Потом толпа, собравшаяся на берегу, начала становиться все более неуправляемой. Стражникам стоило немалых трудов доставить нас к пристани; мы быстро вышли из носилок и перешли на баржу, но простолюдины уже окружили корабль. Стражникам пришлось буквально отрывать их от поручней и бортов. Когда баржа двинулась вперед, на берегу остались тысячи. Толпа тут же двинулась по берегу, следом за баржей, выкрикивая благословения и бросая в воду цветы лотоса. Аменхотеп посмотрел на Нефертити с видом человека, захваченного врасплох.
- Уж не поэтому ли визирь Эйе предпочел растить своих дочерей в Ахмиме?
Нефертити победно зарделась и напустила на себя скромный вид.
- Да, и еще визирь не хотел, чтобы мы верили, как его сестра, в силу жрецов Амона.
Я в страхе сжала губы. Но я понимала, что делает Нефертити. Она ухватилась за подсказку, оброненную Кийей.
Аменхотеп удивленно моргнул:
- Так ты считаешь, что я прав?
Нефертити коснулась его руки, и я словно бы почувствовала жар его ладони, когда она убежденно прошептала:
- Фараон устанавливает, что правильно, а что нет. А когда эта баржа доплывет до Карнака, ты будешь фараоном, а я - твоей царицей.
Мы добрались до Карнака быстро: от дворца Мальгатта до храма Амона было недалеко. Мы могли бы дойти и пешком, но это входило в традицию - плавание по Нилу, - и наш флот барж с золотыми вымпелами очень впечатляюще смотрелся под полуденным солнцем. Когда на берег перебросили сходни, вокруг баржи вскипело людское море - тысячи египтян. Их скандирование неслось над водой; они всячески старались пробиться мимо стражников, чтобы хоть краем глаза взглянуть на новых царя и царицу Египта. Аменхотеп и Нефертити не испугались. Они прошли мимо солдат, прямиком в толпу.
А я замешкалась.
- Сюда! - Рядом со мной появился все тот же молодой военачальник. - Держись поближе ко мне.
Я последовала за ним, и мы понеслись вперед вместе со стремительно движущейся процессией. Впереди виднелись четыре позолоченные колесницы царской семьи. Моим матери и отцу было дозволено ехать вместе с фараоном и царицей. Всем остальным предстояло дойти до храма Амона пешком. Со всех сторон доносились восклицания женщин и детей; они тянулись к нам, пытаясь дотронуться до наших одеяний и париков, чтобы и они тоже могли жить в вечности.
- С тобой все в порядке? - спросил военачальник.
- Кажется, да.
- Не останавливайся, иди.
Можно подумать, у меня был выбор. Храм виднелся впереди. Я уже могла разглядеть прекрасный, почти завершенный храм Сенусрета I и огромную гробницу Старшего. Двор храма был залит солнечным светом, и, когда мы вошли в него, все веселье осталось позади и все вдруг успокоились и умолкли. Между колоннами вразвалочку пробрели гуси. Появились бритоголовые юноши в просторных одеяниях, несущие благовония и свечи. Я слышала, как толпа за стенами продолжает выкликать имя Нефертити. Если бы не шум толпы, единственными звуками здесь остались бы журчание воды и стук сандалий по камню.
- А что будет теперь? - шепотом спросила я.
Военачальник отступил, и я заметила, что глаза у него переменчивые, цвета песка.
- Твою сестру отведут к священному озеру, и верховный жрец Амона объявит ее соправительницей. Потом они с царевичем получат посох и цеп, знаки власти над Египтом, и будут править вместе.
Тут появился мой отец.
- Мутноджмет, иди к сестре, - распорядился он.
Я отправилась к Нефертити. В полумраке храма ее кожа сияла подобно янтарю, а золото, обвивающее ее шею, блестело в свете ламп. Нефертити взглянула на меня, и мы обе поняли, что настает самый важный момент в нашей жизни: после этой церемонии она сделается царицей Нижнего Египта и наша семья взойдет к бессмертию вместе с ней. Наши имена будут написаны на постройках от Луксора до страны Куш. Нашу память увековечат в камне, и нам будет гарантировано место в вечности рядом с богами.
Аменхотеп взошел на возвышение, держа Нефертити за руку. Он был выше любого фараона, правившего до него, и на руках у него было больше золота, чем во всей сокровищнице моих родителей в Ахмиме. Жрецы Амона торжественно прошествовали через толпу и заняли места на возвышении рядом со мной; их лысые головы сверкали, словно отполированная медь. Я узнала верховного жреца в его одеянии из леопардовой шкуры. А когда он встал впереди нового царя, сестра многозначительно посмотрела на Аменхотепа.
- Узрите же - Амон собрал нас здесь воедино, дабы поставить Аменхотепа Младшего над этою землею! - провозгласил верховный жрец. - Амон предначертал Аменхотепу быть владыкой Нижнего Египта и вершить законы до конца его дней!
С того места, где я стояла, мне виден был молодой военачальник. Он смотрел на мою сестру, и отчего-то я ощутила разочарование.
- Из Верхнего в Нижний Египет отправятся они. Фараон Египта повелел, чтобы его сын стал фараоном вместе с ним. Весь народ собрался на праздник во славу нового фараона и его покровителя, Амона. От востока и до запада пребудет веселье. От севера и до юга пребудет празднество. Приступим же!
Верховный жрец поднял золотой сосуд с ароматическим маслом.
- Амон изливает свое благословение на тебя, фараон Египта.
Он возлил масло на голову Аменхотепа.
- Амон изливает свое благословение на тебя, царица Египта.
Масло потекло по новому парику Нефертити и закапало на ее лучшее платье. Но моя сестра и глазом не повела. Она стала царицей. Теперь у нее будет множество платьев.
- Амон берет тебя под свою руку и ведет к священным водам, что отмоют тебя дочиста и преобразят тебя.
Жрец повел молодую чету к священному водоему; там он велел им наклониться и смыл с них масло. Придворные, которые были допущены в храм, стояли безмолвно, не шевелясь. Даже дети понимали, что могут никогда более не увидеть ничего подобного.
- Царь Аменхотеп и царица Нефертити! - провозгласил верховный жрец. - Да дарует вам Амон долгую жизнь и процветание!
Когда мы взошли на баржи, чтобы вернуться из храма Амона в Мальгатту, солнце все еще стояло высоко. На пути из Карнака Аменхотеп зачарованно разглядывал мою сестру: как она говорит, как улыбается, как запрокидывает голову и смеется.
- Мутни, иди сюда! - весело позвала сестра. - Аменхотеп, это моя сестра, Мутноджмет.
- У тебя кошачьи глаза, - заметил молодой фараон. - Твоя сестра мне об этом говорила, но я не верил.
Я поклонилась. Интересно, что еще Нефертити успела ему сказать?
- Я очень рада встрече с вами, ваше величество.
- Мой муж рассказывал о храмах, которые он построит, - сказала Нефертити.
- Когда-нибудь, Мутноджмет, когда я стану фараоном и Верхнего, и Нижнего Египта, я возвышу Атона надо всеми богами. Я построю ему храмы, которые затмят все, что когда-либо строилось для Амона, и избавлю Египет от жрецов, отнимающих его золото, чтобы возвеличить себя.
Я взглянула на Нефертити, но та не стала мешать мужу.
- Сегодня фараон Египта не может принять решение без жрецов Амона. Фараон не может отправиться на войну, построить храм или возвести дворец без согласия верховного жреца.
- Ты хочешь сказать - без денег верховного жреца? - уточнила Нефертити.
- Да. Но это изменится. - Аменхотеп встал и посмотрел на нос баржи. - Моя мать уверена, что мое почитание Атона со временем пройдет. Но она ошибается. Даже мой отец в конце концов поймет, что именно Атону предназначено привести Египет к славе.
Я передвинулась так, чтобы встать поближе к тете, критически изучающей свою новую невестку. Тетя - грозная женщина - поманила меня пальцем и улыбнулась.
- А ты храбрая, раз осмелилась разговаривать с военачальником Нахтмином при моем сыне, - заметила она, потом похлопала по стоящему рядом с ней креслу, и я села.
- А что, они враги? - спросила я.
- Мой сын не любит войско, а Нахтмин только о нем и думал с самого детства.
Мне хотелось побольше расспросить тетю о военачальнике Нахтмине, но ее интересовала совсем другая тема, связанная с Нефертити.
- Ну-ка, Мутноджмет, - небрежно произнесла она, - расскажи, что там мой сын обсуждает с твоей сестрой?
Я поняла, что мне следует тщательно подбирать слова.
- Они говорят о будущем, ваше величество, о планах, которые Аменхотеп желает претворить в жизнь.
- Интересно, а в эти планы входят храмы Атона?
Я потупилась.
- Так я и думала, - протянула Тийя и повернулась к ближайшему слуге. - Найди визиря Эйе и приведи его ко мне.
Я осталась сидеть. Когда пришел отец, для него принесли другое кресло. Мы посмотрели на Нефертити: она сидела на носу баржи и оживленно беседовала с мужем. Просто не верилось, что до сегодняшнего утра они были едва знакомы.
- Он говорит об Атоне! - яростно произнесла тетя. - Он возвращается из храма Амона и все еще бормочет о чем-то, что его дед некогда вырезал на столбиках кровати и на щитах!
Я никогда еще не видела тетю такой разгневанной.
- Он развалит страну, Эйе. Мой муж не будет жить вечно! Твоя дочь должна научиться управлять им, прежде чем он станет еще и фараоном Верхнего Египта.
Отец посмотрел на меня:
- Что говорит Нефертити?
- Она слушает его, - ответила я.
- И все?
Я прикусила язык и кивнула, так что не произнесла ни слова лжи.
Эйе повернулся к сестре:
- Дай ей время. Прошел всего лишь день.
- За день Птах создал мир, - отрезала тетя.
Все мы понимали, что она имеет в виду. За день ее сын может всех уничтожить.