Но Ипу продолжала стоять и смотреть на меня.
- Возможно, этот подарок ты захочешь оставить.
Я нахмурилась, но все-таки поставила чай и прошла в дом. На столе стояла корзинка.
- Великий Осирис, что там?! - вырвалось у меня. - Оно шевелится!
Ипу улыбнулась.
- А ты посмотри.
По настоянию Ипу я подняла крышку корзины. Внутри сидела сжавшаяся, крохотная, перепуганная пятнистая кошечка, из той породы, какую могли позволить себе лишь самые знатные семейства Египта.
- Мив?!
Кошечка посмотрела на меня и жалобно замяукала, и я, позабыв обо всех своих намерениях, подхватила ее на руки. Она была такая маленькая, что помещалась у меня на ладони. А когда я прижала ее к груди, она замурлыкала.
- Вот видишь! - произнесла гордая собою Ипу.
Я опустила кошечку.
- Мы ее не оставим.
- Это он. А почему нет?
- Потому что это - подарок от моей сестры, а она думает, что котенок может заменить ребенка.
Ипу вскинула руки:
- Но ты одинока.
- Я не одинока. Ко мне целый день идут пациенты. И приходят родители.
Я посадила котенка обратно в корзину и осторожно закрыла крышку. Котенок тут же замяукал, и Ипу холодно посмотрела на меня.
- И нечего на меня так смотреть. Я его не убиваю. Просто отсылаю обратно.
Ипу безмолвствовала. Слышно было лишь жалобное мяуканье котенка.
Я возвела глаза к небу.
- Ну ладно. Но заботиться о нем будешь ты.
Когда ко мне пришли отец с матерью, их служанка принесла корзину с ненужными мне предметами роскоши из дворца. Отец нахмурился, увидев Ипу: она сидела, пригнувшись, у дивана, болтала веревочкой и тихо напевала.
- Что она делает? - спросил отец.
Служанка поставила корзину на стол, и мы все обернулись посмотреть Тут мелькнула серая лапка, послышался испуганный возглас, и веревочка исчезла.
- Это гадкое животное не выходит! - воскликнула Ипу.
- Что там такое? - Мать присмотрелась повнимательнее.
- Нефертити прислала мне котенка, - ровным тоном произнесла я. Отец внимательно посмотрел на меня. - Я оставила его только по настоянию Ипу.
Котенок стремительно пронесся через комнату и выскочил в коридор.
Мать улыбнулась.
- Как ты ее назвала?
- Это кот. Его зовут Бастет.
- Как покровительницу кошек, - одобрительно произнесла мать.
Отец посмотрел на меня с удивлением.
- Это была идея Ипу.
Мать принялась доставать из корзины белье из тонкого льна, а мы с отцом вышли в сад.
- Я слышал, тебя вчера навещала моя сестра.
- Она думает, что у нас есть шанс добиться успеха в Кадеше, - сказала я, ожидая, что же он ответит.
Отец положил руку мне на плечо.
- Такое возможно, Мутноджмет. Но я не стал бы этого ждать. Он ушел. Всем нам случалось терять любимых, ушедших к Осирису.
Я попыталась сдержать слезы.
- Но ведь не так же!
- Нефертити не знала, - сказал отец. - Она сейчас сама не своя. Ребенок должен родиться в конце тота, а лекари говорят, что, если она не начнет отдыхать и нормально есть, она его потеряет.
"Вот и хорошо. Пускай потеряет, - подумала я. - Пускай узнает, каково это - очнуться и понять, что тебя лишили самого дорогого". Но меня тут же затопило ощущение вины.
- Надеюсь, она обретет покой. - Я опустила голову. - Но даже если она не знала про травы, она допустила, чтобы Нахтмина сослали.
Некоторое время отец молчал, потом предупредил:
- Она захочет, чтобы ты присутствовала при родах.
Я прикусила язык. Отец понимал иронию ситуации.
- Посмотрим, когда подойдет время, - прошептала я.
Царица Тийя навестила меня во второй раз. Она поднялась по ступеням, ведущим к особняку, а за ней следовали семь дам, и каждая несла большую плетеную корзину.
- Ипу, найди Бастета! - крикнула я. - Не хватало еще, чтобы он тут бегал и хватал царицу за ноги!
Это была его новая игра: Бастет прятался за чем-нибудь, а потом выскакивал из укрытия и кусал за щиколотку того, кто проходил мимо.
- Бастет! - завопила Ипу. - Бастет, иди сюда!
Дамы царицы подошли ближе.
- Бастет! - решительно позвала я, и маленький комок меха выскочил из укрытия и двинулся ко мне, словно требовал объяснить, что это вдруг мне от него понадобилось.
- Ипу, отнеси его в заднюю комнату! - распорядилась я.
Котенок посмотрел на Ипу и жалобно мяукнул.
- Почему к тебе он идет, а ко мне - нет?
Я посмотрела на маленького гордого котенка. Хотя кормила его Ипу, но сидел он под моим креслом и забирался ко мне на колени, когда я садилась у жаровни. "Ах ты, высокомерный мив", - подумала я.
Послышался гулкий стук в дверь, и Ипу кинулась открывать. За дверью обнаружилась моя тетя и двое слуг, держащих над ней зонтик от солнца, сделанный из павлиньих перьев.
Я поклонилась:
- Царица Тийя, я рада тебя видеть.
Тетя протянула руку, и я ввела ее в дом. На руке у нее было несколько потрясающих великолепием колец: большие куски лазурита, оправленные в золото. Тийя устроилась на пуховой подушке на веранде, посмотрела на порванный гобелен на стене и коснулась болтающихся ниток.
- Котенок Нефертити?
Заметив мое удивление, тетя улыбнулась:
- Когда ты не стала возвращать его обратно, по дворцу поползли разговоры.
Во мне тут же вспыхнул гнев.
- Разговоры?
- Некоторые предположили, что все может быть прощено.
Она внимательно посмотрела на меня. Лицо мое потемнело от гнева.
- А эти некоторые не предположили, что за подарок не купишь ребенка? Не вернешь жизнь мужчине?
- Да кто решился бы сказать такое твоей сестре? Никто не смеет бросить вызов Нефертити. Ни я, ни даже твой отец.
- Так значит, она делает все, что захочет?
- Как и всякая царица. Только у нее - безудержная страсть к строительству.
Я ахнула:
- Неужто они снова что-то строят?!
- Конечно. И будут строить до тех пор, пока войско не найдет вождя, который поднял бы его на мятеж.
- Но у кого может быть столько сил, чтобы восстать против фараона?
Ипу принесла чай с мятой. Тетя поднесла чашку к губам и кратко произнесла:
- У Хоремхеба.
- Поэтому Хоремхеба и сослали в Кадеш?
Тетя кивнула:
- Он был слишком популярен. Как и Нахтмин. Мой сын видит опасность в том, в чем ему следовало бы видеть преимущество. Он слишком глуп, чтобы понять, что, будь Нахтмин в твоей постели, он никогда бы не стал устраивать мятеж.
- Нахтмин и так никогда не стал бы устраивать мятеж, - быстро произнесла я. - Хоть со мной, хоть без меня.
Тетя приподняла брови.
- Он хотел жить спокойной, мирной жизнью.
- А он тебе не говорил, что в Фивах, когда Эхнатон собирался надеть корону своего брата, к нему пришли солдаты и попросили возглавить восстание? И что он согласился?
Я опустила чашку.
- Нахтмин?
- Некоторые визири и солдаты убедили его, что восстание - единственный способ восстановить Маат после убийства царевича Тутмоса.
Я потрясенно уставилась на тетю, пытаясь понять, действительно ли она сказала именно то, что мне показалось? Что Тутмоса убило не падение с колесницы, а рука брата? Тийя поняла мой незаданный вопрос и напряглась.
- Я, как и все, лишь слышала сплетни слуг.
- Но его падение с колесницы…
- Могло убить его в любом случае. А возможно, он и поправился бы. Это теперь известно лишь Осирису и моему оставшемуся в живых сыну.
Я содрогнулась.
- Но ведь восстания не было.
- Потому что прибыла Нефертити, и двор поверил, что она станет для Египта спасением от моего сына.
Я уселась.
- Почему ты говоришь мне все это?
Тетя поставила чашку с чаем.
- Потому что когда-нибудь ты вернешься во дворец, и от тебя зависит, вернешься ли ты с открытыми глазами или тебя внесут с закрытыми.
Двадцать дней спустя Тийя сидела на табурете из слоновой кости, стоящем между грядок моего сада, и расспрашивала меня о растениях. Ей хотелось знать, для чего еще можно использовать лакрицу, кроме как для подслащивания чая. Я объяснила, что, если пользоваться лакрицей вместо меда, она предотвратит порчу зубов, и то же самое будет, если есть лук вместо чеснока. Тут к нам между рядами перистых трав подошел отец. Я даже не услышала, как Ипу приветствовала его у дверей.
Отец посмотрел сперва на меня, потом на тетю.
- Чем вы занимаетесь?
Тетя встала.
- Моя племянница демонстрирует мне волшебство трав. Твоя дочь - очень умная девушка. - Она приставила ладонь козырьком ко лбу, прикрывая глаза от солнца. Я не поняла, что же промелькнуло во взгляде отца: гордость или неудовольствие. - А что привело сюда тебя?
- Я искал тебя.
Голос отца был мрачен, но тетя пережила множество прискорбных событий и сейчас даже не шелохнулась.
- Во дворце неприятности? - поинтересовалась она.
- Эхнатон хочет быть похороненным на востоке.
Тетя внимательно взглянула на него.
- Но фараонов никогда не хоронили на востоке.
- Он хочет быть похороненным там, где встает солнце, за холмами, и хочет, чтобы все придворные в Амарне бросили гробницы, которые они уже построили на западе.
Голос тети сделался низким и глухим от гнева.
- Бросить гробницы, которые мы уже построили в Фивах? Перенести гробницы от ног заходящего солнца, где они находились всегда, чтобы нас похоронили на востоке?! Не бывать этому!
Никогда еще я не видела Тийю такой разгневанной.
Отец развел руками.