На этот вопрос я ответить не могла.
Нефертити развернулась. В глазах ее вспыхнула новая идея.
- Ты должна пойти и посмотреть, чем они занимаются, - решила она.
- Что?! Ты хочешь, чтобы я шпионила за твоим мужем? - Я решительно покачала головой. - Если меня за этим поймают, стражники отведут меня к фараону.
- Мутноджмет, мне нужно знать, чем они занимаются вместе.
- Почему? Какая тебе разница?
- Да потому, что мне нужно быть лучше, чем она! - Нефертити вскинула голову. - Нам всем это нужно. Это же не только для меня, это для всей нашей семьи. Для нашего будущего.
Она приблизилась и положила руку мне на плечо.
- Пожалуйста, узнай лишь, о чем он говорит с ней.
- Это слишком опасно! - запротестовала я.
- Я могу рассказать тебе, как подобраться к их окну.
- Что?! Снаружи? Ты хочешь, чтобы я ползала по грязи? А вдруг меня поймают?
- Под окнами второй жены никто не будет ставить стражу! - огрызнулась Нефертити. - Пожалуйста, надень только плащ, - не унималась она.
Одолеваемая нехорошими предчувствиями, я накинула плотный льняной плащ и присела перед зеркалом, чтобы подобрать волосы. Нефертити наблюдала за мной из-за спины.
- Хорошо, что ты темноволосая и смуглая, - заявила она. - Тебя никто не заметит.
Я сердито посмотрела на нее, но сестра уже не глядела на меня. Все ее мысли сейчас были сосредоточены на Кийе, и она уставилась в коридор, словно могла увидеть, чем сейчас занимается ее муж. Уложив волосы, я подошла к двери и остановилась. Отец хотел бы, чтобы я это сделала. Это ради блага нашей семьи. А соглядатайство - не против законов Маат. Я же не буду ничего красть - только послушаю.
- Мне нужно знать обо всем, что он будет ей говорить, - сказала Нефертити. Она набросила поверх облегающего платья длинный плащ и содрогнулась. - Я подожду тебя здесь. И еще, Мутни…
Я нахмурилась.
- Будь осторожнее.
Я выскользнула во внутренний дворик, чувствуя, как сердце бьется где-то у горла. Воздух был теплым, и плетеные тростниковые циновки негромко постукивали под ветром об окна дворца. Снаружи никого не было. В небе серебрилась луна, и если за мной никто не следил, то ни у кого и не было причин бродить под окнами дворца. Я прошла через цепочку внутренних двориков, считая их на ходу. Я держалась поближе к стенам, в тени кустарников и плюща. Добравшись до дворика Кийи, я остановилась и прислушалась, но вокруг не было слышно ни звука. Я подкралась к третьему окну. Оглядела дворик, никого не увидела, присела на корточки и стала слушать. Теперь стали различимы чьи-то голоса. Я прижалась к стене, пытаясь расслышать, о чем же говорит фараон.
- Когда ты садишься в западные земли света, земля погружается во тьму, словно во смерть. Львы выходят из логовищ своих. Змеи кусаются. Тьма нависает, а земля безмолвствует, когда создатель их отдыхает в краю света.
Аменхотеп читал стихи.
- Земля яснеет, когда ты пробуждаешься в краю света. Когда ты посреди дня сияешь, Атон, когда ты шлешь свои лучи, Две Земли празднуют. Пробуждаются они и встают, ибо ты пробудил их!
- Позволь мне дочитать остальное, - раздался голос Кийи.
Послышался шорох страниц, а потом она начала читать:
- Дороги расстилаются перед тобой, когда ты встаешь. Рыбы в реке стрелою несутся навстречу тебе. Твои лучи проникают в глубь моря. Ты - Тот, кто заставляет семя расти, кто творит жизнь, кто питает сына во чреве матери, кто осушает его слезы. О Хранитель во чреве, о Податель дыхания! Ты питаешь все, что создаешь!
Так вот какими чарами опутывала его длинноногая Кийя - волшебством тихого пристанища. Вдали от постоянных замыслов и политических планов Нефертити Аменхотеп и Кийя вместе читали стихи. Из окна до меня доносился аромат воскуряемых благовоний. Я подождала, слушая, о чем еще они станут говорить, и Аменхотеп принялся рассказывать жене о том, как будет устроена жизнь в Мемфисе, где он рос в детстве.
- Мои покои будут в центре дворца, - сказал фараон, - а справа я размещу тебя и наделю всем самым лучшим.
Кийя хихикнула, словно ребенок. Нефертити никогда не хихикала - она смеялась, низко, с придыханием, как женщина.
- Идем!
Должно быть, он схватил ее, потому что я услышала, как они тяжело рухнули на кровать. Я в ужасе прикрыла рот ладонью. Как он может возлечь с беременной? Он же навредит ребенку!
- Погоди, - прошептала Кийя, и голос ее сделался строже. - А как же мой отец?
- Визирь Панахеси? Конечно, он поедет с нами в Мемфис! - заявил Аменхотеп таким тоном, словно иначе и быть не могло. - И я дам ему наивысшую должность при дворе.
- Это какую же?
- Любую, какую он пожелает, - пообещал фараон. - Тебе не о чем беспокоиться. Твой отец верен мне и моему делу. Во всем Египте нет визиря, которому я доверял бы больше, чем Панахеси.
Я бросила взгляд на другую сторону дворика. Там, в серебристом свете луны, стоял визирь и слушал все то же, что и я. Он стоял неподвижно, и на миг мне почудилось, что у меня остановилось сердце. Увидев, что я его узнала, Панахеси улыбнулся.
Я рванула с места и бежала, не останавливаясь, до самых покоев Нефертити. Я позабыла о стихах Аменхотепа и вопросах Кийи. Нефертити кинулась мне навстречу.
- Что случилось? - воскликнула она, увидев мое лицо.
Но я не могла произнести ни слова.
- Мутни, что случилось? Тебя что, застукали?
Мое дыхание было судорожным, прерывистым. Мысли лихорадочно метались. Я думала, следует ли рассказать сестре про Панахеси. Мы оба с ним были соглядатаями, прячущимися в ночи. Мне не стоит ничего говорить об этом, равно как и ему.
Нефертити схватила меня за плечи и встряхнула.
- Тебя поймали?
- Нет, - выдохнула я. - Они читали стихи.
- Тогда почему ты бежала? Что произошло?
- Он сказал, что доверяет Панахеси больше всех прочих визирей Египта. Он пообещал Кийе, что даст ее отцу самую высокую должность при дворе!
Нефертити тут же метнулась к двери и велела одному из стражников пойти привести визиря Эйе. Отец быстро явился, и мы втроем уселись вокруг собственной жаровни царя. Если Аменхотеп вернется, он застукает нас за плетением заговоров против него.
Сестра выпрямилась.
- Я скажу Аменхотепу, что Панахеси нельзя доверять, - решила она.
- И рискнешь навлечь на себя его гнев? - Отец покачал головой. - Нет. Панахеси можно будет обойти. Куда большая угроза растет сейчас в чреве Кийи.
- Тогда, возможно, нам следует убить эту угрозу, - сказала сестра.
- Нефертити!!!
Они с отцом посмотрели на меня.
- Если добавить ей в вино нужную смесь трав… - задумчиво произнес отец.
Я не хотела этого слышать. Я не хотела в этом участвовать.
- Но она вполне может забеременеть снова, - подвел он итог своим размышлениям.
- А у визиря возникнут подозрения, - отозвалась Нефертити. - Он скажет о них Аменхотепу, и нам тогда конец. Мне придется просто перехитрить его.
- Продолжать действовать так же, как начала, - согласился отец. - Он без ума от тебя.
Нефертити приподняла бровь.
- Ты имеешь в виду - продолжать славить Атона?
Отец посуровел.
- Это единственный способ удержать его, - быстро произнесла Нефертити.
- И именно это делает Кийя, - заметила я.
- Кийя ничего не делает! - запальчиво воскликнула Нефертити.
- Она слушает его стихи. А тебе он их не читает!
- Когда мы переедем в Мемфис, ему следует быть поосторожнее с жрецами Амона, - перебил нас отец. - Пусть он не вмешивается в их дела. Нефертити, ты должна позаботиться об этом.
Я ждала, что сестра расскажет отцу о сделке, которую Аменхотеп заключил в саду с Хоремхебом, но она промолчала.
- Если он возьмет в свои руки слишком много власти, это может погубить нас всех. У Старшего есть и другие сыновья, которые смогут заменить Аменхотепа, если он вдруг умрет.
У меня перехватило дыхание.
- Чтобы жрецы Амона убили царя?!
Отец с сестрой снова посмотрели на меня и проигнорировали мою вспышку негодования.
- А если он сумеет отнять власть у жрецов? - спросила Нефертити.
- Даже и не думай об этом.
- Почему же? - сердито спросила она.
- Потому что тогда фараон получит безраздельную власть над Мемфисом, а твой муж недостаточно мудр, чтобы совладать с подобной властью.
- Тогда ее можешь взять ты. Ты можешь стать силой за троном, - искушающе произнесла сестра. - Ты станешь недосягаем.
В этом было нечто новое. Визирь царя станет более влиятельным, если ему придется отвечать за свои действия только перед царем, не оглядываясь на жрецов и знать. Я увидела, что отец задумался, а сестра продолжала напирать:
- Именно этого он хочет. Он будет занят, возводя храмы Атона. А кто будет править лучше, ты или верховный жрец Фив?
Я поняла, что отец признал правоту Нефертити. Раз равновесие все равно нарушено, отчего бы не сместить его выгодным для нас образом? Отец куда больше смыслит в тонкостях внутренней и внешней политики, чем жрец, отрезанный от мира стенами храма Амона.
- Тийя будет недовольна, - предостерег отец. - Это рискованная игра. Все может пойти прахом.
- А как еще я могу остаться его любимой женой? - Нефертити вскочила с места. - Сказав ему, что его ожидает падение? Он все равно не откажется от своих замыслов, хоть со мной, хоть без меня!
- Ты что, не можешь отвлечь его от мыслей об Атоне?
- Да он только об этом и думает!
Отец встал и направился к выходу.
- Нужно провернуть это постепенно, - решил он. - При дворе есть люди, которых ни тебе, ни твоему мужу лучше не иметь врагами.