- Только не тогда, когда твой муж целыми днями играет в фараона и посылает своим союзникам позолоченные статуэтки вместо настоящего золота. А мне приходится все поправлять за ним. Мне приходится объяснять правителю Квилту, почему войско не готово выступить на его защиту в то время, как хетты нападают на его царство.
- Есть войско в Фивах. Пускай он посылает за ними к Старшему.
Отец в гневе встал.
- Сколько осталось времени до того, как Аменхотеп начнет и этих солдат использовать на стройке? Что будет следующей затеей? Дворец? Город?
Я быстро взглянула на Нефертити.
- В Египте зреют раздоры, - предупредил отец. - Жрецы Амона готовят мятеж.
- Они никогда не взбунтуются!
Нефертити выпятила подбородок - семнадцатилетняя царица.
- А почему бы и нет? - с вызовом бросил отец. - Если Хоремхеб будет на их стороне?
- Тогда Хоремхеб станет предателем, и Аменхотеп его убьет.
- А если войско поддержит его? Что тогда?
Нефертити отшатнулась, схватившись за живот, словно пыталась защитить своего ребенка от подобных вестей. Затем дверь распахнулась, и на пороге появился Аменхотеп.
- О прекраснейшая из цариц Египта! - воскликнул он.
- Единственная царица Египта! - отрезала Нефертити. - Где ты был?
- В храме. - Аменхотеп улыбнулся. - Алтарь уже готов.
- И ты освятил его вместе с Кийей? - прошипела Нефертити.
Аменхотеп застыл.
- Так что, это правда? - выкрикнула Нефертити. - Раз я теперь царская корова, готовая вот-вот родить царевича, я уже никого не интересую?
Аменхотеп, заколебавшись, оглядел покои, потом быстро шагнул к жене и взял ее за руки.
- Нефертити…
- Это мое изображение смотрит на египтян! Это я надзираю над этим царством - не Кийя!
Аменхотеп поспешно опустился на колени.
- Прости.
- Ты больше не пойдешь с ней туда. Скажи, что ты больше не пойдешь с ней.
- Я обещаю…
- Обещания недостаточно. Поклянись. Поклянись Атоном.
Фараон увидел, как серьезно ее лицо, и произнес:
- Клянусь Атоном.
Мы с отцом переглянулись, а сестра подняла супруга с пола.
- Ты знаешь, что твой отец болен? - спросила она, устраиваясь на подушках и превосходно притворяясь: когда она была довольна, то все делалось, как желал Аменхотеп.
Аменхотеп тут же встал.
- Старший болен?
Он взглянул на отца.
- Это правда?
Отец поклонился.
- Да, ваше величество. Так сообщили из Фив.
Аменхотеп быстро оглядел покои и словно лишь сейчас заметил служанок.
- Вон отсюда!
Ипу и Мерит быстро выгнали остальных женщин. Аменхотеп повернулся к отцу:
- Скоро он умрет?
Отец напрягся.
- Фараон Египта может прожить еще год.
- Ты сказал, что он болен. Что пришли такие вести.
- Боги могут сохранить его.
- Боги его покинули! - выкрикнул Аменхотеп. - Они заботятся обо мне, а не о дряхлом старике!
Аменхотеп в два шага перемахнул комнату, распахнул дверь и велел стражникам:
- Отыщите архитектора Майю!
Затем он повернулся к отцу:
- Возвращайся в Зал приемов и напиши правителям всех народов. Предупреди их, что через сезон я стану фараоном Верхнего Египта.
Судя по красным пятнам на скулах, отцу стоило немалого труда удержать себя в руках.
- Он может не умереть к этому времени, ваше величество.
Аменхотеп подступил к отцу настолько близко, что на мгновение мне почудилось, будто он его сейчас поцелует. Но вместо этого он прошептал отцу на ухо:
- Ты ошибаешься. Царствование Старшего окончено.
Он шагнул к двери и приказал стражникам:
- Разыщите Панахеси!
И снова повернулся к отцу.
- Верховный жрец Атона совершит поездку в Фивы, - провозгласил он. - А теперь иди и напиши всем иноземным правителям.
Фараон указал на дверь, и мы с отцом вышли в коридор. Аменхотеп захлопнул за нами дверь. И тут же за дверью зазвучали приглушенные голоса, высокие и возбужденные. Отец, сердито шлепая сандалиями, направился в Пер-Меджат, я за ним.
- Что он делает?
- Готовится.
Отец явно был вне себя от гнева.
- К чему готовится?
- Чтобы ускорить путешествие Старшего в загробный мир.
Я ахнула.
- Тогда почему ты позволил Нефертити рассказать ему об этом?
Отец даже не притормозил.
- Потому что иначе ему рассказал бы кто-нибудь другой.
- Царица рожает!
Служанка отыскала меня в дворцовом саду и, задыхаясь, вывалила на меня эту весть. Я тут же поспешила к родильному павильону Нефертити и протолкалась через собравшуюся толпу. Посланцы и придворные дамы толпились вокруг павильона, укрывшись под тентами, и сплетничали о том, что будет, если Нефертити родит сына. Отошлют ли Небнефера жить в другой дворец? А если родится девочка? Как скоро царица забеременеет снова? Я вошла в павильон, захлопнув дверь и оставив все сплетни позади.
- Где ты была? - крикнула Нефертити.
- В саду. Я не знала, что уже началось.
Мать посмотрела на меня так, словно мне полагалось об этом знать.
- Принеси мне сока, - простонала Нефертити. - Быстро!
Я кинулась к ближайшей служанке и объяснила ей, где найти сок. Потом я снова повернулась к сестре:
- А где повитухи?
Нефертити скрипнула зубами.
- Готовят родильное кресло.
Тут появились две повитухи.
- Готово, ваше величество.
На кресле были нарисованы три богини - покровительницы родов: Хатор, Некбет и Таварет обнимали эбеновый трон. Тело Нефертити стремилось выпустить тяжелую ношу из чрева. Она тяжело дышала.
Повитухи помогли сестре удобно устроиться на мягком сиденье с отверстием посередине; через это отверстие ребенок являлся в мир. Мать подложила подушку ей под спину, а Нефертити вцепилась в мою руку и завопила так громко, что и Анубис проснулся бы. Болтовня под стенами павильона тут же стихла, и теперь слышны были лишь крики Нефертити. Мать обратилась вместо повитух ко мне:
- Мы можем чем-нибудь помочь ей?
- Нет, - честно ответила я, и повитухи закивали.
Та, которая была постарше, встряхнула копной седеющих кудрей:
- Мы уже дали ей кепер-вер.
Она дала сестре смесь из растения кепер-вер, меда и молока, чтобы ускорить роды. Теперь же пожилая повитуха лишь развела руками:
- Больше мы ничего не можем сделать.
Нефертити застонала. Лицо ее исказилось, а по шее стекали ручейки пота, и волосы липли к мокрому лицу. Я приказала одной из повитух убрать их с лица. Ипу и Мерит принесли блюдо с горячей водой и поставили под родильное кресло, между ног сестры, чтобы пар способствовал быстрым родам. Затем Нефертити запрокинула голову и вцепилась в кресло.
- Он движется! - воскликнула мать. - Царевич Египта!
- Тужься сильнее! - подбодрила Нефертити пожилая повитуха.
Мерит приложила к голове Нефертити прохладную ткань, а повитуха тут же встала за креслом и взялась за появившуюся головку ребенка. Сестра выгнулась с криком боли, потом ее маленькое тело содрогнулось, и ребенок вышел вместе с водами.
- Царевна! - воскликнула повитуха, оглядывая ребенка и проверяя, нет ли каких изъянов. - Здоровенькая царевна!
Нефертити оторвала голову от кресла.
- Царевна?! - взвизгнула она.
- Да!
Повитуха показала ей маленький сверток. Мы с матерью переглянулись.
- Кто-нибудь, сообщите визирю Эйе, - радостно произнесла мать. - И пошлите весть царю.
Ипу выскочила из павильона - сообщить дворцу, что царица жива. Вскоре должны были прозвонить колокола - дважды, в честь царевны Египта. Повитухи переложили Нефертити обратно на кровать и вставили в лоно свернутую ткань, чтобы остановить кровотечение.
- Царевна… - повторила Нефертити.
Она была так уверена, что родится царевич! Так уверена!
- Но она здорова, - ответила я. - И она твоя. Твое собственное маленькое связующее звено с вечностью.
- Но, Мутни… - Взгляд Нефертити сделался отчужденным. - Это девочка.
Подошедшая повитуха вручила сестре первую царевну Египта. Нефертити примостила ребенка на руках. У матери увлажнились глаза. Она стала бабушкой.
- Она похожа на тебя, - сказала мать Нефертити. - Те же губы и нос.
- И густые волосы, - добавила я.
Мать погладила мягкую пушистую головку. Малышка пронзительно завопила, и седая повитуха тут же кинулась к ребенку.
- Ее нужно покормить, - объявила она. - Где кормилица?
В родильный павильон впустили высокую полную женщину. Повитуха искоса взглянула на ее круглое лицо. Кормилица была ненамного старше Нефертити - лет семнадцать-восемнадцать, и выглядела она здоровой и сильной.
- Это тебя выбрал визирь Эйе?
- Да, - ответила девушка.
По ее разбухшим грудям ясно было, что она тоже недавно стала матерью.
- Тогда садись рядом с царицей, - велела повитуха.
Кормилице поставили кресло, и она обнажила одну грудь. Мы все принялись смотреть, как маленькая царевна жадно сосет молоко, а Нефертити изучала собственное миниатюрное подобие, устроившееся на руках у кормилицы.
Повитуха улыбнулась:
- Малышка такая же красивая, как вы, ваше величество. Фараон будет доволен.
- Но это не сын.
Нефертити посмотрела на царевну, которую произвела на свет. На царевну, которой полагалось быть царевичем.
- Как ты ее назовешь? - спросила я.
- Меритатон, - тут же отозвалась Нефертити.
Мать вздрогнула.
- Возлюбленная Атоном?