!
Я прижала тело сестры к груди, но оно уже остыло. Потом в покоях появились отец с Нахтмином.
- Обыскать дворец! - крикнул Нахтмин. - Обыщите все покои! Все шкафы, все сундуки, все погреба!
Он видел нож, валяющийся на полу, и видел, насколько глубока рана в боку у Меритатон.
Я рухнула рядом с племянницей.
- Эхнатон!!! - закричала я так, что меня должен был услышать и Анубис.
Это были его жрецы, его религия. Отец пытался оторвать меня от Нефертити, но я не могла ее отпустить. Тогда он присел рядом, и мы сидели вместе, обнимая нашу царицу, мою сестру, его дочь, женщину, которая тридцать один год правила нашими жизнями.
Тут в покои вбежала моя мать, а за ней - Анхесенамон и Тутанхамон, нарушившие мое распоряжение.
- Амон милостивый… - прошептала мать.
Велеть детям уходить было поздно. Они уже увидели, что сделали жрецы Атона.
- Осторожно! - воскликнула я.
Хотя что уже было толку с осторожности?
Анхесенамон нагнулась и коснулась сестры, жизнь которой оборвалась, когда ей было всего пятнадцать лет. Анхесенамон посмотрела на меня, а Тутанхамон закрыл глаза Меритатон.
Я прижала тело Нефертити к себе, пытаясь прижать к себе и ее дух, вернуть ее обратно.
Но царствование Нефертити завершилось. Она покинула Египет.
- Тсс, - прошептал Нахтмин сыну. - Мама плохо себя чувствует.
- Может, принести ей ромашки? - спросил Барака.
Нахтмин кивнул:
- Давай.
Муж подошел к кровати, посмотрел на меня, потом отстегнул свой меч и сел рядом со мной.
- Мутноджмет, - мягко произнес он. - Мив-шер. - Он погладил меня по щеке. - Прости, но я принес плохие вести. Я хотел сам сообщить тебе об этом, пока ты не услышала все от кого-то другого.
Я попыталась подавить страх. "О боги, только бы не мать с отцом!"
- Тело твоей сестры осквернили. Жрецы Атона ворвались в покойницкую и попытались уничтожить его.
Я отбросила льняные покрывала.