- Дурак был, на что мне та девка была, баб что ли мало, все беды из-за сук этих. - Разнылся домоуправ, пытаясь найти в них понимание.
- Вот, вот Тимофей правильно говорит, такие, как ты не способны любить, - саданул кулаком о ладонь Дубов.
- Пусть я… Пусть меня… Илью, мразь, за что за мной на нары отправил? - Взял его за лоцканы пиджака Тимофей.
- Отпусти. Задушишь. Сердце у меня, - захрипел тот, тараща от страха глаза.
- Неужели. У тебя ещё оно и болеть может, с чего такая роскошь?
- Работа вредная у него, Тимофей. - Ухмыльнулся Дубов.
- Не иначе как жильцы привередливые попались.
- Чего уж тут думать-то. Думать-то нечего. Уберу тебя, она ж Илью выберет, а не меня. Опять пролёт будет. А тут оба сразу с глаз долой и я один жених. - Признавался "дружок".
- Греха не боялся?
- Я что один такой-то был что ли. Вас там сколько сидело. - Ухмыльнулся Борис.
- Сам себя оправдал, пожалел и простил.
- Потрясающе. - Расплывясь в улыбке, присел на краешек стола Дубов.
- Забыл спросить. Как у тебя с жениховством? Повезло? Всех же конкурентов устранил. - Поинтересовался Тимофей.
Домоуправ понял о ком шла речь.
- Никак, пропала Лизка, и следов нет, - достав платок высморкался Борис.
Мозговой перекривился.
- Искать надо было лучше раз уж так любил.
- Уж сколько искал и врагу такого не пожелаю. Пока утешился.
- Утешился, значит?
- Как водится. Жизнь-то она всего одна и та не длинная. Чего ж женился, конечно.
- Ух, - рыкнул Тимофей, отходя от Бориса подальше и пряча поглубже кулаки от свербящего руки желания ударить. - Вот скажи Илья, что с этой сволочи взять. Жена, дети у него. Любишь деток-то?
Домоуправ сверкнул заплывшим глазом.
- Чего б мне их не любить-то, чай мои?
- Значит, тяжело тебе будет с ними расставаться.
- С чего это вдруг? - закрутил шеей тот.
- Займёшь полагающее тебе место на нарах.
- Тимофей прав, за всё надо ответ держать. - Свёл брови грозно Дубов.
Борис подскочил.
- Ничего у вас не выйдет, срок давности истёк.
- Какой ты умный. А вон там, на площади бегающие толпы, жаждущие крови, видел? Ищут таких. Сожрут, не подавятся, - подмигнул Дубову Мозговой. - Жертвоприношением пойдёшь.
Илья Семёнович тут же поддакнул:
- Ты прав только подай, а тут ещё и на подносе. Слопают не побрезговав.
- Мы и подкинем им радость, вся недолга, - уточнил Тимофей.
- Идиотов во все времена хватало, - промычал сцепивший пальцы в кулак Борис.
- Здесь ты прав, Бориска. Каждое время имеет свой сорт ослов. Нам то собственно, какая разница под чьи жернова ты попадёшь. Ты же кинул нас, - подался к нему Мозговой.
- Тимоха, дай-ка коньяк, - забрал Илья из кармана плаща друга флягу. - А ты Борька, поищи стаканы, только не прикидывайся, что у тебя их на рабочем месте нет. Скажи ещё, что ты боец за безалкогольный образ жизни и инициатор свадеб с молоком.
- Я с этой гнидой пить не буду, - взбеленился Мозговой.
Дубов пропустил это мимо ушей.
- Да, чёрный воронок покружил по городам. Вот о чём я сейчас подумал, ведь в голову ему не пришла бы эта идея с доносом и анекдотом про вождя, не будь на это благодатной почвы. Сейчас бегают "демократы" в новые жернова бросают всё и вся. А это неправильно.
- Абсолютно. - Поддакнул Илье Тимофей. - А штурмовать Дзержинку вообще глупость. Она-то чём виновата. Снесут её построят новое и, как правило, хуже того что было. Отдельные представители человеческой особи закрутили время, а людишки под него подладились. И причём здесь органы, если вот этот гад самостоятельно писанину намарал. Бумага на стол легла, надо реагировать, а куда деваться. Машина крутится. Попробовали бы они в то время пробуксовать.
- Очутились враз с нами рядом на одних нарах. Одно тянуло за собой другое, - согласился с другом Тимофей.
- Замкнутый круг какой-то. Писали потому что примут меры. Меры принимали, потому что писали. Вот, вся картина той беды перед нашими глазами сидит, Борис писал, потому что возьмут.
- Сумасшествие надо искать выше. А на пласту армии, органов, производства и других мелочей, виновных ловить нечего. Людишки имеют способность приспосабливаться, расчищать себе дорогу мерзким способом.
- Скорее всего, ты прав Илья, только жизнь коту под хвост прошла, а другой не будет. - Тимофей вдруг некстати рассмеялся.
- Ты чего Тимоха?
- Не любишь ты, Илья, демократов. - Смеялся он.
- Я сам демократ, но там не демократы. Это намного хуже шакалов перемолотивших нашу молодость. Этих страна точно не волнует, а народ тем паче.
- Я понял тебя, - взяв стакан, рассматривая его на свет, крутил стекло Тимофей, - обида не должна испепелять сердце и уничтожать мозг и тем более взрывать, полосуя народы.
- Чего ты стакан крутишь?
- На, перетри. Вытереть-то не можешь, как нормальный человек, руки и те не оттуда растут. - Сунул он стекло Борису.
- Нечего привередничать, коньяк все микробы убьёт.
- Вот так и Русь наша матушка переживёт всех вас микробных, встряхнётся после дождичка, улыбнётся зорькой и пойдёт дальше в будущее.
- Но без нас, - скривился Борис.
- А это не важно, наша земля всегда богата на чудаков. Были в ней Сусанины, Минин и Пожарский, были Суворов, Кутузов и тот список можно продолжить, если поднатужиться. Вырастут новые поколения. Очень надеюсь таких как ты будут меньше, а чудаков как мы с Тимохой побольше.
- Вон посмотри, сколько по Москве толп бегает и всё больше, таких как я. Ведь парадокс в чём. Большая же часть их с радостью уничтожила бы таких, как я не подозревая, что они сами копия меня, если ещё и не хуже, - вскочил с места азартно размахивая руками Борис.
- Соображаешь. Пройдёт и это, не радуйся. Скинет земля наша с себя налепившиеся на неё сейчас бородавки. Разберётся с парадоксами. Дети и внуки наши должны жить иначе.
- Каждое поколение так ждёт.
- Каждое лучше и живёт, разве не так.
- А давайте хлопцы за тот шитый мячик хлопнем. Прощение не прошу, понимаю кощунство, - вцепился в стакан Борис.
- Ну, за мячик, так за мячик, - выпили ребята.
- Пьём, как за покойника, не чокаясь, - вздохнул Борис.
- Так оно и есть. Дружба наша детская и память о ней представились.
Постучав, в комнату заглянул телохранитель Дубова, попросив разрешения, произнёс:
- Илья Семёнович, дочь на связи, что-то срочное.
Илья выскочил за парнем, следом заторопился и Тимофей, понимая, случилось что-то из ряда выходящее. Помедлив, за ними вышел протискиваясь бочком в дверные проёмы и Борис. Дубов стоял возле правительственной машины и кричал в придерживаемую телохранителем трубку:
- Дочка не части…, кто у вас сидит? Лукьян Волков? Я не ослышался? Мы едем, доченька, едем.
- Яичница с глазами. - Присвистнул подошедший Тимофей.
- Ты слышал? - повернулся Илья к нему.
- Надо ехать и немедленно.
Вспомнив о Борисе, они оглянулись на бестолково топтавшегося за их спинами мужика, таращившегося на правительственную машину с сопровождающей её охраной.
- Садись, - открыл дверку машины Илья. Только бегающие скулы выдавали, во что обходилось ему это решение.
- Что стоишь, - рявкнул Тимофей, - лезь. В Бутырку тебя никто не повезёт. Хотели, давно сидел бы. Повод в нашей стране найти раз плюнуть.
Машины летели, обходя запруженные бурлящие народом улицы. Но это не всегда удавалось. Часто дороги были перекрыты возбуждёнными гражданами.
- Вот он оскал грядущей революции, - пошутил Мозговой, ткнув пальцем в вышагивающих воинственно баб.
- Никогда не предполагал, что у нас столько ослов, - потёр подбородок Илья, тревожно посматривая на праздно шатающиеся толпы.
- Как можно этим ряженым верить? Они, что не понимают, похоже, ничего? - Отвернулся от окна Тимофей. - Что-то вроде игры для них это?
- Спросим, всё равно стоим, - улыбнулся Илья, открывая дверь. - Женщина вы так воинственно выглядите. Объясните мне тёмному, почему Ельцин?
- Вы вон, в каких машинах раскатываете, а он в троллейбусе. - Объяснила свою позицию дама.
- Из-за одной остановки не жаль страну и себя в нищету кидать?
- Я на помойке жить и питаться буду, но его президентом сделаю, - бойко заявила демократка.
- Ну-ну, - вздохнул Дубов, закрыв окно. - Похоже, она сама не понимает того, что говорит и творит. - И повернувшись к Тимофею с Борисом, возбуждённо. - Поняли, что происходит?
- Психоз. Поголовный…
- Я б этого деятеля в дворники не взял и метлу не доверил. Дурак и пьяница. А она костьми своими ложится. Кого потом будут обвинять?
- Естественно кого, я даже предполагаю в какие слова, они своё возмущение вложат.
- Распалились, аж земля горит. Убивать друг друга стали. А остановиться всё не могут. И так от одного правителя до другого. Молились в наше время на Сталина, носились с ним, как с яйцом. Умиляясь плакали. Верили точно богу. Возносили до небес, а потом пинок под зад и на помойку. Хрущёв в кумирах. Наелись кукурузы и болтовни и новый бросок. Вот кто бы нас не завоёвывал, убирались не солоно хлебавши восвояси. Россия - она любые нападения отбивала: в том числе и в последнюю страшную войну. А с собой сделать ничего не можем. Нет в России врага страшнее, чем сами себе. Наполеон постоял, постоял, и что? Ретировался. Жгли Москву мы сами - по приказу Кутузова.
- Головой наш народ думать будет когда-нибудь или нам уже этого вовек не светит. Выбрать в президенты дурака и ждать лучшей жизни… Это выше моих умственных возможностей…