- Когда она была собой недовольна, - с откровенностью сказала Мерит.
Камень упал с моей души. Возможно, она была себялюбивая, скупая, тщеславная. Жила не но законам Маат. И все же - ничего нет хуже вероотступничества. А вероотступницей она не была!
Дверь открылась, и вошел Рамсес. Мерит поклонилась ему и вышла. Мы с Рамсесом уселись на крытую кожей скамью у огня, и я поведала ему о разговоре с Ахмосом. Рамсес помолчал, потом положил принесенные свитки на низенький столик и заявил:
- Я всегда знал, что в эддубе нам говорили неправду. Твои родные не могли быть безбожниками! Ты ведь совсем не такая! - Разволновавшись, он повысил голос. - А что говорит твоя няня?
- То же, что и Ахмос. Она видела, как моя мать молилась Таурт.
Я перевела дыхание - а вдруг он именно сейчас решит сделать меня главной женой? Если бы я могла вложить решение ему в голову, я бы не преминула это сделать.
Рамсес взял меня за руки и сказал:
- Пусть люди не знают правды, но мы-то знаем. Когда-нибудь я восстановлю доброе имя твоих акху.
- А до тех пор? - разочарованно спросила я.
Рамсес смутился. Конечно, он знал, чего я жду.
- До тех пор постараемся завоевать любовь народа.
Глава девятнадцатая
В ЛАПАХ СЕХМЕТ
В последующие дни я много думала о своей семье, мечтала о несбыточном. Я жалела, что не отправилась в Амарну вместе с Ашой, не видела обвалившиеся стены и руины города, выстроенного Нефертити. Мне хотелось разбить все статуи Хоремхеба, как он разбил статуи Эйе и Тутанхамона, стереть его имя со всех свитков, как он стер их имена. Чтобы мысли о мщении не одолели меня полностью, я старалась больше думать о детях. Я пыталась не привязаться к ним всей душой - ведь половина детей не доживает и до трех лет. И все же каждый день, проведенный с нашими сыновьями, был настоящим событием. Ни я, ни Рамсес не могли удержаться и, едва заканчивался прием в тронном зале, спешили к ним, чтобы взять их на руки; смеялись над гримасками малышей - когда они хотели есть или, наоборот, наедались и хотели спать. К месяцу тиби я уже различала младенцев, и, если ночью слышался крик из комнаты няни, я могла определить, кто из них кричит. После долгого приема в тронном зале я не спешила лечь спать, и Рамсес тоже шел в комнату Мерит.
- Отдохни, - уговаривала я фараона, но ему нравилось сидеть со мной.
Он брал на руки одного царевича, а я - другого, и ясными осенними ночами мы укачивали их при лунном свете и улыбались друг другу.
- Неужели когда-нибудь они вырастут и мы сможем брать их на охоту? - спросил как-то раз Рамсес.
Я рассмеялась.
- На охоту? Да Мерит им даже плавать не позволит!
Рамсес улыбнулся.
- Она - хорошая няня, правда?
Я кивнула, глядя на довольное личико Немефа, спавшего у меня на руках. Наши дети, скорее всего, даже не замечали, что каждый день мы их покидаем. Малыши спали и ели под надзором Мерит, а она была прекрасной мауат и охраняла их, как львица.
- Через месяц Исет отправится в родильный покой, - сказал Рамсес. - А я хочу еще до родов отправиться с войском на север.
- Сражаться с пиратами?
- Да. Я тут подумал… Может, тебе поехать со мной, Неферт?
Сердце у меня затрепетало.
- Если ты будешь со мной, пока я сражаюсь с шардана, - добавил Рамсес, - это убедительнее всего покажет народу, что Амон тебя любит. Ты будешь на корабле под надежной охраной. Опасности для тебя…
- Я согласна!
В полумраке на меня смотрели глаза Рамсеса.
- Согласна?
- Я поеду с тобой. На север, на юг, в самую далекую пустыню…
В пятнадцатый день месяца тиби Рамсес получил и хорошую новость, и плохую. Рано утром Исет отвели в родильный покой, а в Северном море пираты-шардана напали на египетское судно, везшее в Микены груз ценных масел стоимостью пять тысяч дебенов.
В тот день Рамсес не стал принимать просителей и велел немедленно очистить тронный зал. Даже Уосерит и Хенуттауи не могли его успокоить.
- Сегодня ты ничего не сделаешь! - сказала Хенуттауи, но Рамсес пропустил ее слова мимо ушей.
- Стража! - крикнул он.
Сановники нервно озирались у возвышения.
- Позвать сюда начальника колесничих и его отца, полководца Анхури. И еще полководца Кофу!
- Что ты собираешься делать? - спросила Хенуттауи. - Войско не выводят на десять дней!
- Сегодня же соберу небольшой флот, и мы отправимся, как только Исет разрешится.
- А если будет сын? - спросила Хенуттауи. - Как же Амон узнает, что у тебя родился наследник, если не будет празднества по случаю его рождения?
Рахотеп воздел руки к небу.
Сановники, переглядываясь, ждали, пока Рамсес примет решение.
- Я останусь на празднество, - уступил он. - Но только для того, чтобы о ребенке узнал Амон. Не могу сидеть в Фивах, пока эти разбойники-шардана то и дело оставляют нас в дураках.
Я прочла вслух составленный Пасером список грузов, захваченных пиратами:
- "Груз мирровых деревьев для изготовления притираний, три золотых критских ожерелья, кожаные доспехи из Микен, колесницы, инкрустированные золотом и янтарем, пятьдесят бочонков оливкового масла, двадцать бочонков вина из Трои…" Чем скорее мы отправимся, тем лучше, - со значением добавила я.
Хенуттауи и Рахотеп провернулись ко мне.
- "Мы"? - переспросила Хенуттауи. Глаза у нее стали такие узкие, как будто их прорисовали тоненькой тростниковой палочкой. - Куда ты собралась, царевна?
- Со мной, - твердо сказал Рамсес.
- Ты хочешь взять мать твоих сыновей, - подчеркнуто спокойно спросила Хенуттауи, - на войну с шардана?
- Войной это не назовешь, - ответил Рамсес и посмотрел на меня. - Просто сражение.
Хенуттауи заботилась не обо мне, ее беспокоило, что, пока Исет лежит в родильном покое, я буду вместе с Рамсесом, буду участвовать в битвах, словно богиня Сехмет, которая войной мстит людям за их дурные дела.
- Спасибо, что беспокоишься обо мне - Я заметила, как сильно похожа жрица на змею, изображенную на церемониальной короне. - Спасибо, но с Рамсесом мне ничего не страшно. Он сумеет меня защитить.
Двери тронного зала распахнулись, и вошли Аша, его отец Анхури и Кофу. Сановники расступались, пропуская их вперед. Воины подошли к возвышению и поклонились.
- Вы уже слышали? - спросил Рамсес.
- Пираты-шардана. - Анхури, высокий, как и Аша, только смуглее, выглядел так, словно много лет провел в пустыне без отдыха и воды, причем это ему ничуть не повредило. - Мы слишком долго тянули с пиратами, - продолжил Анхури. - Они скоро совсем осмелеют и не пропустят в Египет ни одного корабля.
- Мы подождем, пока родит моя супруга, - сказал Рамсес. - Пусть флот будет наготове.
- Сколько кораблей? - спросил Кофу. - Разбойники нападают сразу на двух кораблях.
- Тогда готовьте десять. Один корабль отправим вперед, пусть дождется их, - предложил Рамсес, - снарядим его так, чтобы он походил на купеческое судно, оденем воинов, как обычных моряков, а когда шардана нападут…
- Из хищника станут добычей! - закончил Аша.
Глаза у него блестели от возбуждения. Приманка - купеческий корабль - встанет у излучины, а за поворотом будут ждать девять лучших кораблей фараона. Как только разбойники клюнут на наживку, корабли фараона возьмут их в кольцо.
- Правда, шардана не дураки, - осторожно добавил Аша. - Они призадумаются, увидев корабль, медленно идущий по реке.
- Мы можем причалить и выгружать бочонки с маслом, - сказал Рамсес.
- Они уже заелись, - вмешался Анхури. - Бочонки с маслом их не прельстят. Вот если бы они думали, что корабль перевозит золото…
- Быть может, поднять на корабле знамя фараона? - предложил Кофу.
- Нет, они не поверят.
- А если увидят корабль царевны, идущий из Микен? - спросила я.
- Это тоже покажется подозрительным.
- А если на корабле плывет царевна в золотых блестящих украшениях, заметных издалека? Я могу прохаживаться по палубе, и тогда никто не усомнится, что корабль - царский.
Полководцы посмотрели на Рамсеса.
- Мы не станем делать из тебя приманку. Это слишком рискованно.
- Впрочем, мысль отличная, - признал Анхури. - Нарядим какого-нибудь паренька. Шардана могут клюнуть.
В зал вошел посыльный и поклонился.
Хенуттауи спросила:
- Госпожа Исет уже родила?
Я удивилась ее бесцеремонности. Интересно, на кого она оставила Исет, пока сама находится в тронном зале?
- Нет еще, госпожа. Но она вот-вот произведет на свет еще одного наследника фараона.
Рамсес поднялся с трона.
- К ней позвали лучших повитух?
- Да, государь. - Посыльный опять поклонился. - Все наготове.
Мы поспешили по коридорам, а я гадала: чего хочет Рамсес? Я никогда не смела об этом заговаривать, но если у Исет родится сын, то получится, что воля богов неясна. Если же родится дочь…
Мы подошли к родильному покою, и следовавшие за нами придворные остановились у входа. Перед дверью я помедлила.
- Наверное, мне лучше не входить… Она и так думает, что я похитила ка ее первенца.
Рамсес нахмурился.
- Ей придется побороть свои предрассудки.
Я перевела взгляд на Уосерит, которая вошла вслед за нами в родильный покой. Внутри уже поменяли все занавеси и циновки. Даже простыни были другого цвета.