- А давай покажем ей новых лошадей! - нетерпеливо предложила Мери. - Они ассирийские!
Эхнатон двинулся к конюшне, а Нефертити с удовлетворением наблюдала, как я потрясенно разглядывала здешнее изобилие. Я представила себе, сколько писем пришлось написать отцу, чтобы добыть так много разных пород лошадей.
- Вот та пара - из Ассирии, - указала Нефертити. - Эхнатон купил их для Мери и Мекетатон. И кто знает - возможно, вскоре нам понадобится третий конь, для маленького сына. Правда же, это - величайшая Арена во всем Египте?
- В нее, должно быть, пришлось вложить множество труда.
- Тут работало три тысячи нубийцев, - отозвалась Нефертити.
- Мне кажется, тебе стоило бы опасаться их как лазутчиков, - осторожно произнесла я.
- Нубийцы более верны нам, чем половина египтян, - презрительно фыркнул Эхнатон. - Они верны не только мне, но и славе Атона. В Египте есть всего один бог. - Он посмотрел на Нефертити. - Бог, даровавший нам корону Гора.
"Нам". Власть Нефертити над ним стала безграничной.
Она прислонилась к плечу мужа и положила его руку на свой живот.
Роды были легкими, так же как и первые, и вторые, и мне подумалось: при скольких же еще родах мне придется присутствовать, прежде чем я переступлю порог собственного родильного павильона? Я сказала себе, что уеду сразу же после появления ребенка, но, увидев, как сестра прижимает младенца к груди, я не могла не позавидовать ей.
Третья царевна. Три девочки подряд.
Глашатай объявил имя ребенка. Анхесенпаатон, что означало "Живет она для Атона". И, увидев слезы счастья на глазах Эхнатона, я с горечью подумала: почему он заслужил ребенка, а Нахтмин - нет?
- О чем ты думаешь? - негромко спросила меня мать.
Я посмотрела на Нефертити, окруженную родными. Эхнатон, Меритатон, Мекетатон, и теперь еще и маленькая царевна Анхесенпаатон. Все они носили имена в честь бога солнца, бога, которого не понимал никто, кроме них.
- Полагаю, ты и сама догадываешься, - ответила я, поджав губы.
- Это чувство разрушит тебя.
К нам подошли отец и Тийя и сочувственно обняли меня.
- Разве это не я только что родила? - воскликнула Нефертити. - Что она сидит там и смотрит?
Тийя предостерегающе посмотрела на меня и отправилась взглянуть на новую царевну Египта.
- Великий Осирис! - Тетя взглянула на меня. - У нее волосы Мутноджмет. И точно такой же разрез глаз.
Мать с отцом тут же кинулись к ложу Нефертити взглянуть, правда ли это, но я осталась на месте - я была слишком расстроена, чтобы на что-то смотреть.
- А ведь и правда! - воскликнула мать.
Нефертити с гордостью позвала меня:
- Иди сюда. Она в точности похожа на тебя.
Фараон заскрипел зубами, когда я склонилась над его третьим ребенком и вгляделась в крохотное личико. Я подняла голову и улыбнулась ему:
- Да, точно так же могла бы выглядеть моя дочь. Если бы ее не убили.
- Фараон очень зол на тебя.
На лице Нефертити был написан такой гнев, что стражники застыли на своих местах. Но мне было наплевать.
- Ну и пускай злится!
Нефертити, усевшись, прошипела:
- Никогда не смей так говорить! Никто в Амарне в это не верит!
- Да просто в Амарне нет таких дураков, чтобы говорить тебе правду! Но я не буду лгать! Я возвращаюсь домой!
- В Фивы?! - вскричала Нефертити и попыталась встать с кровати. Я не могла этого допустить - она не оправилась после родов. Нефертити вцепилась в мою руку. - Не уезжай, Мутноджмет, ну пожалуйста, не уезжай! Ты не можешь оставить меня в таком положении!
- В каком еще таком положении? - возмутилась я.
На мгновение мне показалось, что она не ответит. Но Нефертити все же отозвалась:
- Такой уязвимой. Когда я беременна, Эхнатон не ходит к Кийе. А теперь пойдет.
Но я не могла больше этого делать. Быть ее лазутчицей, играть в ее игры, желать того, чего она желает. Я снова развернулась уходить.
- Мутноджмет, ну пожалуйста! - Нефертити попыталась подняться и запуталась ногами в постельном белье. - Я не справлюсь с этим без тебя!
- С чем ты не справишься? - презрительно поинтересовалась я. - Ты не возделываешь землю, не ловишь рыбу в Ниле, не борешься, чтобы удержать хеттов, как это делала Тийя, когда эта страна воистину была могущественной!
- Нет! Я изображаю перед народом богиню! - воскликнула Нефертити. - Я изображаю из себя спасительницу царства, когда множество солдат желают взбунтоваться и не делают этого лишь потому, что мне удается убедить их, что Атон говорит моими устами, и заверить их в успехе. Это мне приходится дергать за ниточки всех кукол, и лишь отец, - у нее задрожали губы, - лишь отец знает, как это тяжело!
Нефертити закрыла глаза, и на ресницах у нее повисли слезинки.
- Пожалуйста. Останься со мной. На время.
- Но не навсегда, - предупредила я.
- Но хоть на немного.
Едва лишь Нефертити поняла, что я остаюсь, она принялась делать все, что могла, чтобы я не вспоминала о своем оставшемся в Фивах муже, пока он трудился над нашей гробницей, вырезая в камне наши изображения, дабы боги, вернувшись, узнали нас. Она постоянно смеялась, восхваляла меня, засыпала меня подарками: изумрудные подвески под цвет глаз, золотые ножные браслеты, даже бирюзовые бусины для моих волос, густых и блестящих, - единственного, что вызывало зависть у Нефертити. Каждое утро мы ездили в храм Атона, где Нефертити поклонялась солнцу, а Эхнатон гремел систрумом в святая святых.
- Что ты стоишь и ничего не делаешь, пока мы поклоняемся! - возмущалась Нефертити.
Но я отказалась, и фараон не стал спорить, ибо именно я сдерживала буйный нрав Нефертити, играла с ней в сенет, читала ей мифы, качала не по годам смышленую Меритатон на колене в те три ночи, когда он отправлялся к Кийе. Так что я стояла в прохладной тени колонн и смотрела. Я не собиралась поклоняться диску в небе. Я привезла в Амарну в своем сундуке статуэтки Хатор и Амона, и этим богам я и кланялась каждое утро.
- Что я вижу! - Возглас эхом отразился от стен пустого зала. - Сестра главной жены царя не поклоняется Атону?
Из тени вышел Панахеси.
- Атон - бог Египта! - предостерегающе произнес он.
Но я больше не боялась визиря Панахеси. Он был всего лишь отцом второй жены царя.
- Так ты веришь в безликого бога? - в ответ вопросила я.
- Я - верховный жрец Атона!
Я задержала взгляд на его драгоценных украшениях. Панахеси перехватил мой многозначительный взгляд и шагнул поближе.
- Ты знаешь, что фараон уже трижды провел ночь у Кийи, - прошипел он. - Он отправился к ней сразу же после рождения царевны. Думаю, тебе интересно будет узнать, сестричка, что Кийя уверена, что она беременна. И это будет сын, как и в прошлый раз!
Я посмотрела на лживое лицо Панахеси и не удержалась:
- Откуда ты знаешь, что она беременна? Женщина не может точно сказать этого два месяца, а то и три!
Панахеси посмотрел во внутренний двор, где стояли на коленях Нефертити и Эхнатон. Он ухмыльнулся:
- Мне был знак.
Я не стала пересказывать Нефертити слова Панахеси, но пошла к отцу, а он посоветовал мне помалкивать.
- Она еще не оправилась после родов. Не стоит тревожить ее, пересказывая слухи. Сейчас хватает хлопот и с хеттами, которые вот-вот нападут на Миттани.
- Но Эхнатон провел во дворце Кийи три ночи, - пожаловалась я.
Отец посмотрел на меня с таким видом, словно не понимал, в чем тут проблема.
- Три ночи!
- Ему необходимы сыновья. Даже Эхнатон, при всей его глупости, понимает это. Если Нефертити не может родить ему сына, он обратится к кому-нибудь еще.
Я в ужасе уставилась на отца. Он прочел мои мысли.
- Это не неверность. Это путь богов.
Отец положил руку мне на плечо, успокаивая меня, и я заметила, как много на его столе свитков, ожидающих ответа. На многих из них стояла печать Миттани.
- Так в Миттани вправду будет война? - спросила я, глядя на листы папируса.
- Еще до конца месяца.
- А потом?
- Потом Египет не пошлет своих солдат на помощь, Миттани падет, и мы будем следующими.
Мы посмотрели друг на друга, понимая, что это означает для Египта. Наше войско не готово к войне. Наши лучшие военачальники либо в тюрьме, либо в ссылке. Наше царство велико и богато, но хетты нас сокрушат.
Я вернулась к Нефертити в маленькую мастерскую, устроенную Эхнатоном для царевен. Фараон был там, и они с женой спорили. Заслышав, как отворилась дверь, Нефертити сердито кивнула мне, веля подойти, и обратилась к супругу:
- Спроси у нее!
Эхнатон посмотрел на меня с ненавистью.
- Спроси у нее! - повторила Нефертити, на этот раз громче.
Эхнатон заявил, что совершенно не обязан спрашивать у меня, сколько ночей он отправлялся к Кийе, в Северный дворец. Нефертити вылетела из комнаты. Эхнатон кинулся за ней.
- Подожди! Сегодня ночью я буду с тобой! - пообещал он.
- Надеюсь! - Нефертити была вне себя от гнева. - Или ты позабыл, что ты и их отец тоже?
Она кивком указала на Меритатон и Мекетатон. Те перестали играть с красками и теперь наблюдали за ссорой.
- Я не вернусь в ее дворец, - виновато сказал Эхнатон.
Нефертити остановилась в дверях.
- Мы поедем кататься сегодня вечером? - спросила она, заранее зная ответ.
- Да, и возьмем с собой Тутмоса, - пообещал Эхнатон.
Взгляд Нефертити смягчился.
- Хорошо.
- А мы тоже поедем? - спросила Меритатон.