- Так же, как и ты, любимая, - ответил он. Хотел бы Бен иметь гарантию, что она будет краснеть от удовольствия и в конце вечера!
Муж кормил ее копченой утиной грудкой, салатом из груш и крупными креветками в перно. И все это запивалось шампанским. Заказав на десерт крем-брюле, Джулия наконец расслабилась.
А последнее время она не часто позволяла себе такую роскошь.
Бен ждал, когда удастся подойти к теме разговора, который он проигрывал в уме весь день Он взял руку Джулии и большим пальцем погладил ярко блестевшее новое золотое обручальное кольцо. Бен искал непринужденное, дипломатичное начало разговора.
- Любимая, ты будешь замечательной матерью. Мариан повезло, что ты оказалась на месте, когда она решила сдать позиции. И упомянув Мариан…
В глазах Джулии снова появилось встревоженное выражение. Ладонь, мягкая и податливая, лежавшая под его рукой, судорожно дернулась.
- Не могу представить, зачем ты вплел в разговор эту женщину, - перебила его она. - Особенно после того, как мы решили воспользоваться этим временем для себя.
Вот тебе и подходящий момент! Вот тебе и дипломатичное начало! С таким же успехом он мог начать этот разговор за завтраком и превратить весь день в ад!
Должно быть, слишком многое из того, о чем он думал, отразилось на его лице. Глаза Джулии сузились.
- Или ты хотел смягчить глупую жену вином, чтобы она стала более сговорчивой?
Он сглотнул и отвернулся. В ее обвинении чересчур много правды. Он не мог заставить себя все отрицать. Она это тоже заметила.
- Хорошо! - Джулия отложила салфетку и схватила сумку. - Новый поворот, Бен. Нужно гораздо больше, чем пара бокалов шампанского, чтобы заставить меня смириться с твоей особой линией.
Твой сын - это одно. Твоя бывшая любовница другое. Я не собираюсь делить мой брак с ней. Этого я не потерплю. Так что решай, Бен, - или она, или я. И делай это побыстрее. Раньше, чем я обнаружу, что опустилась еще ниже, чем сейчас.
- О чем это ты? - Он схватил ее за руку.
В мерцающем свете лампы, висевшей над столом, глаза Джулии сверкали, точно угли.
- О том, что я больше не собираюсь вкладывать частицу себя в тебя или в твоего ребенка. И так будет до тех пор, пока я не обрету уверенность, что через год или два не останусь с пустыми руками. Ты уже многого лишил меня. Моего доверия. Моего представления о будущем, которое мы будем вместе строить. А теперь я не собираюсь ждать, пока ты разобьешь мое сердце из-за этого маленького мальчика. Я больше ничего не хочу терять! Так выпей за это, Бен Каррерас, и, проклятье, отпусти мою руку. Или я устрою такую сцену, какую ты не скоро забудешь!
У Бена не было выбора. Взмахнув рукой, она высвободилась и ушла, оставив его одного. Окружающие с интересом следили за представлением.
- За ваше здоровье! - Бен поднял бокал, печально оглядывая любопытных. - Люди, вспомните ваших старых подружек!
Она отправилась домой пешком по вымощенной кирпичом тропинке. Тропинка вилась, следуя изгибам берега. Слезы, застилающие глаза, мешали Джулии уверенно идти по узкой дорожке.
Она ненавидела Бена и не могла понять, почему признание этого факта заставляло ее снова и снова плакать.
На пороге дома ее встретила взволнованная бабушка.
- Ниспосланная богом Джулия, наконец-то ты здесь!
- Думаю, Бен уже вернулся, - к этому времени она уже овладела собой, - и сказал тебе, как замечательно мы провели вечер.
- Дитя мое, он приезжал и снова уехал!
- Уехал? - тупо повторила Джулия и почувствовала, как подгибаются колени. Разве возможно, чтобы минуту назад она ненавидела мужа, а в следующую минуту приходила в ужас от мысли, что потеряла его?
- Он повез малыша в больницу!
- В больницу?
- Джулия, у тебя что-то не так со слухом? Бен повез малыша в больницу "Свод мира". Ребенок серьезно болен. Бен чрезвычайно огорчен и озабочен. Я тоже. И хочу сейчас быть с ними обоими, но мне пришлось остаться, чтобы встретить тебя. Потому что твой муж очень беспокоился.
Лично я думаю, что этому человеку вовсе не обязательно терзаться, гадая, куда снова исчезла его жена. Но подозреваю, что в эти дни мое мнение в твоих глазах почти ничего не стоит.
- Если тебе так надо кого-нибудь проклинать, ответила Джулия, - проклинай Бена! В этот раз виноват он, а не я.
Бабушка ничего не ответила. Но во взгляде, устремленном на внучку, читалось такое разочарование, что Джулия не знала, куда ей деваться.
- Полагаю, ты думаешь, что сейчас это вряд ли важно, - пробормотала она.
- А ты, мой ангел, думаешь, это важно?
- Нет, - ответила Джулия и снова почувствовала себя никчемной дрянью. - Самое важное здоровье малыша. Амма, ты.., не поедешь со мной в больницу?
- Нет, - отрезала Фелисити. - Пока у Бена есть ты, он не нуждается во мне. Если ты не против, я бы осталась здесь до утра. Не только потому, что хочу как можно скорее услышать, как себя чувствует мой правнук. Дело еще в том, что ночью я вижу уже не так хорошо и потому вряд ли сумею вести машину. Мне будет вполне удобно на кушетке.
Потрясенная Джулия только сейчас заметила, что тяжелый вечер отнял у бабушки почти все силы. И теперь Фелисити действительно выглядела на свои семьдесят девять лет.
- Какая кушетка! - воскликнула внучка, подталкивая бабушку к лестнице. - Устраивайся в комнате для гостей в конце холла. В той, которая выходит в сад за домом. Постель уже сделана, все, что надо, ты найдешь в ванной.
Когда она подъехала к больнице, то сразу заметила машину Бена. Но самого Бена Джулия нигде не встретила, даже в приемном покое.
- Ребенок Каррерас? - переспросила сестра, услышав вопрос Джулии. - Он отправлен в Ванкувер в детскую больницу.
- Из-за колик? - От внезапного страха у Джулии перехватило дыхание. - Почему его не посмотрели здесь?
- Поскольку вы не мать, мадам, боюсь, я не могу вам дать другую информацию.
Или она мать? Этот вопрос Джулия ставила перед собой уже который день. И вдруг сегодня ответ потребовался без малейшего промедления.
- Не совсем так, - сказала Джулия. - Это ребенок моего мужа.., а я.., мачеха.
Мачеха! У Джулии дрогнул голос. Какой холодный, бесчувственный образ маячит рядом с крохотным беспомощным мальчиком!
- Что ж, если так… - Сестра взяла папку. Живот очень вздут. Наши медики подозревают, что ему нужна операция. Они не взялись, у нас нет необходимого оборудования. Поэтому ребенка, отправили в детскую больницу. - Вертолетом.
С ним отец. Они улетели с полчаса назад.
- Но зачем вертолет? Ведь на машине дорога займет меньше часа! Это так серьезно?
- Он очень маленький, миссис Каррерас. - Сестра сочувственно посмотрела на нее. - Мы не могли рисковать. Любое промедление может быть опасно для его жизни.
- О боже! - Джулия прикрыла ладонью рот, чтобы подавить неожиданно вырвавшееся рыдание. Все слезы, которые она пролила в последнюю неделю, - ничтожная капля по сравнению с отчаянием и горем, ошеломившими ее теперь.
- Простите, миссис Каррерас, я не собиралась пугать вас. В детской больнице он будет окружен заботой. Постарайтесь не беспокоиться. - Сестра обошла стол и обняла Джулию за плечи. - Я сама мать и знаю: легко раздавать подобные советы, но почти невозможно им следовать.
- Я должна поехать к нему, - прошептала Джулия. Что происходит с ней и с Беном? Почему каждый шаг вперед оборачивается для них двумя шагами назад… И почему малыш должен попасть в эпицентр устроенного ими безобразия?
Глава 8
Джулия нашла Бена в комнате ожидания хирургического отделения. Он сидел в углу кушетки. Голова опущена. Руки зажаты между копенями. И такое было отчаяние в его позе, что у нее заныло сердце.
- Бен? - Она тронула его за плечо. - Есть какие-нибудь новости?
- Нет.
- Врачи сказали, долго ли?..
- Нет.
- Когда они взяли его в операционную?
- Час назад… Сорок минут. - Он пожал плечами. - Я не смотрел на часы.
- Они знают, что с ним?
- Догадываются.
- И могут помочь? - Ей так хотелось обнять его. Но он замкнулся в своем личном несчастье.
Джулия села рядом на кушетку и попросила: Бен, пожалуйста, расскажи мне. Не отталкивай меня.
Он поднял голову и долго смотрел на нее. Голубые глаза так удивительно контрастировали с его смуглой кожей… Они освещали лицо холодным чистым светом. Казалось, эти глаза всегда способны отличить внешнюю чепуху от действительно важного.
Сейчас он оглядывал жену с непрощающей откровенностью и даже утомлением, которое не имело ничего общего с физической усталостью.
- Прости, Джулия, я не настроен на разговор.
И к тому же чертовски уверен, что, кроме очередного обмена упреками, у нас ничего не получится. Так что окажи любезность нам обоим, поезжай домой.
- Нет. - Она накрыла его ладонь своей, будто хотела удержать от некоего опасного шага. - Нет смысла уходить, потом приходить, этим делу не поможешь. Он и мой ребенок, Бен. Возможно, не по крови. Но во всех других отношениях, которые стоит принимать в расчет. А ты мой муж. Я должна быть с тобой и с ним. Я останусь, нравится это тебе или нет.
- Я могу, Джулия, очень быстро изменить твое отношение к нам двоим. - Он недобро сощурился.
- Как? - от дурного предчувствия по коже забегали мурашки.
- Я снова звонил Мариан. Это первое, что я сделал, когда нашего сына унесли в операционную.
Странно, новость ударила совсем по другому нерву, не по тому, что три часа назад. Неожиданно слова "я звонил Мариан" показались не такими угрожающими, как "нашего сына".