- Она была царевной Миттани. Дома ее наверняка нарисовали в гробнице ее отца.
- Даже если так, здесь, в Египте, у меня нет ее портрета.
Во взгляде Нефертити появилась решимость.
- Я никогда не допущу, чтобы со мной случилось то же самое. Я высеку свое изображение на всех углах. Я хочу, чтобы мои дети помнили меня до тех пор, пока в Египте не исчезнут пески, а пирамиды не рассыплются в прах.
Я посмотрела на сестру, освещенную светом огня, и мне стало очень грустно. Я никогда не знала этого о ней.
Множество сокровищ Амона сложили в тяжелые окованные сундуки, а сундуки кое-как составили вдоль стен Зала приемов. Но все равно позолоченные сандалии, леопардовые шкуры и короны с самоцветами величиной в мой кулак валялись грудами по углам и на столах. Куда это все девать? Держать здесь, в зале, небезопасно, даже под присмотром трех десятков стражников.
- Надо поручить Майе спроектировать сокровищницу, - предложила Нефертити.
Аменхотеп тут же загорелся этой идеей.
- Царица права! Я хочу сокровищницу, способную противостоять напору времени. Панахеси, отыщи Майю.
Панахеси быстро поднялся со своего места:
- Конечно, ваше величество. И если фараон пожелает, я с радостью присмотрю за строительством.
Отец бросил взгляд на Нефертити, и моя сестра тут же произнесла:
- На это потребуется много времени, визирь. - Она посмотрела на Аменхотепа. - Во-первых, нам нужно найти скульптора, который разместит твои изваяния на каждом углу. Аменхотеп Строитель, хранящий сокровища Египта.
Панахеси сердито сверкнул глазами:
- Ваше величество…
Но Аменхотепа увлекла описанная Нефертити картина.
- Он может изваять и тебя тоже. Мы будем самыми могущественными правителями Египта, оберегающими его величайшие сокровища.
При мысли об изваянии Нефертити на сокровищнице Египта Панахеси побелел.
- Следует ли послать за скульптором? - спросил отец.
- Да. И немедленно, - распорядился Аменхотеп.
11
1350 год до н. э.
Ахет. Сезон половодья
Сокровищница опередила даже храм Амона.
К началу тота рядом с дворцом было воздвигнуто величественное двухэтажное здание. Еще не успела осесть пыль во внутреннем дворике, как Майя распахнул тяжелые металлические двери, и мы застыли в благоговении, потрясенные тем, что сумел совершить архитектор за столь краткий срок. Из всех четырех углов сокровищницы на нас смотрели Аменхотеп и Нефертити - больше, чем в жизни, больше, чем самые великолепные статуи Старшего в Фивах.
- Кто это создал? - ахнула я, и Майя улыбнулся мне:
- Скульптор по имени Тутмос.
Изваяния были великолепны: такие высокие, такие потрясающие - мы были перед ними словно крохотные ростки в лесу сикоморов. Стоящие за нами визири и придворные безмолвствовали. Даже Панахеси ничего не сказал. Нефертити подошла к одной из статуй. Ее голова доходила статуе до щиколотки. Сходство было поразительным: тонкий нос, маленький рот, огромные черные глаза под высокими дугами бровей. Нефертити провела рукой по подолу платья из песчаника и сказала мне одними губами:
- Жаль, что здесь нет Кийи!
Аменхотеп величественно провозгласил:
- Теперь мы начнем строительство храма Атона!
У отца сделался такой вид, словно он не верил своим ушам, но Майя явно не удивился.
- Конечно, ваше величество.
- А визирь Панахеси будет надзирать за строительством.
В моей комнате состоялась очередная встреча. Теперь, когда сокровищница была построена, нельзя было допустить, чтобы Панахеси назначили ведать этим золотом. Строительство храма Атона должно было начаться в тоте, но, когда храм будет готов и Панахеси освободится от надзора за стройкой, он снова попытается пробраться в казначеи.
- Нам необходимо как-то воспрепятствовать ему, - просто произнес отец.
- Мы можем дать ему другую работу. Что-нибудь такое, что удержит его подальше от дворца. Может, сделать его послом? Отправить в Миттани…
Отец покачал головой, отвергая это предложение:
- Он никогда не согласится.
- Да кому какая разница, согласится он или нет? - прошипела Нефертити.
Отец заколебался.
- Мы можем сделать его верховным жрецом Атона, - произнес он, размышляя вслух.
Нефертити отшатнулась.
- В моем храме?!
- А что, ты предпочтешь, чтобы он стал казначеем и надзирал за сокровищами Египта, чтобы передать его будущему царевичу? Нет, мы сделаем его верховным жрецом Атона, - решил отец и быстро встал. - Нефертити, тебе приснился сон. Ты увидела сон, в котором Панахеси был верховным жрецом Атона.
Нефертити мгновенно поняла его замысел.
- На нем было одеяние из шкуры леопарда. Его окружало золотистое сияние. Должно быть, это знак.
Отец улыбнулся, и Нефертити рассмеялась. Превосходная пара гиен.
В тот день Нефертити подождала, пока Зал приемов не заполнился людьми, и только потом возвестила придворным, что она видела сон.
- Все было словно наяву, - сообщила Нефертити, и Панахеси бросил на нее пронзительный взгляд. Сестра продолжала: - Сон был таким ярким, что, когда я проснулась, мне показалось, что все это случилось на самом деле.
Заинтригованный Аменхотеп выпрямился.
- Может, послать за жрецом? Что это был за сон? Он касался меня?
Сидящие у помоста Кийя и ее женщины принялись переглядываться и перешептываться.
Нефертити изобразила застенчивость.
- Он касался всего Египта, - пояснила она.
- Пошлите за жрецом! - воскликнул Аменхотеп, и прежде, чем Панахеси успел хотя бы встать, отец уже был у двери.
- За каким-то конкретным жрецом, ваше величество?
Аменхотеп скривился. Поскольку храм Атона еще не был построен, за жрецами приходилось обращаться в храм Амона.
- За толкователем сновидений.
Когда отец исчез, Панахеси нахмурился, чуя что-то неладное.
- Ваше величество, не будет ли разумным сперва услышать сон? - предложил он.
Нефертити весело рассмеялась:
- Зачем, визирь? Ты боишься, что мне могло присниться что-то такое, что смутит царя?
Она взмахнула длинными ресницами, и Аменхотеп улыбнулся:
- Я доверяю своей жене во всем, визирь. Даже в снах.
Но Кийя с ее растущим животом не могла допустить, чтобы Нефертити превзошла ее.
- Не хочет ли ваше величество послушать музыку, пока мы будем ждать жреца?
Раз Нефертити может угодить фараону сном, она угодит ему музыкой. Кийя махнула рукой в браслетах музыкантам, повсюду следующим за двором, и они заиграли песню. Никто и слова не сказал ни о просителях, выстроившихся у дворца, ни о визирях, желающих знать, что делать с Хоремхебом и с хеттами, посягающими на земли Египта. Сон Нефертити оказался важнее всего. Сон Нефертити и музыка Кийи. "Вот когда фараон решает отправиться в Зал приемов и заняться делами царства, тогда-то ничего и не делается", - подумала я.
Арфисты играли, а Аменхотеп восседал на троне. Затем двери Зала приемов распахнулись, и появился отец. Следом за ним величаво вошел жрец Амона.
- Толкователь сновидений! - объявил отец.
Старик поклонился.
- Я - жрец Менкхепере.
- Мне приснился сон, провидец, - произнесла Нефертити, - и мы хотим, чтобы ты его истолковал.
- Пожалуйста, поведайте ваш сон, ваше величество, и как можно подробнее - все, что только сможете вспомнить.
Нефертити встала.
- Мне приснилось одеяние из шкуры леопарда, освещенное солнцем, - сказала она.
Я с беспокойством взглянула на Панахеси. Тот перехватил мой взгляд и тут же понял, что заваривается какая-то каша.
- Вам приснился верховный жрец Атона, - торжественно провозгласил Менкхепере, и по залу поползли шепотки.
- Мне также приснилось, что это одеяние надел визирь, и в тот же миг солнце засияло ярче. Так ярко, что его лучи сделались ослепительными.
Все присутствующие застыли, а Менкхепере победно воскликнул:
- Знак! Определенно это знак!
Аменхотеп поднялся с трона.
- Присутствует ли здесь тот человек, что привиделся тебе во сне?
Все взгляды устремились к Нефертити - а та взглянула на Панахеси - и снова на жреца.
Менкхепере раскинул руки. Мне стало интересно, сколько отцовского золота сейчас спрятано у него под одеянием. Жрец провозгласил:
- Значение этого сна очевидно, ваше величество. Атон избрал.
- Нет! - Панахеси подхватился с кресла. - Ваше величество, это был всего лишь сон! Просто сон!
Аменхотеп сошел с помоста и ласково положил руки на плечи Панахеси:
- Атон избрал.
Панахеси посмотрел на меня, потом на отца; лицо отца являло собою безукоризненную маску.
- Поздравляю, святейший, - произнес отец с иронией, понятной только Панахеси. - Бог избрал.
Когда мы покинули Зал приемов, Кийя посмотрела на меня со злорадством.
- Мой отец - верховный жрец Атона! - сообщила она мне, не видя за произошедшим руку нашей семьи. - Вкупе с близящимся царевичем наша семья завладеет всеми важными должностями. А верховный жрец Атона собирает десятину, - добавила она. - Твоя сестра просто помогла нам приблизиться к трону!
- Нет, она столкнула тебя вниз, - ответила я. - Твой отец может собирать налоги, но считать их будет мой отец.
Кийя непонимающе уставилась на меня.
- Перед началом этого приема визирь Эйе был назначен казначеем.