Я посмотрела на Нахтмина. Он спорить не стал, как будто не удивился бы, если бы Аменхотеп умер. Меня пробрал озноб, хотя вечер был теплый. Гости расселись по местам, и под сводами Большого зала звенел смех. Празднество в честь рождения царевны должно было длиться всю ночь, но мне могло больше и не представиться случая поговорить с Нахтмином. Я заколебалась.
- Я думала, ты останешься в Фивах и будешь вести там более тихую жизнь.
- О, жизнь в Фивах вовсе не тихая. Рядом с дворцом тихой жизни не бывает. Но я надеюсь когда-нибудь найти кого-нибудь, кто разделил бы со мной тихую жизнь. Вдалеке от Фив, Мемфиса и вообще любого города, через который проходит царская дорога.
Мы вместе посмотрели в зал, и я кивнула. Я понимала его желание.
- Но теперь, когда храм построен, солдаты хотят знать, что будет дальше. Фараон боится войска. Он не пошлет нас на войну, хотя хетты каждый сезон вторгаются в наши земли, а Египет не дает им отпора. С Панахеси, служащим Атону, и Аменхотепом, строящим храмы, на трон Египта взойдет твой отец. Возможно, не в прямом смысле слова, но во всех прочих смыслах фараон - он, мив-шер. Ныне настало время решать, чего ты хочешь от жизни. Имени, высеченного на камне ради вечности, - или счастья.
- А откуда ты знаешь, что я несчастлива здесь?
- Да оттуда, что ты стоишь в углу и разговариваешь со мной, в то время как твоя сестра восседает на троне Гора, а твой отец улаживает все ее трудности. Будь ты довольна жизнью, ты была бы сейчас там.
Он указал на стол для царской семьи, во главе которого восседали мои мать с отцом, а окружали их лысые мужчины в одеждах из тонкого льна.
- Так куда же это привело тебя, котенок?
- В служанки Нефертити, - отрезала я.
- Ты всегда можешь это изменить. - Нахтмин посмотрел на меня с интересом и добавил многозначительно: - Выйдя за кого-нибудь замуж.
- Мутни, ты не найдешь мое платье?
Я оторвала взгляд от доски для игры в сенет, но осталась сидеть.
- А где Мерит? Разве она не может принести тебе платье?
Нефертити посмотрела на меня огромными накрашенными глазами; она сидела рядом с кормилицей, держащей у груди Меритатон, и гладила царевну по пушистой головке.
- Я не могу оставить Меритатон. Что тебе, трудно его принести из соседней комнаты?
- Мутни, сходи, - сказала мать. - Она занята.
- Она всегда занята!
Мать бросила на меня такой взгляд, что я сочла за лучшее подчиниться и сходила за платьем. Я остановилась около Меритатон, вглядываясь в личико малышки. У нее был тот же цвет кожи, что и у ее матери, - оттенка песка, а вот глаза были желтовато-коричневые, как у Аменхотепа. Невозможно было сказать, будет ли у нее материнский подбородок или отцовский рост. Но носик был изящный и длинный, как у Нефертити.
- Она похожа на тебя, - сказала я, и сестра улыбнулась.
Мать напряглась.
- Вы слышите? - спросила она, отрывая взгляд от доски для сенета.
Все застыли, даже кормилица с Меритатон на руках. Я поняла, о чем говорит мать: издалека донеслись причитания женщин и звон храмовых колоколов.
Нефертити встала.
- Что случилось?
Тут дверь распахнулась, и появился Аменхотеп с улыбкой до ушей. Мы все поняли. Мать прикрыла рот ладонью.
- Он ушел к Осирису, - прошептала Нефертити.
Аменхотеп заключил ее в объятия.
- Старший мертв. Я - фараон всего Египта!
В комнату вошел отец, за ним по пятам - Панахеси. Охваченная радостью Нефертити даже не обратила внимания на появление мужчин в своих родильных покоях. Отец поклонился:
- Готовиться ли нам к поездке в Фивы, ваше величество?
- Никакой поездки в Фивы не будет! - провозгласил Аменхотеп. - Мы немедленно начинаем строительство города Амарна!
В комнате воцарилась тишина.
- Вы переносите столицу из Фив? - спросил отец.
- Во славу Атона, - торжественно заявил Аменхотеп.
Отец с гневом взглянул на Нефертити. Та отвела взгляд.
15
Фивы. 1349 год до н. э.
Пятнадцатое moma
Аменхотеп расхаживал взад-вперед.
- Моя мать в Зале приемов. На ней корона царицы Египта. Эта корона теперь твоя. Хочешь, я ее заберу?
Мы сидели кружком в самых богатых покоях Мальгатты: мать, отец, Ипу и я. Мы приплыли в Фивы на похороны фараона, и теперь покои Старшего принадлежали Аменхотепу. Теперь мы сидели и смотрели, как Мерит подкрашивает Нефертити глаза. Отныне сестра была выше нас. Могущественнее, чем Тийя. Даже могущественнее, чем отец. Пока Старший был жив, всегда оставалась возможность при неприятностях обратиться за помощью к нему. Теперь же у нас была только Нефертити.
- Пускай оставит себе, - повелела сестра. - Я буду носить корону, какой не было еще ни у одной из цариц Египта. Корону, которую создам сама.
Она взглянула на Тутмоса, следующего за нами повсюду.
Но Аменхотепа ее ответ не устроил.
- Корону надо отобрать, - с жестокой настойчивостью заявил он. - Тийя может быть опасна для нас.
Отец посмотрел на Нефертити. Та немедленно встала.
- В этом нет необходимости.
- Она - жена моего отца! - с угрозой отозвался Аменхотеп.
- И сестра моего отца. Он будет присматривать за ней - ради тебя.
Аменхотеп изучающе взглянул на отца, потом пожал плечами, как будто ему хотелось побыстрее прикрыть эту тему.
- Я хочу уехать из этого города, как только мы найдем место для строительства.
- Конечно уедем, - пообещала Нефертити и погладила мужа по щеке. - Но нам нужно навести порядок.
- Да, - согласился Аменхотеп. - Необходимо избавиться от жрецов Амона, пока они не подослали убийц…
- Ваше величество! - перебил его отец.
- Я не позволю им лишать меня сна! - разбушевался Аменхотеп. - Они мне снятся ночи напролет! Они проникли даже в мои сны! Но я отправлю жрецов в каменоломни!
Я ахнула, и даже Нефертити застыла, услышав эти слова. Ведь речь шла о людях, которые в жизни своей не занимались тяжелым трудом, о представителях Амона, проводивших жизнь в молитвах.
- Может, нам просто выслать их? - предложила Нефертити.
- Чтобы они плели заговоры где-то в другом месте? - возмутился Аменхотеп. - Нет! Я отправлю их всех в каменоломни.
- Но они же умрут! - вырвалось у меня.
Аменхотеп бросил на меня мрачный взгляд.
- Вот и отлично.
- А как насчет тех, которые склонятся перед Атоном? Их можно пощадить, - попросила Нефертити.
Аменхотеп заколебался.
- Мы предоставим им шанс. Но если кто откажется, того закуют - и в каменоломни!
Он вышел, велев стражникам, чтобы они шли в семи шагах за ним.
- Старший еще и месяца не пролежал в своей гробнице, а ты уже планируешь разрушение Фив? - с яростью спросил отец. - Люди увидят, что это против законов Маат. Они никогда этого не забудут.
- Тогда мы сделаем так, чтобы им было о чем помнить, кроме этого, - клятвенно пообещала Нефертити. Глаза ее были накрашены, а на шее висел золотой анк, символ жизни. - Принесите мою корону.
Тутмос удалился. Затем Нефертити сняла парик, и все дружно вскрикнули.
- Что ты сделала?! - воскликнула мать.
Нефертити побрилась наголо. Прекрасные черные пряди, обрамлявшие ее лицо, исчезли.
- Побрилась, чтобы носить корону.
Мать схватилась за сердце.
- Да что же это за корона?
- Корона, которая для всех будет связана с Египтом, - ответила Нефертити.
А я поняла, что даже без волос Нефертити все равно красива. Она была грозной, могущественной и великолепной. Нефертити посмотрела в зеркало. Тут у нее за спиной возник Тутмос. Он поднял корону с плоским верхом - так, чтобы все ее увидели, - а потом возложил ее на голову Нефертити. Никто другой не мог бы носить эту корону. Корона была создана для нее: высокая, изящная, с изображением змеи, готовой плюнуть ядом в глаза своим врагам. Нефертити повернулась, и, если бы я была простой крестьянкой, я бы подумала, что вижу богиню.
Зал приемов был забит под завязку. Писцы, торговцы, придворные, дипломаты, визири и жрецы стояли, плотно набившись в великолепный зал с его мозаиками и высокими окнами. Мемфисский Зал приемов не годился фиванскому и в подметки. Когда мы вошли в него, то лишь благоговейно ахнули. Нефертити стремительно взошла на помост, и царица Тийя, сидевшая на второй ступеньке этого помоста, перестала быть правящей царицей Египта. Отныне она была вдовствующей царицей. Пока я заняла свое место на третьей ступеньке, рядом с отцом, я успела услышать немало недоуменных шепотков: никто не знал, что означает корона Нефертити. Кто теперь Нефертити - царица? Царь-царица? Соправительница? К кому теперь обращаться с прошениями? Визири смотрели то на Аменхотепа, то на Нефертити, то на моего отца. Мы были самой могущественной семьей в Египте. Во всем мире.
Военачальник Нахтмин, при полном параде, стоял рядом с Хоремхебом. Они взирали на нубийских стражников за троном критически. Я знала, что они думают: Аменхотеп настолько не доверяет собственному войску, что нанимает для защиты чужеземцев. И еще я знала то, чего не знали даже они. Что сейчас Аменхотеп объявит о строительстве Амарны, новой столицы. Войны с хеттами, вторгающимися на наши земли, не будет. Вместо этого войско будет строить город в честь Атона.
Панахеси встал со своего кресла и провозгласил:
- Фараон Египта объявляет, что Атона следует чествовать превыше всех богов Египта!
Жрецы зароптали.
Панахеси повысил голос, чтобы перекричать их: