- Оставляя там деньги и приношения, - подхватила я. При мысли о Рамсесе у меня загорелись щеки. - Не представляю даже, что выйду замуж не за Рамсеса, а за кого-то другого.
- Тогда одной арфы недостаточно, - заметила Алоли. - Если ты намерена стать главной женой, нужно научиться угождать мужчине. - Она встала, и наручные серебряные браслеты, позвякивая, опустились ей на запястья. - У Хенуттауи в храме полно мужчин. Богатых она всегда привечает. Хеттов, ассирийцев… В храме я научилась не только служить Исиде. И ты должна знать все премудрости, которым Хенуттауи учит Исет.
- Какие? - смутилась я.
- Как ублажить мужчину… ниже пояса. Как доставить ему удовольствие. Где и как целовать.
Видно, взглядом я выдала свои мысли, потому что Алоли добавила:
- От тебя зависит, станет ли Хенуттауи править в Фивах.
То ли в страхе перед таким будущим, то ли из любви к Рамсесу я стала прилежнейшей ученицей. Я никогда не опаздывала, никогда не бросала недоделанной работы и скоро уже могла бы отправиться хоть в Ассирию - и не пропала бы там благодаря хорошему знанию аккадского. Пасер и сам не понимал, как я так быстро освоила незнакомый язык, но дело в том, что я постоянно упражнялась: во дворе, в банях, даже у наоса моей матери я молилась богине Мут на языке ассирийцев. Уроки игры на арфе тоже проходили куда живее; Алоли словно хотела вложить в мои пальцы свой талант. Я играла уже настолько хорошо, что, если бы царица попросила меня выступить во время празднества, я бы не растерялась. Исет всегда кичилась своими музыкальными способностями, но теперь мне стало ясно: музыка - не такое уж трудное дело, нужно только время и терпение.
Однако вовсе не из-за арфы засиживалась я допоздна в восточном святилище. Как-то раз няня заметила:
- Ты, госпожа, видно, любишь музыку.
Чтобы спрятать смущение, я прикрылась веером.
На следующий день Мерит одобрительно сказала:
- Ты занимаешься все дольше и дольше.
- Алоли учит меня не только играть на арфе, - призналась я.
Мерит прекратила растирать благовония в алебастровой баночке и вернулась с балкона в комнату.
- И чему же еще она тебя учит? - ровным голосом спросила она.
Я опустила тростниковое перо.
- Всяким разным вещам. Как вести себя в брачную ночь.
Мерит пронзительно вскрикнула.
- Должна же я уметь то, что умеет Исет, - быстро пояснила я.
- Ты не какая-нибудь девица из гарема!
- Нет. Я - царевна из семьи, которую вымарали из истории. Ты не хуже меня знаешь, что будет, если я стану главной супругой фараона. Имена моих родных заново впишут в свитки. Это спасет от забвения мою семью и защитит нас от Хенуттауи. А вот если Хенуттауи станет могущественной, как царица…
- Но Алоли учит тебя таким вещам…
- А почему бы и нет, раз это пригодится? Если это поможет восстановить доброе имя моей матери?
Я взглянула на разбитую статую. Хотя придворный скульптор и старался, там, где голова богини отломилась от тела, все же осталась тоненькая полоска.
- Ты всегда будешь моей мауат, - пообещала я. - Но ведь у меня была и другая мать, которая отдала за меня жизнь. А что сделала для нее я? Что дал ей Египет? Если я стану главной женой, позабочусь о том, чтобы ее никогда не забыли… и чтобы никогда не забыли нас. Мои предки сто лет правили Египтом, а в память о них даже заупокойного храма не осталось! Но я построю где-нибудь среди холмов храм - и для своих родителей, и для тебя.
Теплый ветер донес из рощ сладкий аромат инжира, и я глубоко вдохнула. Мерит часто упоминала, что моя мать любила этот запах.
- У меня много причин стать главной женой. Только вот вдруг Рамсес меня не любит?
Лицо Мерит разгладилось.
- Он всегда тебя любил.
- Как сестру, - возразила я. - А если он не полюбит меня как жену?
Наступил сезон шему, двор готовился к переезду на север, во дворец Пер-Рамсес, чтобы сменить безветренную духоту Фив на прохладный морской ветерок. Я впервые не поплыву с большой флотилией ярко раскрашенных ладей, не буду стоять на палубе под жарким солнцем месяца паини, под хлопающими наверху золотыми знаменами фараона. С балкона мне представлялось, что весь мир уплывает от меня, оставив со мной только Тефера. Да и он не слишком надежный товарищ: то и дело убегает в поля - ловить мышей. Я ему не нужна. Никому я не нужна.
- Что с тобой? - спросила Мерит еще в дверях. - Каждый вечер стоишь на балконе. Рощи со вчерашнего дня не изменились.
- Я так скучаю! В месяце тот, когда начинается новый год, я буду скучать еще и по празднеству Уаг. Ведь только раз в году наши акху приходят на землю живых и наслаждаются земной пищей, которую им принесут.
Но Мерит лукаво покачала головой.
- Вряд ли тебе придется тосковать по этому празднеству. Вчера, пока ты играла на арфе, я разговаривала с главной жрицей. Через два месяца будет ровно год, как ты уехала из дворца. Так что скоро… - Мерит выдержала эффектную паузу, - будь готова к возвращению!
В десятый день месяца тота Мерит буквально вытряхнула меня из постели.
- Госпожа, тебя ждет верховная жрица!
Продирая глаза, я спросила:
- Что случилось?
- Занятий с Пасером сегодня не будет. Тебя хочет видеть верховная жрица!
Мы бросились к зеркалу, и я терпеливо ждала, пока Мерит накрасит мне лицо.
- Возьмем сегодня малахит, - решила она, выбрала баночку с дорогим зеленым порошком и стала красить мне веки, а потом подвела глаза сурьмой.
Няня достала мой парик, украшенный голубыми бусинами.
- А для чего бусины?
- Для особого случая, - серьезно ответила Мерит.
С тех пор как много месяцев назад я перешагнула порог храма Хатор, я и вправду редко встречалась с верховной жрицей.
Мерит тонкой кисточкой для сурьмы накрасила мои ногти хной и протянула мне новую тунику. Я поднялась. Няня глубоко вздохнула и, словно сама себе не веря, произнесла:
- Да ты взрослая женщина!
Прищурившись, Мерит придирчиво разглядывала мое лицо, наряд, ногти. Когда осмотр подошел к концу, она искренне сказала:
- Ты готова. - Голос у няни дрогнул, и она крепко меня обняла. - Удачи тебе, госпожа!
- Спасибо тебе, мауат. - Я отстранилась и заглянула ей в глаза. - Спасибо тебе. Не только за то, что приехала со мной в храм. А за… За все.
Мерит расправила плечи.
- Иди. Иди, пока она не передумала!
Покои Уосерит были недалеко от моих, но никогда путь не казался мне таким долгим. Я подняла взгляд на изображения Хатор и Ра и подумала: наверное, мне уже недолго осталось смотреть на эти стены.
У двери Уосерит меня с поклоном встретила служанка.
- Госпожа, верховная жрица тебя ждет.
Она отворила дверь; Уосерит сидела за столом, окруженная прекрасными букетами, расставленными в фаянсовые вазы - по случаю нового года. Комнату наполнял аромат лилий. При виде меня лицо жрицы выразило сильнейшее удивление, сменившееся радостью.
- Нефертари! - Она вышла из-за стола и подошла ко мне. - У тебя наконец появились щеки! А глаза… прямо околдовывают!
Уосерит заставила меня повернуться, потом еще раз, и еще.
- Как же ты изменилась! - воскликнула она, натягивая мою тунику сзади, так что обрисовались грудь и талия. - И больше никаких бесформенных балахонов! Пусть твоя няня снимет с тебя мерку для новых нарядов. Пока я занималась делами, ты превратилась в настоящую женщину! Ты стройная и красивая, а вот Исет в беременности наверняка растолстеет. И - никогда не жалуйся! Могу тебя заверить, что Рамсес устал от нытья.
- Он ее не любит? - быстро спросила я.
Уосерит подняла брови.
- Я этого не говорила.
- Но если она ноет, за что ее любить?
- Исет, если захочет, может быть само очарование, и потом, она исключительная красавица. Однако ее прелесть и красота сильно потускнеют, когда фараон сравнит Исет с тобой - через восемь дней, начиная с сегодняшнего.
- В день Уаг?! - воскликнула я.
Уосерит улыбнулась.
- Да. Думаю, мы готовы.
Глава шестая
ПРАЗДНЕСТВО УАГ
1282 год до н. э.
В восемнадцатый день тота, в конце урока, Пасер положил тростниковое перо и спросил:
- Ты готова к сегодняшнему празднеству?
- Да. - Я старалась скрыть волнение. - Моя няня приготовила подношение для заупокойного храма Сети и еще одно - для…
- Я не про еду, - остановил меня Пасер. - Не сомневаюсь, что и акху фараона, и твои собственные, - сказал он с иронией, - останутся вполне довольны вашим угощением. Меня интересует, объяснили ли тебе, что посещение царского двора будет для тебя потрясением, особенно учитывая, что ты там не останешься?
- Да, - спокойно сказала я. - Уосерит предупредила, что с Рамсесом можно говорить совсем недолго.
Пасер кивнул.
- Ты не будешь пьянствовать там три ночи, как другие. - Поднявшись, он вполголоса добавил: - Разве что захочется полюбоваться на пьяную Хенуттауи.
Я хихикнула: до меня дошли слухи о старшей сестрице Уосерит.
- Нефертари, - посерьезнел Пасер, заниматься мы теперь будем реже. Фараон Рамсес станет чаще бывать в тронном зале, и я должен быть при нем. Кроме того, я уже мало что могу тебе дать. Ты превосходно знаешь все восемь языков, которые мы изучали.
Он проводил меня до дверей.
- Надеюсь, ты запомнишь совет Уосерит. Она женщина мудрая, и если кто-то и может проложить тебе путь к трону, так только она.