- Да уж… Похоже, не дождаться, такого чуда. Так уж устроен наш народ - ждёт набата и бунта. Вспомни историю, какой царь спокойно вошёл на трон?… А никакой. Если не стрелецкий бунт, то переворот или отрава.
- Кажется, поехали. Быстрее Андреевич. Гони дорогой, неизвестно, что нас там ждёт, - волновался Дубов.
Четверо за одним столом
Отдышавшись на лестничной площадке, перед дверью, мужики вошли. Не раздеваясь, прошли в столовую. Борис плёлся следом, крутя головой по сторонам. Он последовал за ними, не дожидаясь приглашения, кинув плащ на диван, встал у стены.
- У нас гость, оказывается? - старался быть беспечным Илья, смотря на крепкого человека, стреляющего по ним исподлобья острыми глазками.
В нём с трудом можно было узнать бывшего охранника "Затона" "Волка". Только разве близко посаженные глаза, коренастая фигура и квадратный подбородок, напомнили человека из страшного прошлого.
- Кто сейчас скажет, что перед нами "Волк"- присел к столу и Тимофей.
- Интеллигентный человек, учёный, - вторя, присоединился к нему и Илья.
- Таня, Лиза, мы вам ещё одного гражданина нашей великой страны привели, - сделал широкий жест, в сторону топтавшегося у стены Бориса, Тимофей.
Женщины, как по команде повернули головы.
- Чего ты там мнёшься. Иди, садись, покажись народу, - пригласил и Илья.
Лиза, внимательно рассмотрев человека, к ужасу своему поняла, что они притащили Бориса. Переборов презрение и страх противно зашевелившийся на спине под кофточкой, она подвинула ему стул.
- Садись, Боря.
Сын с невесткой, удивлённо переглянувшись, встали.
- Ребятки, отнесите вещи с дивана в шкаф и принесите-ка ещё приборы и коньяк с закусками, - попросил Дубов удивлённых детей.
- Вам, конечно, виднее, с кем сидеть, - буркнул зять. Лизонька молча шевелила губами. Её руки дрожали.
- Круг замкнулся, - обнял Таню Илья. - Мы все за одним столом.
- Похоже так, - кивнула Елизовета Александровна обвивая сзади своими подрагивающими руками шею Тимофея.
- Вот мы здесь все сидим за одним столом. Что тебе ещё надо доктор? Нет, ни так звучит вопрос, кого ты тут забыл? И опять ни то. Спрошу иначе. Какого хрена припёрся? - выпалил Дубов.
Ребята, расставив тарелки, рюмки и подав закуску с коньяком, встали у стены, за спинами родителей отказываясь понимать происходящее. Борис, заметив сходство парня с молодым Тимофеем, оглядывался, посматривая через плечо на него или краснея, изучал Елизавету Александровну, стоящую напротив, за спиной Мозгового. Он не ввязывался в беседу, понимая, что тут не до него пока. И копья бьются над другой головой, а у него ещё есть время осмотреться.
- Живы, оба остались? - выдохнул Лукьян. - И не потерялись в этой жизни, как я заметил.
Дубов ехидно произнёс:
- Заметь Тимофей эти два совершенно разных человека, задают один и тот же вопрос. С чего бы это как ты думаешь?
- Рыло в одном пуху, - заметил Мозговой.
- Скорее всего, ты прав. Но вернёмся к нашим баранам. Я так и не понял, чем обязаны такому визиту?
Разгневанный взгляд Дубова упёрся в Волкова.
Тот побарабанил толстыми пальцами по столешнице.
- На Таню зашёл посмотреть, что вам не понятно, - налил он себе ещё, не спрашивая разрешения хозяев, коньяка.
Дубов аж подался вперёд.
- Посмотрел. Специалист по психиатрии?
Тот отвалился на спинку стула и воскликнул:
- Помилуйте, да можно ли такое осилить разумом. Чудеса! Такое под силу только любви.
- Верно, - согласился Илья. - Раскрути мысль. Глядишь, ещё книгу напишешь. Поучишь жизни людей.
- Умыкнуть девушку из лагеря, можно тоже только по большой любви… - ухмыльнулся Мозговой.
"Волк" скривил губы.
- Я не о себе, не юродствуй.
- И не собираюсь, - сверлил его тяжёлым взглядом Мозговой.
- Как только его земля носит… - долетел до ушей от стены голос ребят. - Другой на его месте бы на себя руки наложил, а этот живёт!
Возбуждённый "Волк" упираясь в каждого поочерёдно своими обесцветившимися, дымчатыми глазами, вспылил:
- Что вы можете знать о моей жизни? Никто не знает какое Бог наказание мне определил, возможно, это жизнь. Живи, мол, и майся. Это, молодые люди, уверяю вас, пострашнее смерти. Смерть-то избавлением была бы для меня. Это страшно: спать, есть, ходить на работу, иногда выныривая из той пучины, что себя загнал. Это болезнь хроническая. Понимая, что я живу не своей жизнью, ужасно страдал. Моя любовь рядом, но она всего лишь чужой цветок, растение и от этого не хочет жить вообще, а я ничего не в силах с этим поделать.
- Комедия. Я тебя ещё должен и пожалеть, - заёрзал Дубов.
- Илья, притормози нечего себя так разгонять. - Положил руку на плечо другу Тимофей.
- Пожалуй.
- Мы всегда вспоминали тебя с твоей сатанинской любовью. - Рассматривая "Волка", выдохнул Мозговой.
- А что ты так удивлён? Тимофей прав, другого ей названия нет. Как ты мог оторвать её так от жизни. Ладно, выкрал, заточил в психушку, но мог же телевизор ей принести, газеты журналы подкидывать, кормить по человечески… Не понимаю такой любви. Один вон рассказывал про любовь и сделал женщину несчастной, второй тоже…
При этих словах Дубова Бориса подбросило на стуле, до него дошло, что речь идёт о нём.
- А, что? - закрутил он головой.
- Ничего, не лезь, - оборвал его Мозговой.
- Ты дочь нашёл? - выпил опять свою рюмку Лукьян.
- Нашёл.
- Она знает про меня? - взглянул на прижавшуюся к мужу девушку он.
- Знает.
- Всё?
- Всё. Не мой язык ей ту правду рассказал. Они с мужем, сын Тимофея её муж, служили на "Затоне".
Тот помотал головой и спросил:
- Что же там сейчас?
- Ракетный дивизион, - отправляя кусок колбасы в рот, заметил Мозговой. - Но скоро и он пойдёт под консервацию.
- Надо же.
А Мозговой с наигранным спокойствием продолжал:
- Там до сих пор стоят сторожевые вышки, и весенний паводок вымывает человеческие кости. А в берегах ещё сохранились арестантские землянки.
- Невероятно.
Дубов, подражая Мозговому, тоже насадил на вилку кружок колбасы и вперил глаза в "Волка".
- История эта передавалась из смены смене. Так и дошла до Лизоньки.
- Понятно. Им тошно и страшно на меня смотреть. Охо-хо!.. Я думал всё забыто, мхом поросло, никогда мне никто не напомнит об этом, а оно на тебе из смены в смену передают. М, м, м. - хлопнул ладонью по столу "Волк". - После всего случившегося со мной постарался скрыться с людских глаз. Хотелось обзавестись семьёй и жить, как все люди на земле.
- Твоим именем пугают детей, - заметил Тимофей.
- Пьяный был, сходил с ума от ревности и любви, - оправдывался тот с несчастным видом. - Вы ж не люди, а враги народа были… Смертники…
Лиза, трясущуюся и захлёбывающуюся от рыданий Таню увела на кухню, предупредив детей, чтоб не шли следом, а оставались здесь. Разговор может в любую минуту, перерасти в потасовку. Слишком быстро спиртное в бутылке исчезает.
- Сука, - грохнул кулаком по столу Дубов.
- Папка, - кинулась к нему Лизонька.
- Всё нормально, шли бы вы Лиза с Ильёй отсюда. Это только наше дело. - Обернулся к молодёжи Мозговой.
Но те, помня наказ матери, воспротивились.
- Ничего, мы тут побудем. Полезно тоже знать разновидных обитателей нашей планеты, - не шелохнулся с места Илья.
- Что там теперь будет с "Затоном"? - расстегнул рубашку на себе Волков. Галстук он скрутив засунул в карман.
- Боишься? - подковырнул Мозговой.
Тот не отнекивался.
- Боюсь, у меня семья, дети, положение. Другой человек давно живёт в той моей шкуре. Способны вы это понять… Если дети узнают мои, что будет? У меня кафедра, труды…
- У моей дочери спроси, как ей живётся с этим. Скотина! На сиротство обрёк, не пожалел… - выбухнул Илья Семёнович.
- Не дрожи психотерапевт. Здесь не знают твоего прошлого. Живи. Люби своих детишек. Лечи людей. Чёрт бы тебя побрал. Никто не собирается выворачивать твою изнанку. Так ведь Дубов? - обнял друга Мозговой.
- Пошёл он…
- Вот и славно, - разлил коньяк по рюмкам Тимофей. - Пить собираетесь или я зря огненную воду трачу.
- Давай, - махнул рукой, соглашаясь, Илья.
- Наливай, - подставил свою рюмку Лукьян.
- Чуть-чуть, - расплющил пальцы Борис.
"Пьём, опять как на поминках не чокаясь, что за день сегодня такой поминальный, - подумал Тимофей. - А может это и есть поминки прошлого. Вот они сидят два виновника их беды. Один посадил, второй сторожил. Обида на них жжёт грудь, а зла нет. Вот кричат - запад, запад, а там совершенно другие люди. Нашего человека избавить от ностальгии по прошлому с помощью пилюль не получится. Мы не желаем лечиться от прошлого ни от плохого, ни от хорошего. А так же от своих ошибок, переживаний, разочарований, первой любви. А западный гражданин, если чувствует хоть намёк на сожаление об ушедшем, быстренько созвонившись со своим психотерапевтом, побежит на приём, и тот выпишет ему рецепт".
Илья повёл глазами на телевизор, мол, Лиза включи. Отвлечёт. Но не вышло. На экране Москва шумела. Показывали в задницу пьяного Ельцына "беседовавшего" с народом. Граждане смотрят на него влюблёнными глазами. Стадо… О, ё, п, р, с, т… Дружный и глубокий мат взлетел аж к потолку и зазвенел хрусталём в подвесках. Оно понятно… Лиза испуганно нажала на кнопку. Экран потух. Мужики быстренько выпили.
- Есть идея сделать на "Затоне" зону отдыха мужики. - Зажевав лимончиком, объявил Мозговой, развернувшись к телевизору спиной.