- Тимофей, это будет кощунством, - выпил воды Дубов. - Ни черта что-то не берёт тот коньяк. Не пьянею.
- Думаешь, с воды развезёт? - усмехнулся Лукьян.
- Я буду отстаивать храм. Колокольному звону там самое место. - Опустил тяжёлую ладонь на стол Тимофей.
- Я согласен, сейчас думаю, это получится, - кивнул Дубов.
- Я тоже, считаю, храму там сподручнее будет, а ещё лучше монастырь. - Покашлял в кулак Волков. Зона отдыха не правильно. Такое чувство, как будто меня ограбили.
- Место себе готовишь для замаливания грехов, - съязвил не упустив случая Дубов.
- А хоть бы и так, - с горечью выкрикнул тот. - Я профессор, учёный… Искупил я, искупил…
- Ладно вам препираться, Илья, "Волк". Я решил, значит сделаю. - Глянул на них тяжёлым взглядом Мозговой.
- Помощь нужна будет, звони, - вздохнул Илья.
Мозговой постучал пустой рюмкой о столешницу.
- Справлюсь. Когда будем закладку делать, мы с Лизой всех вас вызовем.
Дубов кивнул.
- Молитвы читать инокам самое там место. Грехи людские замаливать и молиться за прах безвинно убиенных.
- Что, Борис, смотришь? - вскинулся на друга детства Мозговой.
- Это была Лиза? - с трудом вымолвил тот, тыча пальцем в пустой стул Елизаветы Александровны.
Мозговой подцепил на вилку кружок огурца, сыр, опустил на кусок батона.
- Дошло. Нашёл я Лизу, сын у нас Илья и внук Тимоша.
- Всё так же очаровательна…
- Была бы ещё очаровательнее, если бы не ты мерзавец, - прошипел Мозговой оглядываясь. Он не хотел, чтоб слышала Лиза, но не получилось, она как раз зашла.
- Мы заложники своего времени, - вздохнула вернувшаяся Елизавета Александровна. - Обняв Мозгового за плечи. - Песчинки в вихре страстей. Лизонька, выключи ты это коллективное сумасшествие, - показала она снохе на телевизор. Одни с народом воевали, эти с памятниками и страной. Чем им камень помешал, непонятно. Они, что лучше революционеров что ли, которые сносили царской эпохи монументы. Получается один к одному, разве не так, разницы не вижу. Одни гниды давят других, не за лучшую жизнь для народа, а за место под солнцем.
- У нас есть учёный психиатр, пусть расскажет… - ввернул Дубов.
Волков усмехнулся:
- Если вы сидите тут, то там вероятно три категории людей. Те, кому это нужно, кому заплатили и идиоты. Есть ещё правда любопытные, такие в любом организованном сборище рады поучаствовать. Зеваки тоже шли мимо, чего б не заглянуть и не посмотреть.
Но Мозговой спрашивал уже о другом:
- Вот объясни, с точки зрения науки, почему, Лиза, Илья, Таня, я узнаваемы, а вас с Борисом с большим трудом можно признать? Портрет прошлого и настоящего разнится. Отчего такое происходит?
- Это ощущения людей к многомерности времени, ценят ли они прошлое, хранят ли воспоминания, - покатал мякиш в пальцах "Волк".
- В смысле?
- Если человек хорошо узнаваем - перед нами "хранитель прошлого". А если узнаваем с трудом, то перед нами человек, который, скорее всего, не любит вспоминать былое.
- Значит, вы с Борисом пытались это прошлое забыть, так я понимаю? - уточнил Мозговой.
- Получается так.
- Муторно на душе, этот с танка наворочает сейчас, а умоется слезами и кровью народ, - вылил в себя ещё порцию спиртного Волков.
- Россия, непременно переживёт и эти испытания, зубы поломает не без того, но дрянь выплюнет. Беда в том, что до счастливого конца не все опять дойдут. - Болью выдохнул Тимофей.
- Мы на новом витке времени вновь, - согласился и Борис. - Странно, что сейчас мы на одной волне гоним.
- Чего ж тут странного-то? - вспылил Илья. - Один влез в дерьмо, укатав нас в мох и жижу болотную.
- Ты прав, а другой сам в той жиже торчал рядом с нами с винтовкой промеж ног. - Поддержал друга Тимофей.
- Эту ложь уже издалека чувствуем и не лезем больше в те грязевые ванны. - Давайте ещё по одной ухватил бутылку Лукьян. - Тяжёлое было время. Я невинно осуждённых много повидал. Сначала не разбирался и верил любому бреду. А потом расплющил зенки-то. Большинство, считая себя обречёнными вынуждены были подписывать протоколы допросов, а фактически нести на себя напраслину. Да и ладно бы на себя, а то клеветать на других невинных. Естественно, шли на это после физических и нравственных мук. Сил не хватало переносить. Потом, правда, пытались отречься от своих показаний, но, как правило, безрезультатно. Понятно, какой суд их ждал, но многие не дождались и такого. Их судьбы вершили заочно "тройки". Но были и стойкие, кто отказывался подписывать, терпеливо снося пытки и решив, лучше умереть от побоев, чем клепать на себя. Хотя встречались и такие, кто торопился раз залетел сам, посадить как можно больше и строчил, строчил… Вы то мелкота, так побочный эффект, просто под жернова угодили. Убирали целенаправленно, обезглавливая армию, промышленность, забивая науку. Это я уж позже разобрался. Когда годы мозги вставили и архивы открыли. А тогда, на "Затоне", я считал, что честно исполняю свой долг. Гну к земле злодеев и врагов. Нет, не подумайте, не оправдываюсь. Просто констатирую факты.
- Разливай.
Лиза почти не слушала их, погрузившись в переживания и прошлое, которое вдруг захлестнули её с головой. Она закрыла глаза, пытаясь вспомнить, как они, с подружкой возвращаясь с танцев увидев на углу зловещие тени, спрятались под штабелем досок. Надеясь, что те пройдут мимо, и они благополучно пойдут домой. Но голоса не затихли, а наоборот приблизились вплотную к ним. Девчонки напугались не на шутку. И только когда "злодеи" сели на доски и оторопело, озираясь, заговорили, Лиза поняла свою ошибку, это был Тимка, Илья и Борис. Они возмущались тому обстоятельству, куда могли подеваться девчонки? Маячили же перед глазами и вдруг исчезли, как по волшебству. Лиза захихикала, зажимая рот рукой, но из укрытия не вышла. Стыдно было признаться, что испугалась. И вот сейчас они опять, как и в молодости вместе сидят перед ней. Опять трое.
- Хватит сердце рвать и нервы оголять, допивайте до конца давайте и пора расходиться, - поднялась, стряхнув воспоминания, она. - Поздно. Вечер в окно бьёт.
- Ты права Лиза, - согласился с женой Тимофей.
- Илья Семёнович вызови машину, пусть развезут страдальцев, - прошептал на ухо Дубову зять.
- Цепями к сердцу приковала, - всхлипнул пьяный Борис, не спуская глаз с неё.
- Угореть можно, - отмахнулась презрительно она.
- Правда Лиза, Лизавета, так и есть, - ныл Борис.
- Молчи уж, пока Тимофей тебе бока не намял спьяну, - шикнула та.
Проводив непрошенных гостей до прибывшей к подъезду машины и рассказав адреса пассажиров водителю и охране, Седлер, вернувшись, наехал, не вытерпев на родителей:
- Я с вас балдею! Как так можно? Не понимаю…
- Что тебе не понятно сынок?
- Не врубаюсь. Ко всему я был готов, но чтоб такое… Морду бы вы побили друг другу и то понятно, а так ни в какие ворота.
- Илюша, сядь сынок, - подвинул ему стул рядом с собой Тимофей. - Ты ехал сюда сегодня видел, что творится. Да, и в вашей академии штормует, думаю, не меньше. Рядом с эпицентром находитесь, а через тридцать лет это время так же поднимут на дыбы, и будут судить. И уже твой сын спросит, куда ты профукал мощную державу? Заметь, ни за Брежнева, Сталина, Ленина или царя спрос пойдёт, а за державу… Потому как каждый из них не жалея народ радел о державе. А мы и вы профукали её.
- И как водится, искать виновных тоже будут, - обнял его с другой стороны Дубов.
- Всё просто у вас с Ильёй Семёновичем, отец, получается.
- Сложно только у лживых.
- Крутит, значит, ищи подоплёку.
- Мы сами ещё месяц назад не предполагали, что сядем за один стол с врагами. Но реальность сегодняшняя перевернула всё. Враг не личный взял верх, а развал государства.
- Понимаешь, нас шатало от голода, нашей беды и обиды. Но под ногами всегда была твёрдая почва, даже там на болотах. У нас была Родина.
- Так и было, а сейчас она ушла из-под ног. Эти суки выбили её. Нет страны. Одни шматки остались. И вот перед этим несчастьем и этой опасностью, наше собственное горе меркнет.
- Дружно вы за меня взялись, с двух сторон нажимаете, - усмехнулся Илья.
- А как ты думал. Сначала подсаживаем на пьедестал, потом с энтузиазмом, дружно, виновных ищем и пинком под зад сбрасываем кумира. - Налил ему чаю отец. - Пей, чай не водка ум не отбирает.
- Сколько вы будете чаёвничать? Терпения уже нет, на вас смотреть. Ведро точняк выхлебали? - разворчалась Елизавета Александровна.
- Это уж такое дело, при разговоре либо чай пей, либо водку, - хохотал Тимофей. - Жалко чаю, перейдём на другое. Займитесь внуком лучше, мадам.
- У внука есть мать, закругляйтесь и по койкам.
Мозговой, не принимая шутки, строго глянул на жену.
- Лиза, иди, нам надо поговорить с Илюшкой.
- Хорошо, только, чур, не будить.
- Эй. Так не пойдёт.
Дождавшись ухода Елизаветы Александровной, мужчины возобновили разговор.
- Илья, сынок, ты не лезь в эти заварушки.
- На призывы не покупайся, - вторил Тимофею и Дубов.
- Утрясётся всё, потом разберёмся.
- Твоё дело небо. Вот и храни его.
Илья успевал только поворачивать голову от одного к другому.
- Ответ крикунам должен быть один: "политика не моё дело" и точка. Чья бы шашка над твоей головой не махала со своего пятачка не сходи.
- Отец, Илья Семёнович, а что будет с моим замполитом, например? Это ж много людей под метлу попадёт? Их жизни прахом пойдут?
- Думаю, останутся все живы, к стенке никого не поставят. Поорут, пар выпустят. Назовут как-то по-другому и все пироги.