Отец кивнул, а я подумала: а что Эхнатон сможет сделать, если когда-либо обнаружит, что самый высокопоставленный из визирей Египта тратит деньги, чтобы защитить самую важную из египетских твердынь, стоящую между нами и хеттами? Отец рисковал, правя Египтом так, как, по его убеждению, того желал бы для самого могущественного в мире царства Старший, - но корона принадлежала Эхнатону, а не моему отцу, и даже не Нефертити. Когда Старший создал свое войско, владения Египта простерлись от Евфрата до Нубии. Теперь же от его царства отрывали по куску, а Эхнатон это позволял. И моя сестра это позволяла. Будь это не Нефертити, а кто-нибудь другой - Кийя или иная женщина из гарема, - Тийя и Эйе нашли бы способ избавиться от нее: убийство, яд, неудачное падение. Но Нефертити приходилась Эйе дочерью. А еще она была племянницей Тийи и моей единственной сестрой, и предполагалось, что мы простим ей все.
Тийя разгладила складки на платье.
- Ну и что же мы будем делать с Кадешем? - спросила она.
- Надеяться, что боги на стороне Хоремхеба и что он одержит победу, - ответил отец. - Если Кадеш падет, за ним падут и другие города, и ничто уже не помешает хеттам двинуться на юг.
Через месяц, когда я отправилась на рынок, Джедефор настоял на том, чтобы пойти по многолюдным торговым рядам у пристани.
- Сестре главной жены царя небезопасно ходить одной, - сказал он.
- В самом деле? - Я лукаво улыбнулась. - А я хожу так каждый день, еще с месори.
Я подумала было, что он пытается подольститься ко мне, но Джедефор серьезно произнес:
- Нет. Сейчас тебе небезопасно ходить одной.
Я посмотрела на шумный рынок с его иноземными товарами, жарящимися на солнце. Все было так же, как и всегда. Если кто и обращал на меня хоть малейшее внимание, так это дети, да и то они таращились на мои сандалии и золотые браслеты. Я засмеялась было, но потом заметила, какое у Джедефора сделалось лицо, и умолкла. Он взял меня за руку и повел через толпу.
- Сегодня фараон сделал глупость, - сообщил он мне.
Я посмотрела на него с подозрением:
- Моя семья в опасности?
Джедефор отвел меня в тень, к шатру двух торговцев керамикой.
- Фараон в ответ на просьбу правителя Лакиса о помощи отправил ему обезьян, наряженных солдатами.
Я уставилась на него. Он что, серьезно?
- Ты шутишь?
- Ничуть, госпожа.
Я покачала головой:
- Нет! Нет. Мой отец никогда бы этого не допустил.
- Боюсь, твой отец даже еще не знает об этом. Но узнает, когда разъяренные лакисанцы двинутся на дворец.
Я огляделась по сторонам и заметила на этот раз, что и вправду, никого из темнокожих лакисанцев не видать у их прилавков. Внезапно жара показалась мне нестерпимой.
- Госпожа!
Джедефор протянул было руку, чтобы поддержать меня, и тут же отдернул.
- Отвези меня домой, - быстро попросила я.
Пока мы ехали через Амарну, я осознала, что улицы кишат строителями, и все они были солдатами. Людьми, которые во времена Старшего защищали наши вассальные государства, не подпуская хеттов к Катне, Лакису и Кадешу. Когда мы подъехали к моему особняку, нам навстречу выбежала Ипу, и у меня чуть сердце не разорвалось от испуга.
- Здесь только что был визирь Эйе! - крикнула она.
Я спрыгнула с колесницы.
- Что он сказал?
- Что сегодня будут беспорядки. Он отправил солдат на рынок искать тебя.
Я посмотрела на Джедефора и почувствовала, как в душе поднимается паника.
- Я их найду, - пообещал Джедефор, потом добавил: - Не волнуйся, госпожа. Они ничего не сделают твоей сестре. Солдаты остановят их в воротах!
Я не бывала во дворце с момента рождения царевны Мекетатон, то есть уже одиннадцать месяцев. И теперь, заслышав стук моих сандалий по дворцовым каменным полам, слуги кидались взглянуть на меня. То-то будет сплетен сегодня на кухнях! Даже дети выглядывали из-за колонн и провожали меня взглядами. Мать крепко держала меня за руку, словно боялась, что я сейчас развернусь и убегу.
- Твоя сестра натворила много глупостей. Но мы все связаны с Нефертити. И в жизни, и в смерти по ее деяниям будут судить о всех нас.
Два стражника-нубийца распахнули дверь в покои моего отца, и я увидела, что Нефертити уже там. Она расхаживала взад-вперед, сжимая в руках скипетр. Когда она заметила меня, стражники поспешно отступили и закрыли за нами дверь. Нефертити обвиняюще посмотрела на отца.
- Спроси у Мутноджмет, что думают люди, - велел он.
Нефертити свирепо посмотрела на меня. Я поразилась тому, как на нее повлияло рождение Мекетатон. Черты ее лица смягчились, но в глазах по-прежнему светилась решимость.
- Ну и что же думают люди? - спросила она.
Я больше не боялась ее неодобрения.
- Они думают, что Атон слишком далек, чтобы его почитать. Им нужны боги, которых можно увидеть, коснуться и ощутить.
- Они не ощущают солнце?
- Они не могут прикоснуться к нему.
- Ни к какому богу нельзя прикоснуться! - возразила Нефертити.
- Так думают не все, - поспешно добавил отец.
- Они боятся хеттов, - продолжила я, велев себе не думать о Нахтмине. - Они слышат новости от торговцев, рассказывающих, что хетты нападают на северные земли, уводят женщин в рабство и убивают мужчин, и думают, скоро ли это начнется и здесь.
- В Египте? - воскликнула Нефертити и повернулась к отцу, посмотреть, согласен ли он с моими словами. - Жители Амарны думают, что хетты вторгнутся в Египет?
Увидев его закаменевшее лицо, Нефертити перевела взгляд на меня.
- Нам нечего бояться хеттов, - самоуверенно заявила она. - Эхнатон подписал с ними договор.
Отец выронил свитки, которые держал в руках, а Нефертити, защищаясь, добавила:
- Я думаю, это мудрое решение.
- Договор с хеттами?! - взревел отец.
- А что такого? Какое нам дело до Лакиса или Кадеша? Почему мы должны платить за их защиту, когда мы можем потратить…
- Да потому, что эти земли оплачены кровью египтян! - Отца трясло от гнева. - Это величайшая из твоих глупостей! Изо всех скверных решений, которые ты позволила принять твоему мужу…
- Это наше общее решение. - Нефертити выпрямилась. В ее черных глазах читались гордость и вызов. - Мы сделали то, что считали правильным для Египта. - Она коснулась руки отца: - Я думала, что уж кто-кто, а ты это поймешь.
Отец посмотрел на меня - как я на это отреагирую.
- Не смотри на Мутноджмет! - взвизгнула Нефертити.
Отец покачал головой:
- Твоя сестра никогда бы не сделала такой глупости и не стала торговаться с хеттами. Отдать им Кадеш! - Отец сверкнул глазами. - Что они захватят после Кадеша? Угарит, Газру, Миттани?
У Нефертити поубавилось самоуверенности.
- Они не посмеют.
- Когда Кадеш падет, отчего бы им не посметь? Царство Миттани будет их - только руку протяни. А когда они разграбят Миттани, изнасилуют тамошних женщин и превратят мужчин в рабов, что помешает им двинуться на юг, на Египет? Когда Миттани падет, - отец повысил голос, и мне подумалось: "Интересно, сколько слуг слышит его сейчас через дверь?", - это же ждет и Египет!
Нефертити подошла к окну и посмотрела на Амарну, город солнца и света. Сколько он простоит? Сколько времени пройдет, прежде чем хетты приблизятся к границам Египта и вознамерятся напасть на могущественнейшее царство мира?
- Укрепляй войско, - предостерег отец.
- Я не могу. Тогда придется остановить строительство Амарны. А это - наш дом. В этих стенах мы достигнем бессмертия.
- Мы окажемся похоронены под этими стенами, если не остановим хеттов!
Нефертити открыла окно и вышла на балкон. Под порывом горячего ветра мягкая ткань платья прижалась к ее телу.
- Мы подписали договор, - решительно произнесла она.
На следующее утро на рынках было спокойно, но я, идя вдоль прилавков, чувствовала напряжение, будто цепкий взгляд крокодила, затаившегося под самой поверхностью воды.
- Повсюду только и разговоров что о договоре с хеттами, - призналась мне Ипу.
"И о животе Нефертити", - с горечью подумала я. После рождения Мекетатон прошло всего одиннадцать месяцев, а Нефертити уже носит третьего ребенка.
Ипу притормозила и оглядела рынок.
- Джедефора нет, - сообщила она.
Я осмотрелась. Обычно Джедефор слонялся у пристани, но сегодня солдаты были сплошь незнакомые. Тут продавец мяса узнал Ипу и закричал с другой стороны площади:
- Доброе утро, госпожа! Не желает ли сестра главной жены царя купить мяса газели?
Мы подошли к забитому товаром прилавку; мальчишки-ученики размахивали пальмовыми листьями, отгоняя мух от мяса.
- Нет, сегодня не хотим. - Ипу улыбнулась и прислонилась к прилавку, приглашая продавца доверительно посплетничать. - Я смотрю, на рынке тихо.
Продавец приподнял густые брови и, вытирая нож, кивнул.
- Ходят слухи, - сказал он. - Слухи о…
Ему помешал поговорить многоголосый детский крик. Вопли детей заполнили улицу. Женщины принялись выбегать из-за прилавков и звать мужей, а продавец мяса от возбуждения уронил нож.
- Что случилось? - воскликнула я.
Но продавец бросил кусок холста, которым вытирал нож, и попытался запереть свой ларек. Потом он заметил ученика и взволнованно распорядился:
- Пригляди за товаром! Я пойду посмотрю!
- На что посмотришь? - воскликнула Ипу.