Но продавец уже исчез. Вокруг нас бушевало людское море. Ипу бросила корзинку и схватила меня за руку, и толпа понесла нас с собой. Я никогда еще не видела такого буйства. Торговцы бросали свои ларьки, оставляя дочерей приглядывать за ними. Женщины обрывали ветки с карликовых пальм и бежали по улице, выкрикивая хвалы, как будто в Амарну явились сами боги.
- Что случилось? - крикнула я, пытаясь перекричать шум.
Очутившаяся рядом со мной женщина энергично взмахнула рукой, указывая куда-то вперед:
- Идет Хоремхеб со своими людьми! Они разбили хеттов в Кадеше!
Ипу взглянула на меня, а я почувствовала, что глаза у меня становятся размером с блюдца. Ипу ухватила меня за руку и поволокла вперед, проталкиваясь сквозь толпу. И вправду, как и сказала та женщина, по улице ехал в позолоченной колеснице Хоремхеб, облаченный в доспехи.
- Он здесь?! - крикнула я.
Ипу протолкалась наконец наперед, так что мы могли бы коснуться лошадей. А потом мы одновременно увидели его.
- Он здесь, госпожа! - закричала Ипу. - Он здесь!
Процессия двигалась мимо, и я выкрикивала его имя, но вокруг было слишком шумно. Люди восторженно кричали. Их сыновья возвращались домой. Солдаты Египта одержали победу. Они были героями. Потом я подумала об Эхнатоне.
- Ипу! Нам нужно идти! Нужно попасть во дворец!
Но толпа двигалась за процессией. Дети бежали за лошадьми, а женщины бросали цветы к ногам Хоремхеба, и все они шли следом за солдатами по Царской дороге.
- Нам нужно идти! Эхнатон убьет их!
Мы протолкались наружу и у края толпы наткнулись на Джедефора. Он лихорадочно кого-то высматривал.
- Госпожа!
- Джедефор! - Я чуть не расплакалась от облегчения. - Как им это удалось? Как они разбили хеттов?
- Военачальник Нахтмин - великий тактик. А Хоремхеб подготовил войско, и хетты были разбиты. Хоремхеб везет с собой голову хеттского полководца.
Я отступила в потрясении:
- Голову?
Джедефор кивнул:
- Чтобы положить ее к ногам фараона.
Я представила себе, как Хоремхеб с триумфом въезжает во дворец, как врывается в Зал приемов, а по пятам за ним - его солдаты, как он швыряет голову вражеского военачальника к сандалиям Эхнатона. Представила ужас на лице Эхнатона и мрачный взгляд Нефертити, не дрогнувшей и не отвернувшейся. Потом я представила, как Эхнатон взрывается гневом и приказывает предать смерти всех солдат, вернувшихся из Кадеша.
- Джедефор, отведи меня во дворец! - в страхе вскричала я.
Джедефор взял меня за руку и провел нас через столпотворение. Потом я подобрала подол платья, и мы помчались, словно преследуемые воры, по переулкам Амарны, и бежали, пока не добрались до ворот дворца. Их охраняли две дюжины нубийских стражников Эхнатона. Процессия была уже в нескольких кварталах отсюда, а сопутствующий ей шум уже было слышно даже во дворе, где ровными рядами росли подстриженные деревья.
- Откройте ворота! - крикнула я, сунув стражникам под нос кольцо с печатью Нефертити.
Стражники переглянулись, а потом самый высокий ворчливо отдал приказ. Стражники с бурчанием отворили нам.
- Идем! - позвала я Джедефора и Ипу, но высокий нубиец преградил им путь.
- Они останутся здесь.
Я посмотрела на Джедефора. Он кивком указал на Ипу.
- Она вернется в твой особняк, а я подожду здесь, во дворе, - сказал он.
- Я вернусь! - пообещала я.
Но я не знала, с какими новостями вернусь.
Я услышала голос отца даже прежде, чем стражники распахнули передо мной тяжелые двери Зала приемов. Нефертити с царевнами Меритатон и Мекетатон была там. Эхнатон стоял у тронов Гора. На нем был позолоченный доспех, а в руках - копье. Фараон отворил дверь балкона, и зал заполнили крики толпы:
- Хо-рем-хеб! Хо-рем-хеб!
У Эхнатона набухли жилы на шее.
- Арестуйте их! - приказал он. Белый плащ обвился вокруг ног фараона. - Арестуйте их, и пускай ни один из них более не увидит света дня!
Он размашистым шагом вышел на балкон, и глаза его были словно угли. Кажется, он даже не заметил меня, хоть и прошел мимо. Кажется, он никого сейчас не замечал.
- Этим людям нужны герои? - Эхнатон презрительно фыркнул, потом распорядился: - Принесите из сокровищницы сундук золота!
- Ваше величество…
- Быстро!
Отец поклонился и отправился выполнять повеление фараона.
Эхнатон повернулся к моей сестре. Глаза его, холодные, как у гадюки, блестели. Он с такой силой схватил Нефертити за плечо, что я ахнула.
- Когда твой отец вернется, мы пойдем к Окну Появлений. Тогда люди вспомнят, кто их любит. Они вспомнят, кто построил в песках город во славу Атона!
Под окном бушевало людское море. Я заметила Хоремхеба, стоящего на гранитной глыбе. Нубийские стражники окружили его и ждали, что он станет делать дальше. Потом люди разразились радостными криками - у Хоремхеба в руках появилась голова убитого им хеттского военачальника. Я ахнула, а Нефертити прижалась к перилам балкона.
- Он привез голову! - в ужасе прошептала она. - Он привез голову их полководца!
Эхнатон ринулся на балкон. Внизу, во дворе, Хоремхеб высоко вскинул отрубленную голову хетта под приветственные крики толпы. Потом военачальник повернулся и увидел Эхнатона. Он швырнул окровавленный трофей на балкон, и голова подкатилась к белым сандалиям Эхнатона. Эхнатон отшатнулся. Он никогда еще не видел так близко ничего связанного с битвами, а я - ничего связанного с такой ужасной смертью. Кровь забрызгала Эхнатону ноги. Я прикрыла рот ладонью. Панахеси ринулся вперед и оттащил фараона. Тут двери Зала приемов распахнулись. Вернулся мой отец в сопровождении семи человек, шесть из которых тащили сундук с золотом.
Эхнатон схватил Нефертити за руку:
- К Окну Появлений!
Он понесся по дворцу, а весь двор - за ним по пятам. Отец посмотрел на кровь на ногах Эхнатона и велел мне:
- Держись рядом и помалкивай!
Мы быстро прошли по коридорам к мосту, соединяющему дворец с храмом Атона. Здесь располагалось Окно Появлений, выходящее в тот же самый двор, где сейчас находился Хоремхеб со своими людьми. Но, в отличие от балкона в Зале приемов, Окно Появлений было официальным. Когда это окно открывалось, весь Египет останавливался послушать. Мы вошли в эти покои, и Панахеси кинулся открывать окно. Крики внизу мгновенно смолкли. Эхнатон посмотрел на Нефертити, ожидая указаний. Нефертити шагнула вперед и воздела руки.
Тысячи египтян рухнули на колени.
- Народ Египта! - воззвала она. - Сегодня день торжества. Сегодня Атон даровал могущественному фараону победу над хеттами!
Толпа разразилась приветственными криками.
Нефертити продолжала:
- Атон смотрит на фараона с гордостью! Благословение Атона с нами со всеми!
Эхнатон запустил руки в деревянный сундук и принялся швырять в толпу пригоршни колец. Женщины визжали, дети смеялись, мужчины подпрыгивали, ловя кольца. И никто не заметил, как стражники полукругом рассыпались вокруг солдат, оттесняя их в сторону тюрьмы.
Я ринулась вперед, но отец схватил меня.
- Ты ничего не сможешь сделать для Нахтмина, - прошептал он.
Я вырвала руку. Внезапно рядом со мной оказалась Тийя и негромко, но резко произнесла:
- Не будь дурой. Сейчас не время.
- Но что с ним будет?!
- Если хоть одного из этих солдат казнят, народ взбунтуется, - с грубой прямотой предсказала она.
Мы отступили и стали смотреть, как Эхнатон пригоршнями швыряет золото с балкона. Люди толкались, пытаясь дотянуться до сверкающих колец, и в этой давке солдаты были позабыты. Стражники велели им бросить оружие, отойти от толпы и следовать за ними во дворец. Солдаты подчинились - все.
Даже Хоремхеб. Даже Нахтмин.
- Почему они не сопротивляются?! - воскликнула я, прижавшись к Окну Появлений.
- Их сто человек, а нубийцев - пятьсот, - объяснила Тийя.
Отец повернулся ко мне.
- А теперь иди, - быстро распорядился он. - Иди в покои Нефертити и жди ее там.
Мерцающий свет двух дюжин масляных ламп освещал росписи на стенах. Художник изобразил Нефертити и Эхнатона воздевшими руки навстречу Атону, а лучи солнца заканчивались крохотными ладонями, гладящими мою сестру по лицу. Нефертити с Эхнатоном выглядели словно боги, а Атон был чем-то непознаваемым и недостижимым, огненным диском, исчезающим каждый вечер и вновь появляющимся на рассвете. Я оглядела комнату - но нет, здесь не было воздано должное ни одному богу из тех, кто сделал Египет великим. Даже богине Сехмет, даровавшей Египту победу при Кадеше.
Я взяла в руки одну из статуэток, принадлежавших Нефертити, и сзади послышался резкий вдох. Мой взгляд заставил стражников промолчать, но они продолжали следить за мной, недоумевая, что мне понадобилось в покоях фараона. Я посмотрела на миниатюрную статуэтку и поднесла ее поближе к лампе. Когда свет выхватил из темноты кошачье лицо, я ахнула. Никакому богу, кроме Атона, не было места в этих покоях - и, однако же, я держала в руках фигурку богини-кошки, госпожи небес, двойника Амона, великую матерь Мут. Я сжала губы и подумала: "Я была жестока к Нефертити. Я обвинила ее, не зная доподлинно, действительно ли ей было известно о планах Эхнатона".
Двери отворились, и в дверном проеме возник высокий силуэт. Эхнатон? У меня сердце чуть не выпрыгнуло из груди, а стражники согнулись в поклоне:
- Ваше величество!
Но я тут же перевела дух. В вечернем полумраке корона заставляла Нефертити выглядеть выше обычного.
- Мутноджмет?
Сестра увидела меня и нерешительно приблизилась.
Когда она вошла в комнату, я поставила статуэтку на сундук.